Нужный (СИ) - Агишев Руслан - Страница 2

Тут же раздались шаркающие звуки. Видимо, незнакомец счищал уличную грязь с обуви.

Затем уже послышались его шаги по коридору — осторожные, даже, кажется, крадущиеся.

—… Совсем запамятовал, господин хороший. В тринадцатой палате ваш племяш, — приглушенно выкрикнул сторож в спину незнакомца.

— Знаю, — едва слышно ответил тот, продолжая идти.

И тут до Рафи доходит, что это за гость заявился на ночь глядя в больницу.

— Мать-то вашу… — округлились у него глаза. — Это же тот урод с рыбьими глазами.

Мгновенно все кусочки мозаики — необычные английские ботинки с толстой подошвой и длинной шнуровкой, ровный безэмоциональный голос и его собственная палата номер тринадцать — сложились в ясную и абсолютно живую картину. Получается, за ним пришли.

Рафи живо метнулся по туалету. У него было не больше четырех — пяти минут, пока убийца (а то, что это именно убийца, не было никаких сомнений) не увидит пустую палату и не начнет его искать. Естественно, первым делом он наведается сюда.

Ему срочно нужно было хоть какое-то оружие. Хоть чертов ёршик! Пробежался от двери до окна и обратно. Ничего! Совсем ничего! Хоть водопроводную трубу ломай.

— Черт, черт… Не может быть, чтобы было пусто. Такого просто не может быть.

Еще раз окинул взглядом туалет. Четыре стены, окно, кран с раковиной и четыре очка — сероватые керамические дырки. Вряд ли здесь чего-то спрячешь. Разве только не в…

— Голанка! Б…ь, про печку совсем забыл! Вот она родимая! Самое то, чтобы что-то заныкать. До зимы далеко и ее точно не топят…

Присел рядом с чугунной дверцей, которая была вровень со штукатуркой, оттого и плохо заметна. Дернул за рукоять и почти по локоть засунул руку в темное зево печи.

Пошарил в зале рукой и замер. Кажется, там что-то было.

— Ого-го, целый штоф[2], — в его руке оказалась массивная бутылка из зеленого стекла, почти полная к тому же. Похоже, какой-то любитель выпить припрятал, чтобы с товарищами не делиться. — Не волына, конечно, но тоже неплохо. А что там, кстати?

У него внезапно возникла шальная мысль превратить этот штоф в зажигательную гранату.

— Если крепость позволит, то…

Дернул пробку и в ноздри тут же ударил резкий сивушный запах. На вкус тоже было ядрено. Похоже, градус на уровне.

— А теперь посмотрим, — прошептал парень, нащупывая в кармане зажигалку, свое собственное изобретение. Собственно, поэтому он и везде таскал ее, хотя и не курил. — Идет…

Шагнул в угол, куда и должна была развернуться дверь при открытии. Здесь самое место, чтобы встать в засаду. Больше спрятаться было некуда: ни кабинок, ни перегородок.

В тишине еле слышно поскрипывали доски. Слышалось размеренное дыхание. По коридору шли в сторону туалета. И сомнение не было, чьи это шаги раздавались.

— А я тебя недооценил. Слишком сообразительный, быстрый. Со временем из тебя бы получился хороший фамильяр, — голос человека с рыбьими глазами зазвучал неожиданно, словно из неоткуда. Видимо, он стоял у самой двери. — Ты ведь слышишь меня. Я чувствую твой страх и хорошо его понимаю. Сейчас ты умрешь и этого уже не изменить.

Оскалившись, Рафи крепче сжал бутылку. Вранье все это про страх было. Ни в одном глазу страха не было. Одно лишь возбуждение. Чувствовалось, как адреналин «заливает» его по самую макушку, заставляя мышцы едва ли не звенеть от напряжения.

— Молчишь… Настырный, значит. Упрямец, — в голосе у мужчины послушалось удивление. Видимо, он ждал от парня совершенно другого. — Это хорошо. Ненавижу, когда жертва валяется в ногах и вымаливает пощаду. Такие слизняки у меня долго умирают. А ты другой… Храбрый, правда, и глупый при этом. Не знаю, на что ты надеешься. На свои магические способности? Это смешно. Ты же ничего не умеешь и мне не противник. Я размажу тебя по полу. Смирись, выйди и прими смерть, как мужчина.

У Рафи от такого предложения едва бутылка не выпала из рук. Этот хрен, ухмыльнулся, он, вообще, «берега попутал». Предлагает ручки поднять и самому голову на плаху положить. Не-ет. Если сдохнуть, то с музыкой. Парень несколько раз глубоко вздохнул, насыщая кровь кислородом. После набрал в рот столько этой сивухи из бутылки, сколько влезло.

— Я предупреждал тебя, упрямец, — зазвенел голос мужчина за дверью. Чувствовалось, что тот решился. — Сейчас ты умрешь.

Рафи понял, что ждать было больше нельзя. Резко дернул дверь на себя, выскочил и со всей силы выплюнул всю сивушную гадость из рта. Стоявший там мужчина аж опешил, получив в лицо порцию дурно пахнущей бормотухи.

— Ах ты, сучонок! — прошипел он, вытирая ладонью лицо. от былой сдержанности и невозмутимости не осталось и следа. Фамильяр был просто взбешен этим. — Я тебя раздавлю, как таракана.

Его глаза тут же засветились. Вокруг вскинутых перед грудью руку заискрились голубые огоньки-светлячки. Еще мгновение и он ударит.

— Да пошел ты…

Рафи плюнул в него остатками сивухи, выставив перед собой зажженную зажигалку.

Летевшая россыпь брызг вспыхнула и огненным дождем обрушилась на мага. У того тут же вспыхнуло лицо, вскинутые руки, облитая часть груди. Оказавшаяся солидной крепости сивуха горела с таким жаром, что и рядом был страшно стоять.

— А-а-а-а-а-а! — нечеловеческим голосом заорал мужчина, забив руками по своему лицу.

Скрюченными пальцами скреб по щекам, носу, лбу и губам, пытаясь сбить пламя. Бесполезно. Кожа на нем уже лоскутами полезла, словно гнилая кожура с какого-то переспелого плода.

Не собираясь ничего отпускать на самотек, Рафи еще добавил. Вскинул бутылку на манер огнетушителя и плеснул на орущего мага еще порцию водки. И фигуру несостоявшегося убийцы тут же охватило еще большее пламя. В настоящий факел превратился.

— А-а-а-а-а! — продолжал он вопить, свалившись прямо на пол и, извиваясь, покатившись в сторону канализационных дыр. — А-а-а-а-а!

Жутко пахло жареной плотью, трещал в огне кожа и мышцы, со стуком дрыгались руки и ноги. Жуткое зрелище.

— А-а-а-а… — затихал крик, постепенно превращаясь в свистящий хрип. — А-а-а…

Наконец, дергающееся тело затихло в самом углу, скрючившись в переломанный ком. Пламя, все еще жадно пожиравшее человеческую плоть, напротив, и не думало затухать.

Еще чуть постаявший Рафи подошел к двери туалета. С убийцей он разобрался, но на этом дело не было закончено. Когда найдут тело, то ему может грозить срок. Никто не станет ни в чем разбираться в случае смерти дворянина и тем более мага. Ему сразу же «нарисуют» четвертак, двадцать пять лет каторжных работ, в лучшем случае.

— А выход, похоже, лишь один.

В бутылке еще немного оставалось водки. И осталось ее лишь правильно использовать.

— Маленький пожар…

Возле полыхающего трупа он вылил остатки жидкости, сделав так, чтобы она попала на доски пола. Огонь с жадностью набросился на новую пищу, проникая в широкие щели, откуда торчала то ли пакля, то ли опилки.

— Вот и славно. А теперь алиби… — потерев руки, парень вышел из туалета и, набрав в грудь воздуха, со всей дури заорал. — Пожар! Спасайтесь! Люди, пожар!

Если вопли умирающего мага разбудили лишь часть больных, то крики о пожаре живо подняли всех остальных. Хромые, слепые, глухие и умирающие, все вскочили, как укушенные. Никому не хотелось заживо сгореть во сне.

Коридор через какое-то время заполнился вопящими в панике полуодетыми людьми, сверкающими голыми женскими сиськами, коленями и ягодицами. Все ломились к выходу, давая и толкая друг друга. Кто в моменты страшной опасности помнить о помощи ближнему.

— Что же вы, черти, давите друг друга? — Рафи вжался в стену, чтобы его не снес обезумевший поток больных, как десятки других бедолаг, которым повезло меньше. — Куда прешь⁈ Задавишь же девчонку…

Какой-то жиртрест с трясущимся брюхом наружу снес девчонку в темном платишке, как соломинку, и даже побежал. Зашипев, Рафи прыгнул в поток…

Сообщение в газете Московский вестник.