Лучше, чем пираты (СИ) - Ангелов Августин - Страница 33

Старейшины утверждали, что предки островного народа, которые когда-то приплыли по воде на огромных кораблях, были великими вождями. Потому и осталось общее название чаморро, что означало «народ вождей». Но в других легендах, которые хорошо знал Ках-Элеха, говорилось, что весь этот мир был создан близнецами Пунтаном и Фууньей, мужчиной и женщиной. Пунтан умер раньше, и сестра при помощи колдовства создала из его глаз Луну и Солнце, из бровей сделала радуги, из крови создала океан, а из кожи и костей получила земную твердь. После этого она сама умерла, упав на землю и расколовшись. И из ее чрева вышли первые вожди людей, а сама она распалась на части и окаменела, превратившись в скалы. Но, все люди на острове, если и произошли от вождей, то было это очень давно. Бесчисленные поколения родились и умерли с тех пор. И никто уже толком не помнил, кто был прямым потомком первых поселенцев, а остались только племенные кланы.

Верховный вождь, магалах, Ках-Элеха происходил из клана Агуэ. Все мужчины этого клана принадлежали к чаморри, то есть к вождям, к высшей касте, которой все остальные платили дань в обмен на защиту и решение проблем. А всего каст на острове было четыре. Кроме вождей, имелись рыбаки матуа, садоводы ахаоты и рабы маначане. Рыбаки, вся жизнь которых была связана с водой, селились на берегах острова. Садоводы возделывали очень ценный красный рис на полях и ухаживали за садами, собирая фрукты, кокосы, бананы и разную съедобную зелень. А рабы, которые, как рассказывали старики, когда-то проиграли великую битву, боясь всех остальных, селились в джунглях в глубине острова. Они попрятались в чащах после разгрома и изгнания в результате Войны Чести, которая велась чаморри для доказательства своего превосходства после того, как маначане оскорбили самого тогдашнего чаморрийского магалаха, выкрав, изнасиловав и убив его жену-красавицу.

После своего поражения, маначане ушли далеко в леса и остались там жить, боясь выйти обратно. И садоводы с рыбаками время от времени отлавливали этих одичавших людей из касты маначан и заставляли работать на себя за еду. Хозяева могли обменивать или дарить рабов по своему желанию, а также полностью распоряжались их жизнями, хотя по законам острова никого просто так лишать жизни или наносить увечье было нельзя, а только за серьезные проступки. Но, никто не заступился бы за маначанина, даже если в отношении него была допущена несправедливость.

Вообще-то люди в разных кланах воспитывались по-разному. Когда на острове впервые появились белые люди, дело с ними имели рыбаки из касты матуа. Они жили общинами, и все у них считалось общим: рыболовные сети, крючки, ловушки для осьминогов и даже лодки. Потому, увидев большой корабль, они подплыли к нему, забрались на него, и забрали все, что могло бы им пригодиться, даже чужую лодку. Чаморри, конечно, никогда бы не поступили так нагло. Они понимали, что брать чужое, не спросив — это поступок, неугодный богам. И духи предков никогда не одобрят такое.

Потому чаморри в том первом конфликте с бледнолицыми чужаками не участвовали. Но, это никак не могло уже повлиять, потому что сердца белых людей после воровства, устроенного рыбацким кланом, зажглись гневом. И тогда в первый раз островитяне поняли, что громовое оружие пришельцев способно сеять многие смерти за раз. Но, опять же, больше всех досталось деревням самих рыбаков, которые и начали всю эту вражду, обокрав корабль пришельцев и угнав лодку у белых. С тех самых пор и пошла непримиримая вражда, которая вспыхивала каждый раз с новой силой, как только парусники белых людей появлялись у берегов острова Гуахан.

Магалах Ках-Элеха белых людей не боялся. Он не считал их за богов и уже не однажды водил в бой своих воинов против этих бледнолицых, которые были смертными, как и самые обыкновенные островитяне, отличаясь только по цвету кожи. Война с ними случилась немаленькая. Но, несмотря на громовое оружие, стреляющее с кораблей и разрушившее прибрежные деревни, и на стреляющие палки из железа, имеющиеся у бледнолицых, воины Ках-Элеха в тот раз перебили всех чужаков, которые высадились на остров и пытались построить свои крепости на берегах самой большой бухты. Им всем тогда отсекли головы и отдали колдуну, великому макахне, Заклинателю Духов, а тела бросили на съедение зверью и птицам.

После обряда колдун-макахна раздробил черепа врагов камнями, чтобы навсегда изгнать их души с острова и объявил ту бухту проклятым местом. И после этого долгие луны никакие парусники бледнолицых у острова не замечались. Но, не так давно они снова появились. Наверное, проклятие колдуна перестало действовать, потому что он умер от старости за это время. Поскольку в окрестностях удобной бухты Апра теперь никто из местных не жил, то пока происходили лишь отдельные стычки с теми бледнолицыми, кто решался сходить с парусников на берег. Вот только они повадились воровать женщин у рыбаков, деревни которых находились неподалеку от большой бухты. Тогда воины Ках-Элеха напали однажды ночью на тех белых, которые рискнули заночевать на берегу, перебив многих. Но и белые тогда справили месть, устроив резню в ближайшей рыбацкой деревне. И с тех пор эту деревню из-за пролитой крови назвали Хагатна, что и означало «кровь».

И, конечно, все прибрежные жители всегда очень нервничали, едва замечали подобные корабли. Теперь же на совете главных стариков и старух чаморри, магалаху предстояло решить, что же делать на этот раз. Ведь сегодня явно появились какие-то новые белые люди, прибывшие на совсем уж больших кораблях, да еще и имеющие необыкновенную Грохочущую Птицу. Собирать армию или нет? — вот в чем состоял главный вопрос, вынесенный на Совет. Новые пришельцы показали себя еще сильнее, чем прежние, легко одолев бледнолицых на парусниках. Но, насколько плохо или хорошо эти чужаки отнесутся к народу чаморро, не знал пока никто.

Впрочем, воевать островитяне были готовы. Каждый парень островного народа, независимо от клана, с детства обучался обращению с оружием. Но, воином он мог считаться только после обряда посвящения, который проводили опытные женщины. А потом уже самые лучшие воины обучали новобранца изготовлению хитрых ловушек и обустройству засад. Старшими решалось, к какому оружию молодой воин больше проявляет склонность: к праще из волокна кокоса, к копью с длинным костяным зазубренным наконечником, сделанным из костей ноги кого-нибудь из предков и отравленного особым ядом, или к самой обыкновенной деревянной дубине. А тренировки воинов проводились командирами отрядов регулярно.

И магалах Ках-Элеха мог в любой момент быстро собрать большое войско, стоило ему только объявить об этом, затрубив в специальную церемониальную раковину куло, и поднять плетеное знамя бабао с разноцветными перьями. И тогда воины быстро соберутся, и магалах, помолившись манганити, духам предков, и древним духам таомоа, поведет в бой отряды, впереди каждого из которых колдуны-макахны понесут священные черепа самых знаменитых из умерших представителей кланов, чтобы они помогали, давая воинам силы в бою. А сзади пойдут знахари-суруханы со своими целебными травами, отварами и мазями, готовые сразу подхватить раненых и оказать им помощь. Но, пока совет старейшин не принял решение, нечего торопиться и магалаху. Если будет нужно, то объявить войну они успеют. Так решил Ках-Элеха, дожевав свой бетель и ожидая вечера, когда Совет соберется на совещание и решит, что же все-таки следует делать с новыми незваными гостями.

Свободного времени у Соловьева в этот день было крайне мало, но он все-таки согласился выслушать предложение о сотрудничестве, неожиданно поступившее от парня, который числился в команде «Богини» водолазом-спасателем и инструктором по подводному плаванию. До всех членов команды буржуйской яхты у особиста просто еще не дошли руки. Но, он и не стремился форсировать события, давая людям, в отношении которых после переноса во времени наступила неопределенность, промариноваться в ожидании. Ведь те, кого не выпускают из кают, наверняка задумаются о своем положении, о дальнейшей жизни и деятельности. Причем, сами задумаются, без всякого дополнительного давления. И они, наверняка, займутся самокопанием, прочувствовав то незавидное положение, в котором оказались. А поняв, что перспективы не очень то радужные, если не принять новую власть, они сами запросят сотрудничества, отбросив все прежние взгляды и политические предпочтения. На такое самоопределение людей Соловьев и делал ставку.