Темный янтарь 2 (СИ) - Валин Юрий Павлович - Страница 51

— Гранаты метнули – не попали. Вроде же с близи. Тогда я «лимонку» прямо в амбразуру… дало внутри крепко… тут меня цепляет: в руку, да сразу второй раз туда же. Скатываемся в траншею, хлопцы уже у дверей дзота, а этот гад шпарит в упор из «парабеллума». Здоровенный такой обер-лейтенантик…

В пятый раз Морозова ранило в лицо уже при выходе из дзота. Разведчики рассказывали, как командир, почти ослепнув, полосовал из автомата набегающих немцев.

Ушли разведчики, унесли обессилевшего старшего лейтенанта. А утром артиллерия дала огонька по засеченным огневым точкам и батареям. Минометы немцев, наверное, дня три не подавали признаков жизни.

Обдумывал ту операцию, размышлял товарищ Васюк. Дельно получилось, пусть вторая часть пошла и не совсем по плану. Но два дзота с гарнизонами у немцев «в минус", потом еще артиллерия добавила. А было бы снарядов вдоволь…

Писалось о геройских разведчиках Морозова в армейской газете «Сын Родины», пусть дело происходило и не совсем так, но ведь действительно сделали [5].

Да, отдавал себе отчет товарищ Васюк, что слегка завидует разведчикам. Нет, все верно про важность ротного, и про необходимость. Но все же…

Серега поморщился. Что-то не в себе сегодня. Мысли глупые, волнение, да еще курить опять хочется. А вот вставать не хочется.

Заставил себя встать, сунулся в душный блиндаж.

— Степан, связь как?

— Только что проверял, товарищ лейтенант.

— Еще раз проверь.

— Делаю…

Зажужжал телефон. Серега налил себе остывшего «чая» из огромного чайника.

— Вы бы сказали, я бы налил, – сонно сказал с нар связной Димка.

— У меня свои руки пока на месте, – проворчал Васюк. – Слушай, ты автоматы сегодня чистил?

— Обижаете. А как же! Блестят, насколько это возможно.

— Гм, ладно. Спи.

Серега послушал проверку связи, поразмышлял над причудами глуховато-шепелявых телефонных аппаратов. Специально их такими невнятными делают, что ли? От немецкой прослушки страхуются? Или просто не налаженный? Связисты у нас, конечно, того… ограниченной технической подготовки. Блиндаж срубить или провод тянуть, это всегда пожалуйста, а отвертку взять и внутрь аппарата заглянуть - опасаются. «А ну как вообще сломается?».

Гвардии лейтенант Васюк в очередной раз подумал, что роте не хватает Яна. Вот был бы товарищ Выру, и с телефонами порядок бы живо установился, и пулеметы бы чуть-чуть воспитали. А еще бы неплохо бы в роту заиметь грузовик и опытного шофера Стеценко. А еще начальником штаба полка кого-то вроде Василька поставить…

Подбирая кандидатуры и формируя умозрительный личный состав, Серега обнаружил, что сидит у коптилки, чистит вполне вычищенный автомат, а телефонист и оба связных смотрят на командира роты с некоторой тревогой.

— Ну, чаю долейте что ли, – проворчал Васюк. – Видите, командир занят.

— А что, товарищ лейтенант, случится что? – осторожно поинтересовался Димка, взбалтывая наваристую гущу на дне чайника.

— Хрен его знает. Может, просто воспоминания одолели, – вздохнул Серега. – Эта, как ее, ностальгия. Лето же. Прошлый год вспомнился.

Вечер и ночь прошла спокойно. Успел прожарить форму проницательный лейтенант Васюк.

Немецкое наступление началось через сутки – 2-го июля[6].

***

Утром ударили немцы по центру батальона. Артподготовка была сильной, двинулись танки, к середине дня батальон был вынужден попятиться. Третья рота, на которую напор был поменьше, осталась в полуокружении на болотном фланге.

«Васюк, держись до приказа, оттягивай немца» – передали по телефону, после чего связь кончилась.

Насчет телефона гвардии лейтенант Васюк так и предполагал – та еще связь, ей много не надо. Послал двух связистов искать обрыв, с наказом «на рожон не лезть», принялся думать о надлежащей тактике. Командиры взводов тоже думали, сохраняли должное спокойствие, лишь склонный к суете сержант Лифашев срывался на «отрежут, отрежут!».

— Спокойно, Ефим. Что как барышня? Вдоль Говенного фрицы крупными силами не пройдут, на той стороне ручья наши окапываются, в случае атаки помогут огнем. Позиция у нас обжитая…

Через час немцы попытались подойти с фланга, от бывших траншей первой роты, их положили пулеметным огнем. Рота пережила минометный налет, но повторных попыток враг не предпринимал – по-видимому, утренняя атака немцев порядком измотала.

Смотрел Серега в свой подслеповатый бинокль на поле и противника. Свежих кочек-трупов прибавилось, на дальнем фланге стоял подбитый немецкий танк, возле него угадывалась некая возня. Видимо, техники возятся, оживить бронированную дуру норовят.

Гвардии лейтенант Васюк приказал по пустому огня не открывать, наблюдать, сохранять бдительность, готовиться к ночи. Имелась догадка, что придет немецкая разведка, начнут прощупывать.

Начало темнеть. Ужина, понятно, не предвиделось, уже не пройдет старшина Кинибаев. Телефонисты вернулись, рассказали, что немцы охранение у ручья выставили, не очень густо, но пулемет там плотно простреливает. Ладно, тоже ожидаемая напасть.

Серега разрешил вскрыть скопленный ротный НЗ. Запас провизии был не особо обильный: несколько банок трофейных консервов, крошечные коробочки с сомнительным немецким медом, да три пачки печенья командирского доппайка, с какого-то перепугу вдруг переданных ротному еще в конце мая.

Гвардии лейтенант Васюк пошел по траншеям, прикидывая планы действий на всякие варианты. Понятно, ответственность на ротном: рано отойдешь – ответишь, опоздаешь с отходом – тоже ответишь, только уже на иной диспозиции и не перед штабом полка, а перед павшими бойцами. Серега хмыкнул, представляя построение перед вратами рая: вокруг эти самые… кущи, типа санаторных кипарисовых аллеек, бойцы в белоснежных простынях, смотрят на командира неодобрительно, а у самих рожи опять щетинистые, заросшие. Да, совсем сдурел Серый. Говорят, что на войне неверующих нет, и эта мысль имеет под собой основания. Но не в такой же сатирической форме о рае думать? Заканчивай с иронией, лейтенант, нашел время и место.

Приостановившийся и доставший последнюю сигаретку Серега опомнился – место в траншее действительно было неудачным. У этого поворота Тизатуллина убило и того молодого… светлоглазый такой паренек, как же его фамилия была?

Серега отошел на пару шагов, затягиваясь, пытался вспомнить. Нет, не шло на ум. Накрыло бойцов одной гадостно точной миной – вон след в откосе еще угадывается. А вот бойца звали…. Тизатуллин был именем Нассибула, а боец… он из Торжка, фамилия такая простая…

Вспыхнула на левом фланге очередная немецкая ракета, подсветила изнуренную память лейтенанта. Бойца звали – Гончаров. Алексей Гончаров, точно. Вон там они с Тизатуллиным в «братской» лежат, общий список захороненных в штаб отправлен, копию ротный себе на всякий случай оставил.

Хреновая сигаретка обожгла губы, Серега выбросил ее, вмял сапогом в воду. Всё, закончили перекур.

Дальше по траншее позвякивали котелком, доедая «консервно-водяной эн-зэ бульон» и обсуждая печенье:

— На ощупь рассыпчатое. Но зачерствело. Его бы по две штуке на рыло, да в промежуток кусочек маслица. В штабах наверняка так и завтракают.

— Угу. Еще повидлой сверху мажут.

— А что ты думаешь, Сема, может, и повидлой. Это же дополнительно, сверх официального питания. Там командному составу и свежие яйца дают. Вроде как по воскресениям.

— Крапивкин, сейчас за такие разговоры кто-то своих яиц лишится. И даже не дожидаясь воскресенья, – в голос предупредил ротный.

В траншее шепотом матюгнулись и уронили ложку, потом злословец Крапивкин оправдался:

— Я же не про вас, товарищ лейтенант. Так вообще… мечтаем о съестном.

— Нашли о чем мечты мечтать, – проворчал Серега, проходя между присевших на земляную приступку-ступеньку бойцов. – Печенья, пироги, пряники.… Ну нету у нас на складах армии сейчас печений. И во всей стране печений не особо густо. Трудно понять, что ли?