Красный вервольф 4 (СИ) - Дамиров Рафаэль - Страница 37

— Для наших целей нужны очень разные собаки, — объяснил Анхель. — Как раз затем, чтобы понять, кто именно больше подходит. Понимаешь, Мартин, собаку-оружие нельзя воспитать из случайного щенка. Так может получиться разве что цирковая собака. А нам нужно совсем другое.

— И каким же образом этой цели может послужить старый пес, который всю жизнь сидел на цепи? — штандартенфюрер кивнул в сторону серого кудлатого «бобика». Тот поднял голову и звонко тявкнул.

— Понимаешь, Мартин, мы оказались в дурацком положении, — вздохнул Анхель. — Ты ведь слышал про фрау Шмидт?

— Ту, которая в Тюрингии занимается обучением собак речи? — спросил Мартин.

— Да-да, каждая собака знает, что в ее школе эрделя научили выкрикивать «Мой фюрер!» — хохотнул Анхель. — Вот только ценность проведенной там работы оказалась… гм… сомнительной.

— Я слышал, что эту собачью школу в Тюрингии курировал рейхсфюрер лично, — штандартенфюрер присел на корточки, позволив мохнатой черной собачке облизать свое лицо.

— Рейхсфюрер не может разбираться детально во всех проектах, которые курирует, — понизив голос, ответил Анхель. — Не знаю, какие у него отношения с фрау Шмидт, но мне кажется… Нет-нет, извини. Не хочу пересказывать бессмысленные сплетни. Суть в другом. Материалы этой школы оказались совершенно бесполезными для наших целей. В сущности, нам все пришлось начинать сначала. Поэтому у нас такое разнообразие пород.

— Это я понимаю… — задумчиво проговорил штандартенфюрер. — Но ведь старую собаку новым приемам не научишь.

— Зато у нее можно кое-чему научиться, — усмехнулся Анхель. — Мартин, ты в самом деле хочешь, чтобы я начал вдаваться в подробности? Мне ведь только повод дай, я могу часами об этом говорить.

— Если мне станет скучно, я тебя остановлю, — штандартенфюрер принялся трепать другую собаку.

Мне было с одной стороны любопытно, тем более, что Анхель был действительно неплохим рассказчиком. А с другой стороны, мне казалось, что я трачу время на ерунду. По приказу Лаврика я должен просто заманить Анхеля в уединенное место, прикончить и распанковать вольфсангелями и прочими мистическими знаками. И скрыться, устроив пожар. А я вместо этого слушаю про славянские мифы о псах, сопровождающих души в загробном мире, про капища, на каждом из которых есть защитный идол такого вот пса, и он единственный, который ставят не вертикально. И что пресловутый Красный Вервольф — это тоже не случайное явление. Потому что в старину у славян существовало поверье про духа-мстителя в волчьей или собачьей шкуре, который уничтожал врагов и обидчиков. Я даже преисполнился некоторой гордости за свою спонтанную выдумку, которая, оказывается, полностью соответствует древним славянским преданиям. Хотя и подумал, что эту сказочку мог сочинить какой-нибудь ехидный деревенский старикан, чтобы жути на фрицев нагнать побольше.

— Это все очень интересно, — криво усмехнулся штандартенфюрер. — Но какая связь? Я допускаю, что в русских сказках и правда есть какие-нибудь волшебные собаки или волки, но при чем здесь…

— Так это же имеет самое прямое отношение к нашей работе! — заверил Анхель. — Предки нынешних русских сейчас, конечно, утратили свой опыт, но какие-то следы до сих пор остались. И моя работа, в частности, как раз и связана с расшифровкой их методов. Вот поэтому у нас получается наладить телепатический контакт с собаками, а фрау Шмидт может только цирковые номера показывать.

— У вас? — хмыкнул штандартенфюрер.

— Ладно, будем честны, — развел руками Анхель. — Пока что успешные опыты получились только у одной русской девочки. Но результаты и впрямь обнадеживающие.

— И сколько же времени пройдет, пока вы сможете воспитать пса, который перегрызет глотку Сталину? — хохотнул штандартенфюрер.

— Ну мы ведь с тобой уже понимаем, что план стремительной войны провалился, — грустно сказал Анхель. — Я рассчитывал быть дома к Новому году… А вообще, Мартин, не тебе меня упрекать в том, что я взялся за долгий проект. Разве твоя стройка — быстрое дело?

Я навострил уши. Ага, кажется, они перешли к одному из интересующих меня вопросов!

— Ты читаешь сводки, Анхель? — фыркнул штандартенфюрер. — Ты же понимаешь, что при таком яростном сопротивлении битва за Москву продлится несколько месяцев, и неизвестно еще, с каким результатом?

Анхель промолчал.

— Вот видишь… — штандартенфюрер снова принялся трепать собачку. — По моим расчетам, пусковой бункер будет готов через три месяца. И еще через два можно будет наладить производство ракет прямо здесь, в Пскове. Так что…

— Оптимистичные расчеты, — хмыкнул Анхель.

— Реалистичные, — отрезал штандартенфюрер. — На это брошены все силы сейчас. Кроме того, герр Зиверс…

— Честно говоря, я удивлен, что он все еще здесь, — сказал Анхель.

— А по-моему, это как раз предсказуемо, — пожал плечами штандартенфюрер. — Ведь если ему удастся реализовать свои планы, то он сможет претендовать на место повыше, чем секретарь Аненербе.

Опа… Ну вот все и встало на свои места. Не зря я решил гнуть свою линию, вместо того, чтобы бездумно выполнять приказ Лаврика. Получается, что Зиверс не просто так застрял в Пскове, он уже мысленно примеряет мундир рейхсфюрера… Правда, с его усами он будет смотреться нелепо, но кого это волнует? Ведь если все пойдет по его плану, то через три месяца в сторону Москвы полетят немецкие вундервафли, что бы они там такое ни были. А если еще и затея с собаками выгорит, то…

Бл*ха, я так задумался, что даже забыл, что мне надо что-нибудь писать, чтобы смотрелось естественно!

Я уткнулся носом в бумаги, и пара фрицев-приятелей прошагала мимо меня, не обратив ровным счетом никакого внимания. Ф-ух. В принципе, если бы прицепились, я бы отболтался, конечно. Этот Базиль Горчаков в моем исполнении — то еще рассеянное трепло. Но я все равно был рад, что они прошли мимо.

Придумывать, как последовать за ними, я не стал. Собственно, я уже все услышал, что мне было нужно. Самое неприятное, что про ракетную пусковую шахту я был прав. ФАУ-2 это или нет — сейчас совершенно неважно. Важно, что из-за моего вмешательства в ход истории, эта холера здесь в принципе оказалась. И если ее достроят, то дела под Москвой могут свернуть совсем уж не туда.

Так что надо думать, как эту дрянь отсюда выкорчевать.

А собаки…

Кто его знает. К ракетам я относился куда серьезнее, чем к гипотетическим собакам-убийцам. Как-то это слишком… по-сказочному. Не бывает так. Не в том смысле, что собака не может загрызть человека. Может, да еще как! Но вот собака, которая загрызла человека, потому что такой приказ ей в голову вложила девочка-оператор… Весьма сомнительно.

Но самое важное было в другом. Теперь я знаю, кто за всем этим стоит. И для меня лично устроить на строительстве диверсию настолько масштабную, чтобы она реально затормозила или заморозила стройку, много сложнее, чем обеспечить одному щеголеватому типу передозировку свинца в организме… Зиверса, конечно, охраняют. Ведет он себя осторожно. Но это преодолимые трудности. Особенно если я сумею снова вернуться в Псков. Легально.

Я немного покрутил эту мысль в голове, пока с деловитым видом вышагивал по деревенской улице, перескакивая лужи. Но отложил пока. С кондачка такие вещи не решаются, а мне еще нужно активно поиграть роль этого эмигранта-миссионера. Хотя бы на уровне «много болтаю по теме приюта».

Следующие несколько часов я потратил на хождение по деревенским дворам. Правда, вместо того, чтобы втирать местным жителям про приют и воспитание беспризорников в духе поклонения Великому Рейху, я просто расспрашивал их про жизнь, сочувствовал и сопереживал. Смотрел в лица людей, слушал их истории.

Где-то меня даже на порог не пускали. Где-то зазывали на чай. Правда, без сладостей. Особыми разносолами здесь теперь не пахло. Заовражинцы не жаловались и не ныли. Те, кого удавалось разговорить, рассказывали, одинаковые, в сущности, истории.

Чтобы еще раз напомнить самому себе, с кем я имею дело. А то я так долго смотрел на фрицев, играющих с собаками, что даже начал сомневаться, действительно ли я смогу выполнить приказ Лаврика и прирезать собственного деда. Чушь, конечно. Даже если этот Анхель и правда биологический отец моего отца, то что это меняет? Я никогда его не знал, впервые в жизни увидел чуть ли не вчера.