Проведи меня через туман. Летопись первая: Велесовы святки (СИ) - "Razorhead51" - Страница 41

Услышав этот голос, Яромир вытянулся по струнке и рефлекторно сжал челюсти до скрипа. Мирославе показалось, что его зубы сейчас раскрошатся.

— Тогда, раз вы такие опытные, я попрошу вас найти того, кто к этому причастен. Желательно быстро и не мешая учебному процессу, — парировала директор. Казалось, что ее глаза иногда загорались отблесками зеленого пламени, которое вот-вот, да и стрельнет в кого-нибудь.

— Мы готовы к допросу, — кивнул второй мужчина. Он был среднего роста и возраста, но под форменной фуражкой, которую тот снял, сияла лысина. — Владимир, я понимаю, что ты лучший в этом, но есть некоторые обстоятельства… — ратиборец кивнул в сторону ученика, сидящего в одном из кресел.

— Я буду объективен, Клим Валентинович. Как освобожусь здесь, присоединюсь к вашей группе, обследуем Пущу и опросим друзей погибшего, — ответил высокий мужчина и открыл кожаную папку, проходя к столу.

Сотрудник Ратибора по имени Клим вышел из кабинета, выводя за собой остальных.

— Мое присутствие необходимо? — спросила Алена Васильевна, немного высокомерно глядя на ратиборца.

— С вами будем беседовать отдельно, — равнодушно ответил Владимир, не отрываясь от листов пергамента для протокола.

— Тогда я выйду. Если что я в соседнем зале для собраний, — директор, чуть приподняв подол юбки, вышла.

Мирослава, сидевшая все это время как мышь, чуть выдохнула, когда внимательно рассмотрела ратиборца. Он был похож на…

— Простите, юная ведьма, но молчать — не мой стиль, — неожиданно обратился к ней Владимир. Он расстегнул кожаный черный ферязь и скинул его на стоящий рядом со столом стул, оставаясь в форменном кафтане. — Яромир, тебе было приказано не высовываться!!!

Девочка вздрогнула. Она не привыкла к такому тону. В ее семье единственной, кто мог прикрикнуть, была бабуля, а отец был настолько мягок характером и настолько увлечен своим делом, что вообще редко открывал рот. Мама была на него похожей, но все же чуть более по-женски эмоциональной. Однако на нее, Мирославу, никогда не орали. Дать волшебный подзатыльник? Это — пожалуйста! Но орать — никогда! Ха…

— Я не виноват! — ответил Яромир, не отводя взгляда черных глаз.

— Отец еще не в курсе, он на международной встрече, — рассказывал ратиборец. — Что будет, когда ему расскажут, я не представляю.

— Мне еще раз повторить, что я не причем?!

— Тогда какого лешего половина Ведограда думает, что это ты?! Мне пришлось бросить все, чтобы лично в этом дерьме копаться! Ты представляешь, какие связи поднимут Третьяковы?!

— Пускай поднимают их быстрей, потому что мне тоже интересно, какая тварь его убила, — вскочил с места яриловец.

— Яромир! Будь серьезен, это обвинение в убийстве! Ты…

— Простите, — подала голос Мирослава, и ратиборец уставился на нее так, словно совершенно забыл о ее присутствии. — Вы… родственники?

Она еще раз оглядела стоящих рядом школьника и сотрудника правопорядка, находя все больше схожестей. Одинакового черного цвета чуть волнистые волосы, высокий рост, манера четко и не торопясь выговаривать слова; да и черты лица были так схожи, будто смотришь фото одного человека с разницей в десять лет.

Мужчина прочистил горло и призвал к себе стакан, наколдовав в него из золотого перстня с аметрином чистой воды. Опустошив его до дна, громко поставил на стол.

— Да. Это мой брат. Старший, но вообще средний, — ответил Яромир, и Мирослава кивнула. Что ж, догадаться было нетрудно.

— Нам в любом случае есть, что вам рассказать, — яриловка отчего-то совсем без страха, но с легким волнением посмотрела на Владимира. Он вздохнул, словно стараясь не потерять контроль и очистить разум.

— Тогда я вас слушаю, — ратиборец взял листок и щелкнул обычной шариковой ручкой, пронумеровывая протокол.

Подростки неуверенно переглянулись.

— Кхм, с чего начать, — потерялась девочка и облизнула пересохшие губы.

— Я все расскажу сам, если что дополнишь? — спросил у нее Полоцкий-младший. Девочка с облегчением кивнула.

Начал он издалека. Со дня поступления, когда они только познакомились. Владимир, поняв, что это к делу не относится, просто слушал брата-подростка, изливавшего все, что у него накопилось, ничего не внося в протокол.

Рассказал, как они сдружились и как попали под горячую руку Яги, как схлопотали отработки на кухне. Не умолчал о том, что забыл рассказать про особенности шабаша, подвергнув подругу лишней опасности, хотя сам участвовать в отборе отказался.

Поведал о том, как Мира заслуженно на него обиделась, а в то же самое время Третьяков стал чересчур интересоваться, почему это Яромир перестал проводить столько времени с одногруппницей, как было раньше.

Заметив, что Иван и Мирослава сблизились, он ощутил себя третьим лишним в этой дружбе. Но, в конечном итоге, на празднике Новолетья они с Третьяковым при свидетелях пожали друг другу руки, а Мирослава предложила дружить новой компанией.

Перепрыгнув детали их обещания никогда друг друга не бросать, он сразу перешел к моменту, когда они, ужиная, приметили необычное поведение Яги, которая ушла в глухую чащу леса. Рассказав детали услышанного ими разговора, закончил тем, что они, поприсутствовав на поджигании чучела, со всеми отправились в хребет. Ивана они не видели, да и не искали.

Владимир, растирал ладонями лицо, пытаясь собрать все в кучу. В таком измученном состоянии он казался таким же подростком, как и Яромир.

— Есть, что добавить? — спросил он у Мирославы, и та отрицательно покачала головой.

Рассказ был более чем полный. На некоторых моментах ей и так казалось, что она присутствует на исповеди, а не на допросе. Щеки ее от смущения пылали огнем.

Через добрых двадцать минут мужчина протянул им два исписанных протокола.

— Читаем, если все верно, внизу пишем: «С моих слов записано верно, мною прочитано», ставим подпись с расшифровкой, прикладываем перстень, он закрепит протокол.

Ребята выполнили все, как было велено.

— Сомневаюсь я, конечно, насчет Ягишны Виевны…

— Почему? — хором спросили «подозреваемые».

— Учителя на верность школе присягают, не может она ученикам вредить, — покачал головой Владимир, смотря на ребят. Те были нахмурены и сосредоточены, но точно не испуганы.

— Она некромантка, — вставила Мирослава, — уж явно побольше нашего знает, как все эти клятвы обойти.

— Не в нашем, так через мир Навь, — добавил Яромир, соглашаясь.

— Ладно, это мы выясним. — распрямился Владимир и схватил свой кожаный ферязь. — И давайте без глупостей. Мне одной твоей проблемы хватает выше крыши, не делай так, чтобы о тебе думали еще хуже, — обратился он к брату. Тот в ответ кивнул, но ничего не сказал.

— А чтобы и вас от всех проблем уберечь, нам, возможно, придется еще и старшего брата подключить. С вами, Морозова Мирослава, как мы поняли, шутки плохи, — подмигнул он, и девочка сузила глаза. Это еще что значит?

— Не начинай, — тихо оборвал его Яромир, не решаясь оглянуться на подругу.

— Мне нужна минута для разговора, уделишь? — строго обратился Владимир к младшему брату. Тот кивнул.

— Я подожду снаружи, — кивнула девочка и бесшумно захлопнула за собой дверь, оставив двух братьев наедине.

— Я как всегда в шоке, — уже мягче произнес старший Полоцкий, потирая переносицу и присаживаясь за рабочий стол Хозяйки, откинувшись в мягком кожаном кресле.

— Ты мне веришь? — спросил Яромир, стоя на том же месте и в упор глядя на брата.

— Раньше ты не давал мне повода тебе не доверять.

— Как скоро узнает отец?

— Думаю, сегодня-завтра ему доложат, — поставив локти на стол, ответил Владимир. Он цепким взглядом осматривал рабочую зону Алены Васильевны, мимоходом читая названия документов. — Скажи мне вот что…

Он посмотрел на парня испытующим взглядом, будто тот мог и сам догадаться, о чем хочет спросить брат.

— ... что вы с Третьяковым не поделили?

— В каком это смысле? — нахмурился Яромир, стоя по стойке смирно. Так, как привык стоять перед отцом.