Неунывающий Рон (СИ) - Полетаева Татьяна - Страница 21

«Но Рон, а как же Сириус? Разве он не захочет меня увидеть?!»

«Ему не дадут. Не знаю, что придумают, но постараются остановить. Скорее всего, попытаются признать психом»

«Рон, мы должны ему помочь!»

«Гарри, он лечится, и ему только на пользу пойдет время в больнице. Я подумаю, как ему помочь. А наша с тобой задача не высовываться и хорошо заниматься.»

«Хорошо, Рон. Я согласен.»

ОТСТУПЛЕНИЕ. СИРИУС.

Дверь палаты открылась, и он напрягся, глядя на вошедшего к нему подростка. Пожалуй, слишком хрупкого на вид из-за бледной кожи и густых, чуть вьющихся волос странного фиолетового оттенка. Но стоило им встретится глазами, и Сириус замер – что-то весьма странное отражалась во взгляде того, кто казался маленьким мальчиком.

– Доброго дня, мистер Сириус Блэк. – Вошедший чуть склонил голову. – Мое имя Рональд Пруэтт. Как я понял, вы хотели со мной встретиться.

– Разве? – Сириус лихорадочно пытался вспомнить, когда он успел изъявить такое желание. – Прости, но что-то не припомню…

– Разве вы не интересовались тем, кто затеял ваше освобождение? – Подросток несколько показушно приподнял брови. – Это был я.

– Но почему…

– Я прорицатель. – Он сказал это абсолютно спокойно и бесстрастно, хотя Сириус жадно уставился на него. – Мой дар работает не совсем обычно, но я знал, что вы невиновны и смог убедить в этом мистера Джонса. Основная заслуга вашего освобождения принадлежит ему.

– Что ты хочешь? – Сириус намеренно говорил грубо. Этот Рон совершенно ему не нравился. Хотелось сделать какую-нибудь гадость. Но тот, наоборот, широко улыбнулся.

– Мне весьма импонирует, как быстро вы перешли к делу. Обычно взрослые представители чистокровных родов обожают всевозможные ритуальные телодвижения. – Сириус скрипнул зубами – в голосе мелкого ощущалась странная издевка. –Мне нужно, чтобы вы в ближайший год не пытались увидеться с Гарри Поттером и одна вещичка из вашего дома на Гриммо, 12.

Сириус скрипнул зубами.

– Ни за что! Шмотье можешь хоть все вынести, а Гарри я опекун!

Подросток покачал головой.

– Мистер Блэк, как вы думаете, как бы развивались события, если бы я не вмешался? Удрали бы из тюрьмы через три года, ловили бы вас с помощью дементоров, а вы бы рвались в Хогвартс, чтобы поймать Питера и отомстить. Так ничего бы и не добились, остались бы разыскиваемым преступником и с Гарри переписывались бы только, и то не часто. А спустя два года погибли бы в Арке Смерти, пытаясь спасти Гарри от Пожирателей. Вы всерьез считаете, что тот вариант был бы для вас лучше?

Пока Рональд перечислял, Сириус все больше и больше злился. Но тот продолжал:

– Я пытаюсь изменить слишком многое, но иногда боюсь, что лекарство может выйти хуже болезни. Мое прорицание показывает мне только тот вариант событий, в который я не вмешался. Не имел дара прорицателя, и был вполне обычным мальчишкой. Но остаются точки, воздействие на которых может вести к самому худшему варианту событий. Одна из таких точек – это то, что до одиннадцати лет Гарри не должен встречаться с волшебниками. Понимаешь, Сириус, это важно в первую очередь для Гарри! Если это нарушить… – Голос Рона стал безжизненным. – То очень велик шанс его смерти на второй год обучения.

– Я заберу его из этой страны! – Сириус взбеленился по полной. – Пойдет в другую школу!

Пацан посмотрел на него так печально, что он непроизвольно замолк.

– Если бы все можно было решить так просто… Сириус.

Он не знал, что делать. Этот прорицатель его почти убедил. Если его желание увидеть крестника приведет к его гибели…

– Но как же, вообще не объясниться с Гарри?.. – Почти простонал он.

На его удивление, Рональд вдруг широко улыбнулся, и достал из кармана сложенную трубочкой тетрадь.

– Ну что ты, Сириус, запрет только на личную встречу. А поболтать с Гарри ты можешь без проблем. Держи.

– Протеевы чары? – Сириус схватил блокнот, а на его лице засияла широкая улыбка.

– Сириус, только об этом никто не должен знать!

Он мгновенно стал серьезным:

– Никто не узнает. Да, скажешь, что там ты за безделушку хотел, как только меня отсюда выпустят, она твоя.

Я вышла из палаты и ко мне мгновенно подошла Нарцисса с вопросом в глазах.

– Все в порядке. Думаю, в ближайшее время он будет очень занят.

И еще как занят. Гарри я тщательно проинструктировала. Отвлекать Сириуса он теперь сможет долго и успешно.

– Ему предстоит долгое лечение. – Нарцисса вздохнула. – Доктор Берге его тщательно обследовал. Ему еще долго никто не доверит опекунство. Начавшийся распад личности, маниакальные идеи, и общая асоциальность… Не менее восьми месяцев в санатории, и еще минимум год реабилитации.

– Думаю, мы нашли наилучший выход. – Я прикинула время. – Пусть общается с Гарри, лечится и держится подальше от некоторых личностей.

Нарцисса кивнула. Она все прекрасно понимала и без моих подсказок.

Вообще, освобождение Сириуса доставило много хлопот. Особенно, когда я осознала, что следует из его диагноза. Остановить его вряд ли бы кто смог, если бы до него дошло, что опекунство Гарри официальными методами ему не светит. Вплоть до того, что выкрал бы Гарри и скрывался с ним.

Пришлось составить план и вдохновенно врать. С логикой у Сириуса было неважно, не понадобилось больше половины обдуманных аргументов, хватило просто слегка на эмоции надавить. Гарри я объяснила, что крестному нужно серьезно лечиться, иначе будут большие проблемы, но тот плюнет на себя, считая, что нужен Гарри, и последствия будут печальны. А вот если уговорить его подлечиться… Да и общаться, чтоб Сириус не скучал…

В первую очередь, опекунство Сириуса, как ни странно, скорее повредило бы Гарри. Ну, плохой он пример для подражания. Только сейчас Гарри этого не поймет, пусть пообщаются, узнают друг друга получше… а Рон всегда объяснит и подскажет. Тем более, пацан только-только распробовал вкус учебы и начал получать от нее удовольствие. И отдать его Сириусу и загубить весь мой труд? Обойдется. Вот отучится в Хогвартсе пару лет, наберется здорового цинизма и сформирует свой взгляд на жизнь – тогда пожалуйста.

Да, я выдумала, что ему не стоит встречаться с другими волшебниками до первого курса. Но, во-первых, оно звучало на удивление правильно и почти ни у кого не вызывало вопросов, включая самого Гарри. А, во-вторых, мне самой все больше казалось, что не стоит дразнить Дамби. Хотя бы первоначально.

Вернувшись в Квентин-холл, поднялась в свою комнату и осторожно открыла экранирующую шкатулку, чуть поморщившись от уже почти привычного зрелища. Я видела крестраж в виде отвратительного спутанного комка гнили. И до сих пор так и не нашла возможности избавится от него, не повредив тетрадь.

Сумей я его безболезненно уничтожить, я б ни одной лишней минуты не молчала бы о других крестражах. Именно на тетради я могла аккуратно тренироваться, потому что именно этот крестраж пока оставался спящим. Со вздохом сосредоточившись на отвратительном зрелище, я попыталась обнаружить основную нить, которую можно начать распутывать… И спустя пять минут со вздохом закрыла шкатулку. Тяжело. И я почти не приблизилась к разгадке, как же совладать с этой гадостью. Нет, не будь еще одного крестража в Гарри, все было бы намного проще. А так… Нет, надо найти другой способ, кроме как подставлять избранного под аваду Волдика. И я этот способ найду.

Минуло еще две недели и за окном царили холод, дожди и ноябрь. Я по-прежнему ночевала у Уизли, время от времени вечерами болтая с Джинни и делая ей небольшие подарки, вроде лент для волос, альбома с карандашами и мелкой бижутерии, причем почти все закупалось в магловских магазинах, куда меня послушно переносил домовик. Гарри учился со все большим энтузиазмом, и я к теоретическому зельеварению и истории магии добавила теоретическую гербологию и столь же теоретический уход за магическими существами. Причем за эту пару недель мы продвинулись более, чем на треть первого года обучения. Все-таки я не совсем понимаю Хогвартскую программу. Гарри каждый день болтал с Сириусом, который проходил лечение в каком-то швейцарском санатории, наслаждаясь его историями о родителях. Отдел Тайн меня не беспокоил, мои новые родители уделяли мне умеренное внимание, тетушка учила этикету, не сильно при этом загружая, и вообще вокруг царила полная благодать. И я непозволительно расслабилась, проморгав первые симптомы, а потом стало поздно.