Таинственный ключ и другие мистические истории - Олкотт Луиза Мэй - Страница 30

– Ну и какую роль мне предстоит испортить? – осведомился Ковентри, вступая в комнату, где все: обивка стен и мебели, а также шторы – было зеленого цвета и где несколько взволнованных молодых джентльменов облачались в старинные платья и принимали эффектные позы.

– Роль кавалера[15]. Надевайте вот это и не тратьте времени на вопросы. Мисс Мьюр сама скажет, что делать. На вас никто и внимания не обратит – смотреть будут на нее, – произнес распорядитель, бросая Ковентри роскошный старинный костюм и возвращаясь к рисованию усов на своем мальчишеском лице.

После торопливого переодевания Джеральд явился галантным кавалером; все женские взгляды излучали восторг, когда он вышел из гримерной.

– Скорее на сцену, Джин уже там. Она поможет тебе принять нужную позу, – прощебетала Белла и первая бросилась к сцене, увлекая брата за собой и на бегу крича своей гувернантке: – Вот он, великолепен, правда?

Мисс Мьюр в прелестном скромном платье, как подобает девице из семьи, что принадлежит к партии Раундхедов[16], расставляла на сцене кустарники. Внезапно обернувшись, она выронила зеленую ветвь, когда увидела, кого ведут к ней в шитом золотом костюме.

– Это вы! – только и вымолвила мисс Мьюр. Взгляд ее заметался, и она шепнула Белле: – Зачем вы позвали своего брата? Ведь я просила вас этого не делать.

– Он здесь единственный красивый мужчина, и талант у него есть, хоть он обычно и не выступает. Вам наверняка удастся его расшевелить.

И Белла убежала – ее волосам требовалась дополнительная порция пудры для постановки «Модного брака»[17].

– За мной послали, и вот он я. Или вы предпочли бы кого-то другого? – осведомился Ковентри, не понимая по лицу мисс Мьюр (головку которой украшал чепчик) ее чувства – то ли она встревожена, то ли рада ему.

– Слишком поздно, – сказала мисс Мьюр. – Становитесь на колени – вот здесь, так, чтобы отчасти вас скрывал кустарник. Снимите шляпу. Вы слишком элегантны для беглеца. Позвольте мне это исправить.

Ковентри преклонил колени, и мисс Мьюр растрепала его волосы, дернула в сторону кружевной воротник, отбросила перчатки и меч и ослабила завязки плаща, который покрывал его плечи.

– Вот, так лучше. Ваша бледность великолепна, постарайтесь ее сохранить. Мы с вами представим картину, что висит в Холле. Дальнейшие объяснения излишни. Круглоголовые, занимайте свои места. И можно поднимать занавес.

Ковентри с улыбкой повиновался. На картине, о которой говорила мисс Мьюр, была изображена следующая сцена: кавалер, стоя на коленях, одной рукой обвивает талию возлюбленной, голова его прижата к девичьей груди; сама же девица, охваченная страхом за милого, пытается его спрятать от преследователей под своим недостаточно широким плащом. Джин колебалась ровно миг, прежде чем позволила Ковентри обнять себя. От его прикосновения она чуть вздрогнула, густо покраснела и потупилась. Едва прозвенел звонок, как мисс Мьюр нырнула в свою роль как в омут. Одной рукой она набросила на Ковентри край плаща, другой притянула его голову к своей груди, ее шею прикрывал муслиновый платок, а во взгляде, обращенном назад, появился такой ужас перед погоней, что сразу нескольким благородным юным зрителям захотелось броситься на выручку. Все продолжалось не дольше минуты; но в эту минуту Ковентри испытал чувство, совершенно для себя новое. Многие женщины дарили ему улыбки, однако он не терял головы, Джеральд оставался холоден и безучастен, не догадываясь о существовании женской силы и об умении женщин ею пользоваться – во благо ли мужчине или на горе ему. Теперь, когда его обнимала девичья рука, когда под его ладонью трепетал девичий стан, а под щекой учащенно билось девичье сердце, Ковентри впервые в жизни ощутил неотразимость власти женских чар, и сыграть пылкого влюбленного вышло у него само собой.

Занавес упал, раздались крики «Браво! На бис!», и Ковентри вдруг осознал, что мисс Мьюр рвется из его рук, ибо он неосознанно усилил хватку и, наверное, причинил боль партнерше. Ковентри вскочил – недоуменный и сбитый с толку, каким его до сих пор не видели.

– Повторите сцену! – кричал сэр Джон.

Юноши, которые изображали преследователей, тоже аплодировали и умоляли представить продолжение картины.

– Вас выдал случайный шорох, мы открыли огонь и застрелили храбрую девушку, и вот она лежит, умирая. Сыграйте это, мисс Мьюр; будет очень эффектно, – сказал один из круглоголовых.

Глубоко вздохнув, Джин согласилась.

Занавес подняли. Кавалер по-прежнему стоял на коленях, словно не замечая, что враги схватили его за плечи, нагрянув сзади, – ибо у его ног умирала возлюбленная. Теперь уже ее голова покоилась на груди молодого человека, а ее взгляд, устремленный на него, выражал не страх, а любовь, над которой не властна сама смерть. Этот взгляд наполнил Ковентри странным блаженным трепетом, заставил его сердце биться так же часто, как минуту назад билось сердце Джин под его щекой. Мисс Мьюр почувствовала, как дрожат руки Ковентри, отметила, что он покраснел.

«Наконец-то его тронуло», – подумала она и поднялась с ощущением триумфа, скрывать который было трудно даже ей.

«Превосходная игра», – решили зрители; в этом же пытался убедить себя Джеральд, а вот Люсия стиснула зубы и, как только упал занавес, поспешила за кулисы, намеренная прекратить опасную забаву. Тем временем участники живых картин расхваливали выразительную мимику влюбленных. Если Джин принимала комплименты с улыбкой, то Ковентри всем своим видом выдавал, что волновало его чувство более глубокое, нежели актерское тщеславие. При появлении Люсии он напустил на себя свое обычное безразличие, но не смог ни пригасить огня в глазах, ни стереть следы недавних эмоций, – и то и другое с болью отметила его кузина.

– Я пришла предложить помощь. Вы, наверное, устали, мисс Мьюр. Хотите, я вас заменю? – быстро проговорила Люсия.

– О да, спасибо вам, я с наслаждением перейду на зрительское место.

Робко улыбнувшись, Джин поспешила уйти, а Ковентри последовал за ней, чем вверг Люсию в смятение.

– Останься, Джеральд, ты нужен здесь, – попросила она.

– Нет, я свою роль исполнил, на сегодня хватит с меня трагедий.

И Ковентри исчез, более не доступный ни для угроз Люсии, ни для ее распоряжений. Помощи ждать было неоткуда; Люсии оставалось либо продолжить спектакль, либо открыть свою ревность востроглазым подругам. Какое-то время она делала то, что было нужно, однако вид Джеральда, склоненного к ее креслу, которое теперь заняла гувернантка, вскоре стал невыносим Люсии. Тогда она отправила к мисс Мьюр маленькую девочку с поручением.

– Мисс Бьюфорт просит, чтоб вы представили Королеву Бесс[18], потому что только у вас рыжеватый оттенок волос[19]. Вы согласны? – шепнула девчушка, не понимая, какое жало таится в ее словах.

– Я согласна, даром что не обладаю ни статью, ни красой Ее величества, – отвечала Джин, вставая. Невозможно было догадаться по ее лицу, сколь сильно уязвило ее предложение.

– Эссекс[20] вам, случайно, не нужен? А то я как раз в подходящем костюме, – сказал Ковентри и вслед за мисс Мьюр с томным видом направился к двери.

– Нет, мисс Бьюфорт не велела вам приходить. Она не хочет, чтоб вы там были вместе, – решительно возразило простодушное дитя.

Джин со значением взглянула на Ковентри, пожала плечами и вышла, улыбаясь своей странной улыбкой, а Ковентри принялся мерить шагами залу. Непривычное беспокойство овладело им, заставило позабыть обо всем. Он очнулся, только когда в холл ворвались оживленные и довольные зрители, проголодавшись, они спешили ужинать.

– Идемте, мой принц, мой Красавчик Чарли[21]. Будьте моим кавалером, сыграйте влюбленного так же прелестно, как час назад, – сказала ему Белла и добавила, беря брата под руку и увлекая за собой: – Вот не думала, Джеральд, что в тебе столько страсти.