Дамский секрет (ЛП) - Чемберс Джоанна - Страница 12

Это лишь одно из его сокровищ. В доме полно полотен, серебра, фарфора, шикарной мебели, старинных книг, рукописей. Без сомнения, все это символизировало благосостояние, но Харланд любил эти вещи. Джорджи уразумела это по тому, как он на них взирал и держал в руках. Она распознала удовольствие, которое и сама испытывала.

Стыдно сознаться, но думы о Харланде ее поглощали. Даже отдыхая по ночам, в драгоценные часы, что не посвящались Харланду и его желаниям, Джорджи думала о нем и поддавалась порочным помыслам.

Возможно, она распутная женщина, раз хотела его и не волновалась из-за отсутствия кольца на пальце. Однако сдержать эти желания не получалось; они возникали, хотела она того или нет. Не утруждалась Джорджи и чувством вины из-за того, что с завидной регулярностью прикасалась к плоти между ног, поглаживала себя до тех пор, пока не начинала содрогаться от тайного наслаждения.

После того дня, когда Феллоуз поцеловал Лили в парке, Натан не смотрел ему в глаза. Однако не замечать его невозможно, и временами Натан ловил себя на том, что, стоило Феллоузу отвлечься, он пристально его разглядывал. Теперь он был близко знаком с нежными завитками светлых волос, украшавшими изгиб задней части бледной шеи.

Натан уговаривал себя, что дело вовсе не в том, что он находил Феллоуза привлекательным. К такому он не склонен. И все же Натан чувствовал притяжение, влечение, коим не в силах противиться. Он просто хотел… смотреть.

Без всякого толку он боролся с зачарованностью при помощи каждой капельки сопротивления, что сумел в себе обнаружить. Натан уверился, что это не похотливость. Но неловкость никуда не девалась, он скрупулезно пытался ее скрывать, особенно от Феллоуза. Беда в том, что Натану не удавалось избавиться от сего феномена, что спокойствия не прибавляло. Почти постоянно он не находил себе места, с каждым днем волновался все сильнее.

С каким же облегчением Натан наткнулся на оправдание своего интереса к камердинеру.

Однажды вечером Натан примчался домой после затянувшегося заседания в палате. К ужину у леди Хиллингтон придется переодеться за полчаса, и он злился, что времени на ванну не оставалось. Войдя в дом, он бросил шляпу подоспевшему лакею и взлетел по лестнице, перескакивая через ступень. Беспокойным шагом Натан ворвался в покои и прошествовал в гардеробную, где на стуле со всеми удобствами разместился Феллоуз.

В руке Феллоуз держал письмо, которое только что читал. Лицо из-за того, что он попался за чтением личного письма, сидя на господском стуле, выражало ужас, что смотрелось весьма потешно, но у Натана не было времени предаваться забавам.

— Мне нужно побриться и сменить вечерний костюм. Немедленно, — произнес он, снимая шейный платок.

— Разумеется, милорд.

Феллоуз вскочил на ноги. Дрожавшими руками он торопливо сложил письмо и убрал в карман, засим взял колокольчик, дабы принесли горячую воду, а через десять минут уже держал бритву. В мгновение ока Натан стал выглядеть до того безупречно, словно потратил на туалет два часа, а не двадцать минут.

— Ждать не нужно, — уходя, молвил Натан. — Когда я вернусь, мне поможет лакей.

Ужин был отвратительным, но тем не менее уйти нельзя. Обсуждения велись унылые, а двое гостей не определились с завтрашним голосованием в палате. Натан, обладавший даром убеждения, решил изменить их мнение относительно точки зрения вигов³. Весь вечер он очаровывал эту пару, а возвратившись домой в половине второго ночи, знал, что у него в кармане есть один голос. Возможно, два. Время покажет.

Дом погрузился в тишину и темноту. Джед впустил Натана и протянул свечу, дабы озарить путь наверх. Натан устало поплелся по лестнице, осторожно отворил и затворил дверь, прикрывая свечу рукой, чтобы спасти хрупкое пламя, скупо освещавшее просторную опочивальню.

Он прошел в гардеробную и, поставив свечу на армуар, вознамерился снять вечерние туфли. В тот же миг Натан и увидел его — сложенный лист, спрятанный под армуаром. Бездумно он взял лист, поднес к свету и рассмотрел.

Сначала он погрузился в первые строчки и лишь потом смекнул, что письмо личное; это самое письмо Феллоуз читал ранее. Но к этому моменту Натан был настолько заинтригован, что прочел все до конца, невзирая на терзавшее чувство вины оттого, что он столь грубо вторгся в личную жизнь.

Джордж!

Мне почти нечего сообщить, но я все равно пишу. Не хочу волновать тебя своим молчанием.

Должно быть, мной уже просмотрены десятки записей. Все впустую. Тем не менее мне случайно попалась кроха информации, что подсказала новый путь. Я двинусь на север и запад, где больше всего уповаю на успех.

А тебя я молю об осторожности. Я страшусь за тебя и стану гораздо счастливее, если ты передумаешь и вернешься домой. Эти строки я пишу с надеждой, что ты осмыслишь эти слова и их разумность. Для меня ты важнее любого доказательства, кое только можно сыскать.

Письмо я пошлю через Лили. Она передаст его тебе.

С любовью,

Г.

Натан опустился на стул и перечитал письмо, в голове кишели вопросы. Кто такой Г, почему он — или она — страшится за Феллоуза? Какие доказательства выискивал Феллоуз? Доказательства чего?

В письме угадывалась некая тайна. Феллоуз проворачивал какую-то махинацию вместе с Г? Нечто недозволенное? Вероятно, даже незаконное? В письме говорилось, что Феллоуз подвергает себя опасности. Это взволновало Натана.

И заинтриговало.

Неудивительно, что чутье подсказало обратить внимание на Феллоуза. Пробудился интерес, росло желание выслушать оправдания.

Поутру здравомыслящий человек первым делом вызовет Феллоуза и потребует объяснений. Неразумно позволять человеку, у которого имеется некий тайный план, оставаться в доме без объяснений. Но после часа раздумий Натан понял, что не станет так поступать.

Феллоуз уже был занятным. Теперь он завораживал. Он энигма, загадка. И Натан хотел вникнуть в сию загадку. Разгадать ее. Хотел увидеть, как будет развиваться история Феллоуза, просочиться в каждый эпизод и стать участником.

Едва часы пробили два, Натан вернул письмо на место, на пол в гардеробной, и лег спать.

А следующим утром, когда он пришел бриться, Феллоуз с бритвой в руке стоял подле тазика с дымящейся ароматной водой.

Письмо исчезло.

Как только Харланд оделся, Джорджи побежала в комнату убирать письмо от Гарри. Слава богу, она отыскала его раньше Харланда. Безусловно, там не шло речи о каких-то тайнах, но оно могло вызвать подозрения. Глупо с ее стороны читать послание в покоях Харланда — она чуть не умерла, когда минувшим вечером он застал ее рассевшейся на стуле. А ронять письмо еще глупее.

Джорджи еще раз просмотрела содержание и убрала лист. Гарри никогда не умел писать письма. Они договорились, что он все изложит коротко и будет направлять записки Максу на случай, чтобы они не попали в плохие руки.

Сообщать было нечего. Уже несколько недель Гарри ездил по йоркширским деревушкам. Единственное невразумительное упоминание о новой «крохе» информации не очень ободряло. Все больше и больше Джорджи убеждалась, что именно ей придется найти хоть что-то в поместье Дансмора. О том, чтобы передумать и вернуться домой, не могло идти и речи.

Еще три дня. Через три дня они отправятся в Бедфордшир, и возможность, к коей она стремилась все это время, наконец-то представится.

Глава 7

19 декабря 1810 года

Вечером накануне отъезда в поместье Дансмора Джорджи валилась с ног.

Весь день она утюжила одежды, паковала саквояжи и шляпные коробки, занималась прочими приготовлениями к поездке. Долгий утомительный день никак не заканчивался. Около девяти вечера Харланд еще сидел в ванне. Он намеревался выйти в свет с виконтом Мейбери, а она должна его одеть. Как только он уйдет, Джорджи придется навести порядок в гардеробной и закончить паковаться, засим она сможет передохнуть.