Роковое наследство - Феваль Поль Анри - Страница 40

• Предыдущая
• 40/118
• Следующая

– Увы, часто бывает так, что нежному, любящему отцу приходится расставаться со своими детьми, – грустно заметил он. – Выпало это испытание и на мою долю. А когда мои отпрыски вернулись обратно, у них уже были свои собственные семьи. Сколько их теперь у меня? Я уже сбился со счета...

Надеюсь, ты понял, как прекрасны современные сокровища? Банкноты – это деятельное, умное, живое золото. Я расплавил мои слитки и превратил их в деньги, а потом стал давать в долг всем владыкам мира сего, начал вкладывать средства во все крупные предприятия, сулившие надежный доход. При этом я никогда не позволял себе рисковать. Я ненавижу риск, одна мысль о том, что я могу что-то потерять, приводит меня в ужас. Мой дуб вырос, и из каждого его желудя появились новые деревья, а потом еще и еще... Сначала это была рощица, потом – лес, а теперь это огромная чащоба!.

В этом скромном сундуке хранится множество долговых обязательств на громадные суммы, подлежащих срочной уплате. Если я захочу, вся Европа и вся Америка обанкротятся! В этом сундуке – таинственный безбрежный океан, который год от года пополняется впадающими в него могучими потоками. Теперь ты видишь, насколько я силен!

Полковник задыхался. Он замолчал, вынул из кармана платок и вытер потный лоб.

– А миллиард здесь будет? – робко, как ребенок, спросил архитектор.

– Здесь больше, здесь находится все! – ответил старик, и в глазах его блеснул безумный огонь. – Ты даже не представляешь себе, как далеко простирается моя власть. От меня зависят целые государства! Я могу перевернуть вверх дном Францию, Англию, Австрию, Россию, Соединенные Штаты, и этот перечень далеко не полон! В моих руках деньги, а это сила, перед которой не устоит ни одна твердыня! Иногда перед сном я думаю, что стоит мне лишь пальцем шевельнуть, и фирма Ротшильда, которая считается самой преуспевающей в мире, немедленно обанкротится. Может быть, ты мне не веришь? Кредит всех этих Ротшильдов находится здесь, в моем сундуке! Разумеется, они об этом и не подозревают. Я могу немедленно потребовать у них десять миллионов, двадцать миллионов, сто миллионов! Знаешь, иной раз я подумываю о том, чтобы купить империю. Это не так дорого, как кажется на первый взгляд. Время от времени мне хочется устроить где-нибудь революцию. Мне это ничего не стоит. А что касается симпатичного королевства, то это на самом деле было бы довольно удачным вложением капитала. Я получал бы неплохие проценты...

Внезапно полковник рассмеялся.

– Венценосцы! – презрительно бросил он. – Я хорошо знаю эту породу людей. Мне доводилось лично общаться со многими из них. С виду они очень важные, но в действительности это жалкие создания. Взгляни на меня: я стою десяти императоров!

Старик гордо расправил плечи. В этом было что-то забавное, но, с другой стороны, этот тщедушный человечек и впрямь выглядел величественно.

– Взгляни на меня, – повторил он. – Я – это Золото. Земные владыки не могут сравниться со мной. У меня только два достойных соперника: один – на небе, другой – в преисподней. Только Бог и дьявол, если они существуют, могут сказать то же, что и я: «МНЕ ПРИНАДЛЕЖИТ ВСЕ».

Полковник захлопнул крышку сундука и, криво усмехнувшись, заявил:

– Что ж, дорогой друг, ты все посмотрел. А теперь тебе| пора покинуть сей бренный мир. Я хочу спать, поэтому нам надо поторопиться. Скажи мне, что ты предпочитаешь: стилет или яд? Со стилетом я обращаться умею, так что ты даже ничего не почувствуешь. Яд у меня хороший, действует почти мгновенно. Выбирай.

– Значит, здесь два миллиарда? – вместо ответа спросил Винсент. – А может, даже три?

Полковник посмотрел на него почти с нежностью.

– Ты же сейчас отправишься к праотцам! – проговорил старик. – Неужели даже это не может умерить твоего любопытства? Послушай, ты славный парень! Ты так любишь деньги! Если бы ты не знал моей тайны, я бы, честное слово, подарил тебе жизнь. Ах, Винсент, Винсент, мне будет недоставать тебя!

Полковник вышел из потайной комнатки и закрыл за собой дверь. Затем он привел в движение механизм, который вернул кровать на место.

Архитектор застонал. Как только он перестал видеть сокровища, его снова пронзила нестерпимая боль: чары золота больше не действовали.

Старик повернулся к Винсенту. В руке полковник держал кинжал.

Несчастный попробовал пошевелить руками, но от этого ему стало только хуже: веревки еще глубже врезались в кровоточащую плоть.

Архитектора охватил ужас. Карпантье понял, что это – конец.

И вдруг в соседней комнате послышались шаги.

Полковник замер. Лицо его исказилось от страха.

– Это он! – прошептал старик, выронив свое оружие. – Это он!

В соседней комнате кто-то дергал за ручку двери. Дверь не поддалась.

– Отец, открывайте! Это я! – раздался звучный голос. – Настал день!

– Кто это – «я»? – пролепетал полковник.

– Граф Жюлиан Боццо-Корона, ваш внук, – ответил голос. – Настал день. Я пришел получить наследство и отомстить за тех, кто погиб от вашей руки.

Несмотря на утверждение графа Жюлиана, за окнами по-прежнему царила ночь. Дом спал, город тоже. Обычно тем роковым часом, когда происходят всякие трагедии, считается полночь. В Париже дело обстоит иначе. В двенадцать вечера жители нашей столицы еще работают или развлекаются. Окончательно Париж засыпает только к трем часам утра.

Именно в это время совершается большинство ограблений и убийств. Город спит, он ничего не видит и не слышит и потому не может защитить себя.

Разумеется, люди орудующие под покровом ночи, прекрасно знают, когда надо браться за дело.

После слов Жюлиана в комнате наступила гробовая тишина! Слышалось только хриплое дыхание полковника. Буквально за несколько секунд этот человек полностью преобразился. Все его величие внезапно куда-то исчезло. Теперь Винсент видел перед собой жалкого испуганного старикашку, совершенно не способного постоять за себя.

Хладнокровие покинуло полковника. Выпучив от ужаса глаза, он, не отрываясь, смотрел на дверь. Его руки безвольно повисли, по щекам катились слезы.

Архитектор понял, что внезапное появление заклятого врага спасло ему жизнь или, по крайней мере, отсрочило его гибель. Судя по всему, палач Винсента совершенно забыл о том, что собирался сделать.

Карпантье не ошибся. Сначала Хозяин Черных Мантий подумал, что ему неплохо бы обзавестись преданным рабом, но потом изменил свое решение. Винсент слишком много знал, поэтому был приговорен к смерти.

Единственное, что оставалось архитектору, – это надеяться на чудо, и чудо свершилось.

Казалось бы, Винсент должен благословлять своего защитника, который явился так вовремя! Однако все было совсем не так.

Дело в том, что желание завладеть сокровищами заглушало в душе Винсента страх смерти. Как это ни парадоксально, даже в самую роковую минуту Карпантье продолжал думать о золоте.

А теперь мы вернемся к нашей метафоре, вновь сравнив героев этой истории с тремя персонажами любовной драмы.

Любовник всегда немного сочувствует мужу.

Мужа трудно ненавидеть: ведь право на его стороне! Муж может попытаться убить любовника, и последнего такое положение вещей нисколько не возмущает.

Но соперник – это совсем другое дело! На него выплескивается вся ненависть, накопившаяся в сердце любовника. Муж – это неизбежность, с которой приходится мириться, но соперник – это досаднейшая помеха, которую нужно устранить во что бы то ни стало.

Одним словом, любовник и его соперник – заклятые враги, между которыми идет война не на жизнь, а на смерть.

Итак, как только Винсент Карпантье осознал, что за дверью находится тот самый молодой человек, он почувствовал жгучую ненависть. Архитектор понимал, что его враг близок к цели, и это усиливало мучения Винсента.

Он представлял себе красивое бледное лицо, обрамленное черными волосами, надменную улыбку своего удачливого соперника и приходил от этой картины в бешенство.

• Предыдущая
• 40/118
• Следующая