Смертник из рода Валевских. Книга 7 - Маханенко Василий - Страница 3

– Цитадель считает, что вам не следует выгонять из помещения наших слуг.

– То есть Цитадель откровенно говорит о том, что она следит за своими гостями? – удивился Кималь Саренто. В это время я убрал оба артефакта в нематериальное состояние, а на моём поясе появилась только одна книга. О второй никто не знал.

– Я здесь не для того, чтобы обсуждать решения Цитадели. Ты будешь присутствовать на казни?

– Я? – удивление в голосе ректора было настолько искренним, что я ему даже поверил. – С чего вдруг? Смотреть, как сжигают красивую девушку, вся вина которой заключается в том, что она отстаивала интересы своего рода до последнего? Что не дрогнула перед обстоятельствами и не покорилась вам? Нет, покорно благодарю. Я не настолько кровожаден, как вы полагаете. Благодарю за предложение, брат Лин, но я откажусь. Эту ношу Максимилиану придётся нести в одиночку.

– Цитадель не смеет тебя задерживать, Кималь Саренто, – брат Лин мне не понравился сразу. Мало того что он носил красную мантию, так в нём ещё и было что-то такое… неприятное. Может, взгляд, манера поведения, просто осознание того, что он теперь будет постоянно находиться рядом со мной? Вариантов много, но общая суть от этого не изменится. Длительного общения с этим неприятным типом я хотел бы избежать. Однако полностью увильнуть от него не получится. Как только ректор покинул кабинет, и церковник повернулся в мою сторону, я пошёл в атаку:

– Мне нужны мои артефакты. Рецепты и золотистые пластины.

– Цитадель считает, что эти предметы надлежит хранить в сокровищнице. Нельзя допустить, чтобы у людей в империи появился набор «Громовержца». Твоё обещание падишаху Баязиду Третьему признано неправомочным.

– Обещание? – ни ректор, ни Наира ни о чём таком не говорили.

– Я здесь не для того, чтобы восстанавливать тебе память. Следуй за мной. Церемония сожжения должна начаться незамедлительно.

– Готов выкупить рецепты и пластины, – предложил я. – Я знаю, где достать сущности, которые так нужны Храму Скрона.

– Можешь не стараться нас запутывать. Цитадель знает о том, что у тебя есть камень «Поглотитель» второго уровня, и знает, что он делает в разломе. Мы ещё не приняли окончательного решения о том, как поступить с этим знанием. До этого времени камень и все ресурсы, что в нём находятся, останутся у тебя. Как и все другие камни, такие как «Анализ», «Праксис» и три «Усилителя» третьего уровня. Сейчас Цитадели выгодно, чтобы эти предметы находились у тебя. С их помощью ты сможешь принести пользу.

– Пользу?

– Я здесь не для того, чтобы обсуждать с тобой твою будущую работу. Идём!

Церковники всё же умудрились меня прижать. Скрываешься от всех, скрываешься, но находится тварь в лице Карины Фарди, что умудряется тебя прикончить, и все твои тайны становятся достоянием общественности. Всё потому, что ты доверился архиву, к которому, как полагал, никто и никогда не сможет получить доступ. Тройное «ха»! Если Цитадель потребует, чтобы я предоставил им «Поглотитель», какие аргументы, кроме банального «я не хочу», у меня будут? Ни силы, ни связей, ничего. Ректор прав – нужна собственная армия. Сотня высокоуровневых магов, преданных только мне, смогут навести шороху даже против Цитадели. Нужно как можно скорей возвращаться в Кострищ. Что-то мне уже не кажется хорошей идея обучаться у мастера Мерама. Руны требуют человеческих жертвоприношений. Я не могу представить себе ситуацию, при которой с лёгкостью смог бы забрать чью-то жизнь ради того, чтобы какой-то урод, погрязший в кристаллах забвения, получил шанс выкарабкаться.

Центральная площадь Цитадели была гораздо больше площади Крепости. Представление явно носило закрытый характер – об этом говорило малое количество кресел, что были расставлены вокруг большой вязанки дров. Церковники подошли к процессу со всей ответственностью – над костром устроили даже навес, несмотря на то что на небе не было ни облачка. Единственное, что меня напрягло, – я оказался первым, кто явился на мероприятие. Все кресла пустовали.

– Твоё место, – брат Лин усадил меня. – Казнь начнётся через час. Жди.

Один церковник сменился другим – рядом со мной появился ещё один брат в Свете, носящий красную мантию. Спорить или возражать было бесполезно – глава службы безопасности Цитадели покинул площадь. Вскоре начали появляться новые зрители, и за тридцать минут до начала представления пустыми оставались лишь несколько кресел. Белый трон, явно принадлежащий папе, а также двенадцать удобных мест для кардиналов. Открыв записную книгу, я углубился в чтение. Прошлый «я» правильно поступал, что заносил все данные в книгу путём «Анализа» – пока я ждал, успел посмотреть на всю верхушку церкви Света. Основная записная книга принялась активно перекачивать данные, так что пришлось закрыть интегрированную книгу, чтобы не натворить глупостей. Кималь Саренто заявил, что большая часть его знаний – полная липа. Зачем мне это в моей основной книге? Для того чтобы восстановить данные, много времени не потребуется. Полагаю, за неделю управлюсь.

Наконец явились главные участники церемонии. Вначале обладатели золотисто-фиолетовых ряс, а за ними сам папа, облачённый в пёструю мантию. Усевшись, глава церкви Света кивнул, и чей-то голос заполонил пространство:

– Да начнётся казнь!

(Открытая веранда таверны неподалёку от Цитадели. Это же время)

– Они его отпустят? – с тревогой спросила Наира Джоде, обращаясь к своему спутнику.

– Хороший вопрос, девочка, очень хороший, – ответил Кималь Саренто, едва сдерживая довольную улыбку. Наира искренне переживает за Максимилиана, иначе он совершенно не разбирается в людях. Всё же правильно он поступил, что предложил конклаву ограничить отношения матери Алии и Валевского. Даже Инквизитору понравилось такое предложение, и он обозначил это в качестве своего требования. Наивные служители Света! Убирать Алию от Максимилиана невозможно, она делает его сильнее. Гораздо сильнее. Но и расширять их отношения ни в коем случае нельзя. Иначе Цитадель начнёт влиять через мать Алию на Валевского, а глупая девочка сама не поймёт, под чью дудку пляшет. Нет, пусть Максимилиан наслаждается свободой, пока она у него есть. Если у него сложатся отношения с Наирой, будет отлично. Не сложатся – ничего страшного, найдётся другая тёмная, не связанная с церковью Света.

– Что это? – послышался приглушённый шёпот Наиры, когда над Цитаделью выросло огромное тёмное облако.

Как Кималь Саренто ни старался, он всё же не сумел подавить победную ухмылку. До чего же приятно разбираться в людях, их желаниях, возможностях и в том, на что они готовы пойти ради достижения своей цели.

– Это, девочка, казнь Карины Фарди. Осталось только понять, кто кого казнил.

То, что происходит что-то неправильное, я понял сразу, как только увидел Карину Фарди. Девушка шла в окружении церковников, но во взгляде, которым она «одаривала» окружающих, не было страха. Не было решимости. Там читалось превосходство! У меня Элеонора так смотрит на недобросовестных строителей, после чего те начитают работать раза в два-три эффективней. Несмотря на своё положение, Фарди взирала на церковников как на отработанный материал, и мне это не нравилось. Когда наши взгляды пересеклись, я и вовсе увидел торжество. Девушку совсем не удивило моё «воскрешение», и она радовалась, что среди собравшихся находился в том числе и я.

Рот Фарди был благоразумно закрыт. Руки связаны за спиной. На теле располагались многочисленные обручи из стали, блокирующие использование магии. Но нарастающая тревога с каждой секундой становилась всё острей. Все органы чувств, которые у меня имелись, как основные, так и вспомогательные, орали о том, что происходит что-то из разряда неправильного. В этот момент Фарди как раз проводили неподалёку от меня, и, когда она в очередной раз бросила на меня торжествующий взгляд, я понял, что меня напрягло. Лицо девушки! Оно было измазано кровью, но это была не кровь от побоев, как могло показаться с первого взгляда. Тот, кто не изучал символы тёмных, как это делал я последние два месяца, ничего бы не заметил. Вот только постоянные подначки вначале Аделины, затем Наиры заставили меня худо-бедно выучить символьную магию. Не до конца, конечно, но конкретно этот символ я точно знал.