Темный янтарь 2 (СИ) - Валин Юрий Павлович - Страница 7

Огибая повозки, Янис сухо сказал по-эстонски:

— При погрузочных работах слезы лить не положено. Это замедляет рабочий процесс и вызывает дифферент судна. Прекращаем, тут ехать-то три минуты.

Девчонка умолкла и испуганно глянула на водителя.

Янис ей подмигнул:

— Знаешь, что такое «дифферент»? Ничего, выучишь. А папу твоего я точно привезу, обещаю. Никого не забудем, у нас командир катера очень бдительный.

— Да, пусть очень бдит, – попросила девочка по-русски, акцент у нее был поменьше чем у отца.

Младший лейтенант Бураков бдил и руководил малосильной погрузочной командой, а Янис еще трижды скатался к грузу – загружали вместе с тем неразговорчивым наборщиком-эстонцем. Ящики с типографским шрифтом были не особо громоздкими, но увесистыми, деревянные «кассы» и стойки грузились легче, их оказалось возможным подвязать и на крышу. Рядом с причала сталкивали грузовики и повозки, хрустело и хлюпало шумно, потом на крыши машин еще и гранаты накидали. К остаткам типографского груза пробился кругленький человек в военной шинели без знаков различия. Задыхаясь, прокричал:

— Не опоздал?

— Почти, – лаконично отозвался наборщик.

Янису гражданин сразу не понравился: в такие моменты опаздывать не полагается, да и вообще – упитанный, даже очки в черепаховой оправе этакие жирненькие, да еще два чемодана личного барахла волочет. А куда их?

Человечек, видимо, сообразил о чем думают, немедля взмолился:

— Чемоданы возьмите! Я ничего, я так добегу. Там судно, да?

— Багаж – на ящики, сами на подножку встаньте и держитесь, – мрачно скомандовал Янис.

Тарахтели потертые «кассы», висели на подножках пассажиры, изнеможенно скрипела машина. Видимо, конец рессорам. Впрочем, глупо горевать.

У «003»-го ругался Яша – при погрузке согнули и сломали леера.

— И где теперь им замену искать?! – рычал командир, лупя себя по колену фуражкой. – Таких лееров в Ленинграде наверняка не найдем. Вот же пехота криворукая!

Неуклюжие бойцы-грузчики уже смылись. Янис перепрыгнул на палубу, взялся за ящик – требовалось спустить в трюм последний «номерной» груз.

— Не надрывай спину, без тебя управимся, – рявкнул Яша. – То один битый лезет тащить, то другой. Вот с Федора пример берите - поставили вахтенным наблюдателем, выполняет свои обязанности, не отвлекается. Давай, машиной займись. А вы кем будете?

Последнее относилось к округлому полувоенному человеку.

— Это товарищ Тамм, – подала голос типографская тетка.

— Я сам, сам, Марина Сергеевна, – круглолицый с готовностью полез за документами.

Яша проверил удостоверение и командировочное предписание, выразительно покосился на огромные чемоданы.

— Понимаю ваши чувства, но это не то, что думаете, – с достоинством пояснил, малость отдышавшись, очкарик. – Книги. Часть ценной коллекции издательства, все, к сожалению, взять не удалось. Но восемнадцатый век! Уникальные издания. Фашистам оставлять никак нельзя.

— Что, прямо восемнадцатый? – не поверил Яша.

Толстячок торжественно извлек ключ и клацнул замками чемодана:

— Извольте взглянуть, мы от военно-морских сил тайн не имеем. Вот первые труды Лакруа[3] издания 1793 года, а это лоция Морского кадетского корпуса 1789 года…

— Вот это вещь! Если что, так по ней точно дойдем! – восхитился командир. – Запирайте, грузим с удвоенной осторожностью. Вы уж извините, чемоданы, они ведь…

— Да что я, не понимаю, как выгляжу? – засмеялся толстячок. – Пробивался сквозь густую завесу коллективного презрения и искры порицания, всем ведь не объяснишь. Но ведь в последний момент мы насчет библиотеки спохватились, как-то не до того было.

— Тяжеленные, – подивился командир, с кряхтением принимая чемодан.

Янис забрал из машины хорошую отвертку и домкрат, передал на борт. Похлопал машину по багажнику – прощай верткий штатский транспорт.

— Ян, отходим через десять минут. У нас график, – заорал Яша. – Да не надрывайся, говорю!

Командир перепрыгнул на пирс, за ним перебрался оказавшийся не таким уж никчемным толстячок Тамм. Сообща примерились, Янис снял автомобиль с ручного тормоза и только тут спохватился:

— Стой! Забыл.

Он передал командиру полевую сумку:

— Бросил кто-то. Неплохая вещь.

— Новая, кожа высший сорт, – оценил Яша. – Мерси.

— Там внутри кобура, тоже новая. Может и не подойдет, но все-таки.

— Вдвойне мерси. Ну, ухнем…

Навалились – DKW попыталась удержаться на краю пирса, но с жалобным скрипом полетела в воду, плюхнулась, закачалась, не желая тонуть.

— Жаль, прекрасный был транспорт, – очень верно сказал умный очкарик.

— Э… — только и вздохнул Янис.

Винтовочная стрельба шла где-то недалеко от гавани, но еще такая – предварительная, не немцы, а диверсанты гадят. Вот привыкли мы отступать, а ведь вредная привычка, поскольку…. Тут стратег Выру вспомнил, что давно и упорно хочет пить и спустился в кубрик. Чайник стоял на столике, слабосильный отдыхающий Серый располагался на рундуке. Да, выглядел товарищ Васюк так себе – бледновато-сероватый.

— Закончили? – спросил Серый, пытаясь сесть ровнее.

— Угмх, – ответил Янис, оторвался от носика чайника и поинтересовался: — Ты зачем за груз хватался? Тебя из госпиталя вытащили, чтоб ты здесь помер?

— Это кто меня тащил?! Я сам шел, – возмутился ранбольной, но сник. – Действительно, хил я еще. Но не могу же постоянно бездельничать. Мне и так не по себе, а тут еще море… я, откровенно говоря, непривычный.

— Тут много таких, непривычных, не заскучаешь, – проворчал Янис, прислушиваясь к разговору на палубе. Там ругались и спорили. – Слушай, давай тебе дело дадим. Ты очень сознательный, комсомолец, языкастый, вот и будешь успокаивать не особо сознательных пассажиров.

— Это ту тетку, что в истерике? – без особого воодушевления уточнил Серега. – А она вообще кто?

— Курад его знает. Вроде сопровождающая. Все пассажиры при этой типографии, что в ящиках. Но я не про нее. Там девчонка малая, переживает. С ней отец, но он, наверное, занят у нас будет. Похоже, толковый мужик, механику знает.

— Понятно. Что ж, нужно в няньки – значит, нужно. Она совсем малая?

— Не, нормальная. Чуть помладше Анитки. Только перепуганная.

— Успокоим, разберемся. Спускай сюда подрастающее поколение, – распорядился товарищ Васюк. – Только ты, Ян, это… вот возьми.

Ранбольной расстегнул на запястье ремешок трофейных часов.

— Это что за мысль нелепая?! – изумился Янис. – Тоже придумал. Тонуть собрался?

— Не, не в этом смысле. Просто тебе нужнее, у вас там вахты, смены, курсы… К тому же трофеи мы вместе брали, у тебя ничего не осталось, а эти часики водонепроницаемые, я немецкую надпись лично переводил.

— Не выдумывай.

— Ну, тут еще такое дело…, – Серега перешел на шепот. – Раздражают. Тикают и тикают. А я лежу, или сижу, насквозь бессильный. Мысли всякие… Лучше уж без тиканья. Если что, потом отдашь.

— Непременно отдам, – Янис фыркнул и забрал знакомые часы. – Все ж дурак ты. Ладно, спишем на болезненность. Вот, я как раз лекарство приберег. Только сразу не потребляй, тебе много наверняка нельзя.

Бутылка, тщательно завернутая в ветошь, хранилась рядом с инструментами.

— Пиво, что ли?! – изумился Серый.

— Еще по довоенному рецепту. Выручил одних парней обрезком шланга, отдарились. Мне не положено, да и времени нет, а тебе для укрепления сил.

— Да тут одна возможность укрепить силы жутко укрепляет, – бодро заверил ранбольной. – Ладно, спускай пассажиров. Старшую тоже давай, она вам там покою не даст, а у меня культурный подход к дамочкам. Да и любят они слабосильных и недужащих.

Типографская дама рыдала, уткнув нос в лацканы пальто. Из светлого драпа доносилось невнятное:

— Утонем. Это же просто лодка… Старая… и имущество…, нас под суд… под трибунал…