Монтана. Уровни. Начало - Мелан Вероника - Страница 3

– Тебе хочется уехать отсюда, ведь так? Забыть прошлое.

– Ты что, «колёса» предлагаешь? – взбесилась рьяно. – Мне наркота не нужна…

Куда еще он предлагает ей уехать? В какое «забытье»? Есть такие мудаки, помогающие шатким сознанием людям подобным методом. Они, словно ястребы, чуют, когда нужно спикировать вниз, схватить цепкими когтями. Не хотелось думать, что Дэн такой, но…

– Я не толкаю наркоту. Вообще с этим не связан.

– А с чем тогда?

Её продолжала накрывать его аура стабильного спокойствия. Она расслабляла, как тёплое одеяло после уличного холода. Не увернуться, да и не хочется.

– Скажи мне лучше, чего ты хочешь? – пауза. Он ответил сам. – Изменений. Ведь так? В правильную сторону.

– А кто их не хочет?

Это как с гороскопом. В какой знак ни ткни фразой «день сложится удачно» – всем подойдёт.

– А чего ты боишься? Скажи мне.

Красивый всё-таки голос, правильный. Почему-то он проникал глубоко, воздействовал на спящие до того рецепторы – в Лике будто просыпался кто-то до того дремлющий. Внутренние глаза, ясность. И неуместное доверие.

– Того, что всё останется, как есть. Залипнуть…

В этом дерьме, в чувстве мести. В бессмысленности, барахтанья в которой ни к чему не приведут. Ответила честно, сама от себя не ожидала. Хотя чего бояться? Её ответ такой же «ни о чём», как до того его. Все опасаются бесцельности, неэффективных телодвижений, ошибочных векторов, жалости от времени, потраченного не на то.

– Я могу забрать тебя в другое место. Мир.

Мозг тут же начал придумывать про проституток в Арабских Эмиратах, а Лике захотелось ужалить ответом про «сказочников», вещающих лапшу на уши, про попаданок, которые случаются только в экземплярах пустой букинистики, заполнившей ныне полки книжных магазинов… Но она не успела.

– Только я должен выяснить, подходишь ли ты нам.

Она почему-то закрыла рот.

Фраза выбила её из «полета» мысли, она задала не ту траекторию, перечеркнула яркий ещё секунду назад запал возражать.

Он говорил серьёзно. Этот Дэн. Он не вешал ей лапшу на уши, он непостижимым образом заставлял верить в правдивость своих слов.

– Подхожу…? «Вам»?

Глупое слово. И сплошное непонимание.

– Один поцелуй всё прояснит. Твою чувствительность. Восприимчивость – это главный параметр.

Восприимчивость к чему? Она ведь не собирается целоваться с незнакомым парнем в подъезде? Её не шестнадцать, у неё голова не забита не тем. Это что, новый метод подката?

– Я не буду… с тобой целоваться.

– Почему? – Бесхитростный простой вопрос. – Ты всё поймёшь… после.

– Я… нет.

Они поменялись местами. Потому что Дэн затушил окурок возле перил, а она собиралась обратно в квартиру, но по какой-то причине прижалась спиной к стене.

– Боишься одного поцелуя с незнакомцем?

«Что ты теряешь?»

В этот самый момент она ощутила, что на самом деле никогда не желала так кого-нибудь поцеловать, как сейчас его. Наверное, всё-таки пропиталась, как остальные девчонки, мёдом, глядя на мышцы под майкой. Почему сама этого не заметила?

Человек, чьё имя, наверное, было даже не «Дэн», сделал шаг навстречу. Он вдруг оказался так близко, как она не собиралась допускать, провел костяшками пальцев по её щеке. Как будто готовил. Он, оказывается, пах лосьоном – не слишком резко, и запах оказался «правильным». Захотелось забыть про подъезд, про странные слова, прозвучавшие на площадке минуту назад; опять навалилась смесь ощущений: «Я младше, слабее. Я беспомощнее». Откуда? Она такого раньше с парнями не испытывала…

А касание его губ оказалось патокой. Анжела расплавилась. Она почти услышала щелчки открывающихся внутренних дверей, поняла, что вся её защита оказалась перед этим мужчиной пластиковой, свалилась на пол. И вот она стоит перед ним голая, допустившая, желает, чтобы он поцеловал глубже. И Дэн поцеловал – мозг разорвало. За ним хоть на край света. Она позволит ему прижать её ладони к холодной стене, она впустит его везде, куда он попросится, она забудет, если попросит о том, как её зовут…

Он отнял свои губы, и ей захотелось визжать по-детски, обиженно. Ещё неистовее, чем хотелось сегодня после ухода от лжеотца.

Накатил холод, пустота, одиночество. Ярость от того, что она перестала себя контролировать, изумление от яркости оттенков испытанного, жадность до продолжения.

– Ты подходишь, – констатировал Дэн с ноткой жёсткости.

«Подходит кому? Чему?»

Ей только что снесло башку. Такое бывает? Нужно срочно разобраться, уединиться, сбежать. Она не понимала, что чувствует, думает, делает. И потому Лика кинулась в квартиру, за спасительную дверь. Сбежала позорно, окунулась в громкие звуки музыки с отвращением, граничащим с тошнотой.

Забыла про то, что собиралась искать отель; захлопнула за собой дверь спальни, рухнула на кровать, за гору чужих, сваленных друг на друга курток. Зарылась лицом в подушку, пахнущую чужой кожей.

Что это только что было? Там, в подъезде?

Нутро продолжало рвать от противоречий. Чтобы не выскочить на чёртову площадку, не начать расспрашивать о подробностях, не скулить от желания почувствовать «такой» поцелуй ещё раз, Анжела вжала собственную башку в наволочку. Сцепила руки замком, прикусила губу.

Слишком много для одного дня. И она не позволит странным чувствам, которые неспособна распознать, толкнуть её к совершению необдуманных поступков.

Хуже всего, что мысль-знание о существовании еще какого-то мира засела в голове, как всегда там и была. О существовании реального. Другого. Мира. Она была чужой мыслью, но проникла, как вирус, передала новые ДНК и цепочки знаний.

Бухала музыка из зала; кто-то орал с балкона, кто-то танцевал.

Она проснулась с ещё худшей головной болью, нежели испытывала накануне. И да, чёрт возьми, она умудрилась отключиться посреди гама голосов, играющей за стенкой музыки, неумолкающего хаоса чужого веселья. Отлепила себя от неудобной, слишком плоской подушки, поняла, что часть курток спихнула на пол, свесила ноги на пол, чувствуя себя старухой. И почему-то сразу подумала о Дэне.

На часах половина двенадцатого, звонить другим людям в поисках пристанища уже поздно, но и здесь оставаться сил нет – Анжела, пошатываясь, вышла из спальни туда, где прямо по коридору мимо тусклых обоев плыл сигаретный дым.

Её не замечали. Как призрака, как человека из другой реальности. Осоловелые от алкоголя глаза гостей, чьи-то пьяные обнимашки, разговоры с недовольным надрывом «за жизнь», несущиеся с кухни. Она обошла всё, выглянула на балкон. Остановила тощую и высокую девчонку в коридоре, имени которой не знала, спросила:

– Где он, Дэн?

– Какой Дэн? – девчонка не была способна запустить мыслительный двигатель. Тушь под её глазами размазалась – жалкий, потасканный вид.

– Парень… Крепкий, в чёрной майке, серых джинсах… Сидел вот тут, – она махнула в сторону стола, левую его часть, где теперь громоздились только пустые грязные тарелки.

– А… этот… – Незнакомка стояла, шатаясь. – Ушёл. Минут пятнадцать назад. Может, полчаса…

И она побрела куда-то дальше.

(Empara Mi – Wygd (3am))

«Ушёл»

Анжела сидела на пустой автобусной остановке в незнакомом районе. Тихие дороги, отсутствие машин. Вполне новые, отличающиеся от пошарпанной дороги, фонари. Ныли виски. Её не покидало ощущение подавленности, теснила попытку быть оптимистичной безнадёга. Та самая, ставшая ей соседом после ухода от отчима, наваливалась жирным брюхом, мешала дышать. И казалось, Лику коснулась волшебство. На мгновенье. Явило собственный лик, коротко глянуло в сторону Анжелы и отвернулось, понеслось прочь.

Этот странный парень… – он что-то мог. Помимо чувств, напрочь сорвавших ей башню, теперь помнились другие. Дэн её сканировал. Как будто. Оценивал внутренние параметры, бороздил невидимым сенсором то, что гадалки называли аурой. Может, что-то ещё. Он о чём-то знал, о потайном, был в курсе её настоящих чувств, предлагал ей… Какая разница теперь, что он предлагал? Его нет, он ушёл. Она сбежала и уснула, он покинул чужой дом.