Дик (СИ) - Форс Элен - Страница 65

Внутри меня все сжимается от негодования и желания найти ублюдка и отомстить ему за это. Как наша земля носит таких мерзких тварей?

Именно из-за этого я хотела стать следователем, защитить людей от такого зла. А теперь все в прошлом.

Не хочу Андрея заставлять страдать и возвращаться сейчас в тот вечер. Сижу с ним просто как друг, поглаживая его и вспоминая минуты, которые мы провели вместе. Хорошо, что между нами было много радостных событий. Воспоминания льются из меня потоком. Хочется настроить его на положительные эмоции.

В какой-то момент друг засыпает, размеренно вздыхая. Убедившись, что сон крепкий, я встала и покинула палату.

Я должна найти того, кто это сделал.

У самого выхода я сразу натыкаюсь на Дика, который курит неторопливо у входа. Он расслаблен и серьёзен, грозно смотрит на меня и ничего не говорит.

Не ожидала его здесь увидеть. Как быстро он меня нашёл.

— Ты следишь за мной? — сейчас я испытываю только негодование. Чувство боли и страха пересиливают все. — Как ты узнал, что я тут?

— Я следак, Сиськастая…

— Бывший.

— Бывших не бывает. — почему-то Дик произносит эти слова неспокойно, словно вкладывает в них какой-то особый смысл. Будто намекает на меня и Андрея. Или мне кажется? Я хочу убедить себя, что он ревнует.

— Это твоих рук дело? — сразу же спрашиваю, желая застать его врасплох. Не выдержу носить этот груз в себе. Вглядываюсь в лицо Дика, в его бледные глаза, пытаясь понять говорит ли он правду. Хочу поймать его с поличным.

— Ты совсем крышей потекла? — от его фразы мне становится не по себе. Дик берет меня под руку и ведёт к машине. — Я устал уже бегать за тобой по всему городу! Чего ты добиваешься?

— Ты не ответил мне на мой вопрос. — упираюсь и не даю ему затащить меня в машину.

— А что отвечать? Ты серьезно думаешь, что это я?

— Я испугалась, что это ты… — после его вопроса мне становится легче. Начинаю верить в невиновность Дика.

— Если бы я хотел набить ему морду, то сделал бы это прямо в его студии. — отмахивается мужчина, заталкивая меня в машину. — Или я похож на человека, который бьет из-под тишка? Мы сейчас съездим и посмотрим, что записано на камерах. Найдём мы этого ублюдка.

— Ты действительно хочешь помочь найти мне того, кто сделал это все с Андреем?

Дик не отвечает, просто поднимает брови и выжимает газ.

Рядом с ним мне становится спокойнее. Хочется протянуть руку и ощутить тепло его тело, зарядиться его силой. Провести рукой по волосам, пригладить непослушные пряди назад, которые выбелись на ветру.

Дик выполняет своё обещание, привозит меня к своему старому знакомому, который показывает все записи с камер вблизи с домом Андрея. Мы долго их смотрим, изучаем кадр за кадром, ищем зацепки.

Видно, как парень один идет домой. За ним никого нет. Ничего необычного.

Избиение Андрея не попало ни на одну камеру, тот кто бил его, как будто знал, где располагаются камеры. За это время я убеждаюсь — это точно не Дик.

Поступок подлого и трусливого человека. Не его почерк. Дик не такой.

Все это время сам Дик молчит, молча курит и всматривается в записи, изучает все досконально и внимательно. Мне хочется услышать его мнение.

Кому было нужно избивать фотографа, который никого не трогает?

Седьмое чувство показывало мне, что я как-то связано со всем этим. Трудно объяснить, но я была уверена, что Андрея били из-за времени, проведённого со мной.

— Может это сделал кто-то из приспешников Буркова?

— Вряд ли. Не их почерк. Да и я бы знал. — от слов Дика у меня пробегают мурашки по коже.

… я бы знал.

Обнимаю себя за плечи и тихо спрашиваю:

— Давно хотела спросить, что случилось за этот месяц? Как ты стал одним из них? Чем ВООБЩЕ ты занимаешься?

Комнатка, в которой мы сидим, совсем тесная. В ней всего несколько столов и стульев. Неуютно и пахнет правовым режимом. Обычная комнатка охранника. Я бы даже назвала ее каморкой.

Нам двоим в ней почти тесно.

Сижу за компьютером, затравленно смотрю на мощную фигуру Дика. Мужчина стоит позади меня, даже не прикасаясь. Но просто его присутствия достаточно, чтобы внизу моего живота запорхали бабочки и участился пульс.

Он смотрит на меня долго и внимательно, облизывает пухлые губы.

— За что ты мне такая досталась? — его вопрос для меня неожиданен. — Неугомонная ведьма…

— мне воспринимать это как комплимент? — фыркаю я, стараясь отодвинуться от него подальше. Не нравлюсь я ему…

— Да. — Дик прижимается уже к столу в плотную и наклоняется к самому уху. Чувствую его дыхание. — Мне нравится в тебе эта стихийность. Я от нее возбуждаюсь, хочется постоянно засадить тебе в рот, чтобы он перестал генерировать глупости.

— Ты уходишь от ответа! — пытаюсь вернуться к намеченному разговору, потому что от слов «в рот» и «засадить» моя фантазия сразу начинает рисовать пошлые картинки, после которых уже не до разговоров.

— От какого?

— Ты издеваешься надо мной? — пытаюсь оттолкнуть здоровую фигуру и побороть желание расплакаться. Рядом с ним постоянно чувствую себя маленькой девочкой. Дик только и делает, что шутит надо мной, издевается.

— Воздержание плохо на тебя действует, Сиськастая! Ты стала очень нервной. — тут я начинаю уже задыхаться от негодования. Он просто специально доводит меня.

— Знаешь что… знаешь… — уже краснею от злости. — Утолю свои потребности в другом месте значит! Оставь меня в покое… проваливай отсюда и не ходи за мной. Я подписала все документы!

— Это так ты хранишь верность, Сиськастая? — он театрально вскидывает брови и округляет глаза. Делает вид, что оскорблён. У меня же уже дрожит подбородок.

— Я тебе не Сиськастая!

— Ну сейчас да, но пара килограмм, и ты будешь вновь одарена шикарными арбузами.

— Не могу больше. — хныкаю я, ударяя его в грудь со всей силы, на которую способна, но Дик даже не замечает. — Ты постоянно издеваешься и играешь с моими чувствами, ничего не объясняешь и уходишь от ответов! Мы не в твоём клубе и я не в твоём подчинении!

Дик не трогает меня, одна его рука стискивает спинку стула, а другая — стол, чтобы я не проскочила мимо, но ни один его палец не касается меня. А чувство такое, что он сжимает моё горло и притягивает к себе.

Лишь его глаза блуждают по моему лицу, заставляя съёживаться.

— Во-первых, ты всегда будешь в моем подчинении, и это нормально. Я старше, я твой мужчина. Это даже не обсуждается. Можешь усраться с феминистическими лозунгами, ничего не изменится. Во-вторых, это ты играешь с моими чувствами, бегаешь от бывшего к бывшему, пытаясь заставить меня ревновать и раскошелиться на благородные поступки. Этого тоже не будет. Я, каким был, таким и сдохну. Хочешь романтику? Я могу член перевязаться бантом, подойдёт? Никогда ничего не обещаю, но не буду обманывать и не дам тебе сдохнуть в Крыму, когда сектанты тебя будут раскладывать на алтаре любви. Учти это, пожалуйста. Не нравится? Мне похеру, придётся сделать так, чтобы понравилось.

Дурею от его слов. Противоречивый вихрь срывает опору из-под ног. Вот они заветные слова, практически прямое признание в чувствах, открытие мыслей Дика, но при этом — я должна подчиняться его мнению и позиции.

А я могу? Хочу?

— А мое мнение?

— Я слушаю его.

— Но будешь ли слышать?

— Зависит от того, совпадает ли оно с моим.

Вот так просто.

— Ты все равно не ответил на мой вопрос…

— Что ты заладила со своим вопросом? Ты ради чего училась в институте? Сесть мне на шею и ждать готовые гипотезы?

— Дик!

— Все просто, Сиськастая. Был выбор, сесть в тюрьму и отдать тебя Буркову, или занять его место, чтобы контролировать трафик наркотиков и проституции, и освободить твою жопу. Угадай, что я выбрал?

— Почему ты не сказал об этом? — робко спрашиваю его, рассматривая перекосившееся лицо.

— О таких вещах не говорят, Лина. Я сделал так, как нужно было. Точка. Тема закрыта.