Открывашка и пробой (СИ) - Смолин Павел - Страница 11

Хохотнув, девушка добавила:

— А если захочешь второе — в бане варится поросячья каша! Угощайся — там на всех хватит!

— За что ты меня ненавидишь? — не выдержал я. — Я тебе что-то сделал?

Помрачнев, Валентина презрительно на меня сощурилась и скучным тоном поведала:

— Меньше всего в жизни я хочу объяснять что-то рабу.

Отвернувшись, она ушла в комнату. Ясно. А почему на столе скатерть, а не клеенка? Она же в миллион раз удобнее — тряпочкой протер и все, чисто. Плевать — в этом мире вообще, похоже, лучше ни о чем не думать, а просто выполнять функции, как механизм. Смысл? Жить вообще-то хочется, и как можно лучше. Выучу распорядок дня и привычки волчицы и буду стараться сталкиваться с ней пореже. С бабой Зиной проблем вообще нет — делай работу по дому и будешь молодец. Что ж, бывают ситуации и похуже. Сходив в комнату переодеться в лохмотья, принялся за работу.

В сенях я видел ведро с крышкой. Проверил — да, помойное. Вылив туда содержимое тарелки, убрал хлеб в хлебницу, оставшиеся огурцы — в холодильник. Кастрюля с супом останется на плите — еще раз на троих хватит. Но к ночи остынет, уберу. Заглянул в умывальник — на донышке. Открыв дверцу под раковиной, нашел ведро. Полнехонько! А куда это? А в сортир! Сходив до туалета, вылил мыльную воду в дыру. Вот он, природосообразный деревенский быт, о котором мне так долго вещал бывший одноклассник-дугинист — в городе, мол, человеку плохо, поэтому надо ехать в глушь, отказавшись от достижений цивилизации. Сам он, понятное дело, ни в какую глушь не поедет и от смартфона не откажется, но это-то другое!

Умывальник наполнился водой, на раковине, помимо куска хозяйственного мыла, нашлись средство для мытья посуды незнакомой марки «Зоя» и непривычная, грубая, коричневая губка. После мытья посуды снова опорожнил ведро и наполнил умывальник. Теперь задача — где найти сменную скатерть? Идти копаться в бабушкиных шкафах? Нафиг, Валька сразу же начнет вопить, что я — вор. Послал бог сестренку, конечно.

Плевать — не выпорют же меня за то, что не накрыл стол новой скатертью? Представив себе эту картину с Валентиной в главной роли, поежился — какому-нибудь извращенцу бы точно понравилось, но я-то не из таких. Поднявшись на крыльцо бани, открыл обитую войлоком дверь, обнаружив летнюю кухню. В воздухе стоял пахнущий переваренным зерном пар. Неприятным такой запах не назовешь — каша и есть каша. Слева от входа — газовая, подключенная к красному баллону с надписью «Пропан-Бутан», оснащенная духовкой, плита на четыре конфорки. Работают две, на обеих — здоровенные алюминиевые бачки. «Поросячья каша». Подняв крышку, оценил распаренный, поднявшийся до самого края бачка, корм и выключил плиту — готово. Напротив плиты, под окном с видом на забор — стол с двумя табуретками. Этот с клеенкой — технология освоена, получается, просто бабе Зине нравится кушать с белой скатерти. Даже уважение вызывает, на самом деле.

Рядом с плитой — старенький, с полопавшимся лаком покрытия, сервант. Какие-то пакетики с приправами стоят. У стены справа — застеленный ковром, немного подгнивший от старости, диван. Рядом с ним к стене прибита вешалка с крючками. У соседней стены — еще один умывальник, и — сюрприз! — стоящая рядом с ним белая маленькая стиральная машинка. Такая была у маминой подруги тети Клавы, так что принцип работы представляю — наливаешь воду, кладешь белье, сыпешь порошок — вот он, на полке над машинкой стоит. Правее находится печка, еще правее — дверь в соседнее помещение.

Заглянул — справа окошко, тоже с видом на забор. Подглядывать за Валей? Ищите самоубийцу! Слева располагалась «помывочная» — скамейка, висящие на стене тазики из нержавейки и бачок с водой на полу. Почти пуст. Из стены, со стороны печки, выходит кран. Открыл — бежит чуть тепленькая. В стене емкость под горячую воду, ясно. А как наливать? Прямо по курсу нашлась еще одна дверь, и через нее я попал в парилку. Ага, крышка над каменкой. Тоже на донышке. Да здравствуют ведра и коромысло!

На четвертой «ходке», когда я поднимал наполненные ведра, на крыльцо выскочила разъяренная Валя:

— Какой ты медленный!

Монотонный труд вогнал меня в философское настроение:

— Лишенные способностей люди могут не так много, как ты, поэтому я прошу тебя о понимании и снисхождении, о хозяйка.

И, не глядя на нее, зашел в баню. Что-то во мне выгорает и ломается.

Вылив ведра в бак, вернулся во двор и нашел там быстро крутящую рычаг ворота Валентину. У ее ног стояла детская ванна из нержавейки. Литров сто влезет. Подхватив поднявшееся ведро, она вылила воду в ванну и бросила его обратно в колодец.

— Огонь разведи, — буркнула она мне.

Это проявление человечности или демонстрация превосходства?

Огонь в печи разгорелся одновременно с появлением в бане легко несущей ванну Валентины. Протопав мимо меня со скучающим видом, она пошумела водой в парилке. Я тем временем закрыл дверцу печки и поднялся на ноги, отряхнув колени. Девушка не обращая на меня внимания прошла на улицу, и я испытал легкую обиду — могла бы сказать что-нибудь типа «пошли в дом». Обида вылилась в заданный ее затылку вопрос:

— А зачем ты мне плакат подарила?

Повернув голову, они скривила привычную презрительную усмешку:

— Потому что я ненавижу эту группу так же сильно, как тебя!

И закрыла за собой дверь.

Да за что?!!

В бане я сидел до тех пор, пока находиться в ней стало невозможно из-за жары. Успел постирать скатерть и нашедшиеся в стиральной машине Валины вещи, включая нижнее белье — обидно, что не считает нужным стесняться. С другой стороны — мы не в аниме, а в деревне, и я тут говорящее орудие. Нет, «с другой стороны» еще обиднее.

Что это за попадание в другой мир, если я, весь потный, в лучах закатывающегося за дома Солнца, должен развешивать белье на натянутых между баней и сараем веревках? Скотина в стайке шумит и беспокоится — пора кормить. Бак… А я его подниму вообще? Попробовал — не получается. На помощь пришли ведра и здоровенная поварешка. Розовые, жизнерадостно хрюкающие и тыкающиеся мокрыми пятачками в мои колени почти взрослые поросята довольны, а вот рыже-белая, пятнистая, очень толстая корова — не очень. Под ногами — перемешанное с соломой то самое, хорошо, что я надел галоши. Сначала — сено, потом очистка, в последнюю очередь — доение.

Покончив с двумя первыми этапами, вернулся во двор за ведром и снова наткнулся на Валю:

— Зорьку доить не смей, а то теленок умрет, — предупредила она меня и вернулась в дом.

Вот оно что — мы прибавление в счастливой семье… А какая у нас фамилия? Да к черту. Прежде чем я успел зайти в дом за вещами, чтобы пойти помыться, как она появилась вновь — с розовым, застиранным полотенцем на плече и комплектом белья и направилась в баню.

Стирки привалило.

Ее стремление не смотреть на меня становится смешным. Сходив в комнату, включил закрытую плафоном лампочку на потолке, нашел вещи и вышел с ними на улицу. Усевшись на крыльцо, вдохнул пахнущий землей, дымами бань, цветущими садами и немножко стайкой — это из-за меня — деревенский воздух. Устал как собака — все тело ноет, особенно помятые коромыслом плечи и спина. И в таком режиме — целый год. Да какой там «в таком» — это еще демо-версия в честь первого дня прекрасной новой жизни. Ближе к осени, когда придет пора собирать урожай, я совсем взвою.

На улице послышались шаги, и в калитку постучали. Я же имею право открывать? Пока шел к калитке, представил, как меня сейчас украдет другой оборотень, и я буду ишачить на него. Потом меня украдет третий оборотень, и за пару месяцев я сделаю круг по деревне, вернувшись сюда. Оборжаться!

— Кто там? — спросил я.

— А чего у вас свет не горит? — спросил в ответ хрипловатый мужской бас.

— А вам, извините, какая разница? — вежливо возмутился я.

— А ты кто вообще? — напрягся гость.

Может Вальку позвать? Я все-таки полезный, может и заступится. Ага, залечу к ней в баню и даже сказать ничего не успею — удавит.