Вкус спинного мозга (СИ) - "Несущий Слово" - Страница 16

Расчет дорожно-постовой службы, чем не идеальный "нулевой пациент" неведомого заболевания? Притом, будем честны, когда начнут загибаться представители МВД, а не какие-нибудь дворники, паника поднимется быстрее. Они вышли из серо-голубой машины с мигалками, курят в ночь. Негромко переговариваются. Я осторожно выглядываю из ближайшей подворотни, специально подобрался именно с этой стороны - сзади и немного сбоку. Вечером и если не имеешь развитого периферийного зрения даже не заметишь сливающийся одеждой с темнотой силуэт. Метров десять-пятнадцать.

Я начинаю улыбаться.

Не мелочусь и щедро зачерпываю пульсирующей в области сердечной мышцы силы. Мы же не хотим, чтобы первые жертвы эпидемии показались чем-то не стоящим пристального внимания?

По пятерке теней на каждого.

Краткая вспышка ноющей боли кольнула солнечное сплетение. Неприятно потянуло в области желудка. Хочу жрать. И спать.

Внимание! Вы получили магическое истощение! Восстановление маны замедлено.

Мои кровожадные питомцы черными пулями преодолевают разделяющее нас пространство.

По одному слизню на каждое отверстие головы.

Они словно когтистая длань ложатся на их лица. Просачиваются в ноздри, в ушные раковины, в рот. Мусора давятся сигаретным дымом, что-то невнятно хрипят. Они чувствуют... что-то. Но что именно вряд ли смогут сказать. Я не мог нормально рассмотреть теней, так сказать, в их естественной среде обитания. Они идеально сливались с темнотой любой степени густоты, отчего их расплывчатые очертания можно было заметить лишь в момент движения. У них был странный вкус. Без запаха, без шума. Они каким-то образом умудрялись играть с нервными окончаниями кожных покровов. Их прикосновение... это не было чем-то сродни сжавшихся на запястье пальцев. Скорее лучи летнего солнца, ласкающие эпидермис, но с диаметрально противоположным спектром воздействия - холод вместо тепла.

Они... у них не было пастей. По крайней мере в привычном понимании этого определения, никаких слюнявых и клыкастых хавальников. Они касались плоти чуть сильнее, чем нужно. И мясо просто разъедало, даруя мышечные волокна, хрящи и костные ткани Тьме, породившей их.

Едва-едва цепляются за язык, самым краем обгрызая язычок, коим оканчивается мягкое нёбо и идут дальше, впиваясь в минадлины и надгортанник. Я чувствую смутные отголоски того, что можно назвать эмоциями теней. В них есть голод, в них есть покой непроницаемой черноты и в них есть покорность тому, кто призвал их в мир, где есть место не только темноте. Проходят через наружный слуховой канал, давясь ушной серой. Барабанные перепонки не в силах долго противиться их напору. А дальше шло среднее и внутреннее ухо. Молоточек, наковальня, стремечко, полукружные каналы, овальное окно, ушная улитка и преддверный нерв - все то, чему суждено превратиться в агонизирующее месиво. Разрывают пазухи, носовую полость, насилуя евстахиеву трубу и аденоиды, частично дефрагментируя твердое и мягкое нёбо.

Тридцать секунд это очень долго, когда речь идет о чем-то, сжирающим тонкую настройку твоих органов восприятия. Скажите спасибо, что на глазные яблоки мне еще не хватило миньонов.

Они истошно вопят, обливаясь кровью.

Хорошо быть мной.

Дело "Собирателя Ушей" - день 1.

27 сентября 2023 года, среда.

Количество "заболевших" - 2

Количество трупов - 5

Я хочу жрать.

Я хочу спать.

Я хочу... а нет, уже не хочу.

Вы не поверите, но возможность нормально поссать порой стоит всех денег мира. Отблеск фонаря прекрасно подсвечивает стену пятиэтажки. Нарисованный хуй с непонятным граффити на английском, мелкие трещины. Пробивающаяся из старого асфальта трава. И я такой весь из себя красивый, минуты три пытался в потемках понять, как вывалить болтяру так, чтобы не пришлось снимать штаны. Немного непривычная одежка - без шнурков и молний, кожаные ремешки, впрочем, позволяющие форме новичка довольно удобно налезать практически на любую фигуру.

Струя мочи выстреливает из члена, орошая стену.

Кайф, че тут еще сказать - во тьме такой радости нет.

Дымлю сигаретой. Попсовый "Marlboro", больше предпочитаю "LF", таки есть разница просто медленно убивать себя или же медленно убивать себя по старой привычке, выработанной в младые годы за гаражами. Разучился нормально втягивать и выдыхать. Нещадно дерет горло и горчит на языке, въедается в ноздри.

Сигареты отобрал у одного любезного джентльмена. Посмертно.

Е-кинжал выскальзывает из моего рукава и вонзается ему в область диафрагмы.

Шок. Удивление. Непонимание.

Я слышал, что не всегда люди в принципе ощущают такие удары, первые секунды нет ничего, ни боли, ни дискомфорта. Я наваливаюсь на рукоять всем весом, дергаю ее вниз, расширяя рану. Металл вспарывает мастерку и футболку, вместе с кожей и мышцами живота, плевральной оболочкой. Кровь. Я рву нож во все стороны, выдергиваю его. Бью в сонную артерию. Это парный орган - вгоняю кинжал справа-налево, пробивая сначала одну, вместе с ней мышечные волокна и гортань, после чего вторую. Потянуть на себя и одним покойником в ночном городе стало больше.

Внимание! Вы получили 10 ОС! (10/60)

Что-то в этом было. Чем дольше вдумываешься в концепцию убийства, тем больше новых граней открываешь в подобном акте.

Молодой плечистый парень, с правильными чертами лица. Шел, немного шатаясь. Запах качественного алкоголя смешивался с одеколоном. Шарил по карманам. Вставил сигарету в зубы и щелчком газового прямоугольничка заставил ее истекать никотиновой дымкой. Мир лежит у его ног, самое начало жизни, когда ты полон сил и уверенности в завтрашнем дне. Кем он мог стать? Бизнесменом? Врачом, что спасет сотни жизней на операционном столе? Ученым, который создаст лекарство от рака? Или обычным офисным работником, ни на что не претендующим, ибо его более чем все устраивает? Бесконечные варианты, нескончаемые возможности... были.

Пока он не встретился со мной. Безликим и безжалостным вершителем его судьбы.

Он не увидит своих не рожденных детей.

Не переспит с девушками, которых не встретит.

Не забухает с корешами, которых вызовут на опознание тела.

Не обнимет родителей, что будут затухать в пустой раковине квартиры, проклиная тот день, когда их ребенок, лучик света посреди океана говна человеческой цивилизации, вышел в ночь и не вернулся, встретившись с кровожадными бастардами темноты.

Его тело остывает. Скоро начнет разлагаться. Его заколотят в деревянный ящик, закопают на два метра под землю и забудут навсегда, пока надгробие медленно зарастает травой, а трупные черви пожирают мертвую плоть.

А убийца этого человека сейчас ссыт в двух улицах от места преступления. Иронично и несколько печально.

Заставляет задуматься...

-Ты че, сука, тут творишь, блять?!

Мне прилетает по горбу. Сильно прилетает, с оттягом.

Меня почти опрокидывает вперед, я царапаюсь лбом о стену. Болезненно саднит кожа. Струя мочи дернулась ломаным зигзагом, пройдясь по моим понтовым системным сапогам, немного зацепив штанину мелкими брызгами.

Я повернул череп, прекрасно осознавая, что так-то вряд ли смогу убежать или кого-нибудь нормально замочить с расстегнутыми штанами. Но милиционера с добрыми глазами и уже намазываемой вазелином резиновой дубинкой рядом со мной не обнаружилось, как и отряда упакованных в броники спецназовцев, коим поручено повязать особо опасного преступника. Даже Игрока-конкурента, что истово желает содрать с меня скальп, тоже нет.

Был ровно один гном-мутант, или же просто раздувшаяся от жира, наглости и ощущения вседозволенности свиноматка. Низкорослая, толстая, с обрюзгшим хлебалом и идущими в разлет несуразно-тонкими нарисованными бровями, идеально гармонирующими с неровным слоем тоналки.