Волшебство не вызывает привыкания 5 (СИ) - Текшин Антон - Страница 52

Не думал, что когда-нибудь это скажу, но спасибо Кирсанскому за науку. У него была даже не школа выживания, а целый университет.

Раз люди возвращались из этой ловушки, пусть и со съехавшей крышей, выход отсюда существует. Только становиться суицидником в мои планы не входило. Я люблю жизнь, даже нынешнюю, со всеми её плюсами и минусами. А вот тех, кто доводит других, терпеть не могу.

Времени у меня оставалось всё меньше. Прошлая медуза наверняка уже догорела, и вот-вот должна появиться новая. Смена вблизи кладбища происходила очень быстро, глазом не успеешь моргнуть. Видимо, они приползают откуда-то отсюда.

В своих умозаключениях я убедился уже через несколько секунд, когда вышел на главный перекрёсток. Его почти не миновать, откуда бы ты ни пришёл. Большинство захоронений располагались в центре, и до окраин к счастью нигде ещё не дошли. Здесь под руководством отца Сергия начали возводить скромную часовенку из кирпича, да так и не успели её достроить. Сейчас постройка полностью скрывалась в непроглядной тьме, которую не смог рассеять даже шахтёрский фонарь. Она была настолько чёрной, что выделялась даже в густом сумраке.

Это что-то новенькое.

Воздух здесь заметно загустел — втягивать его приходилось с трудом, напрягая лёгкие. Звуки тоже вели себя неестественно, будто стеснялись. Легкий шорох гравия полностью пропал, а стук раскиданных палочек химсвета дошёл до моих ушей с опозданием на секунду. Я подсветил перекрёсток всем, что у меня осталось в запасе, и вскоре это принесло свои плоды. От тёмной массы отпочковался крупный сгусток, пустивший во все стороны гибкие протуберанцы.

— Так это твоя мамаша? — умилился я. — Ты же не против, если мы с ней поближе познакомимся?

Тварь как всегда ничего мне не ответила, молча атаковав щупальцами. Скорее всего она меня даже не понимала, но других собеседников здесь не было. Когда-то очень давно я понял, что стал забывать человеческую речь, и с тех пор постоянно упражняюсь. Как ни странно, разговоры вслух помогали мне концентрироваться и держать разум в узде, хотя вряд ли это здоровый симптом.

Отростки не смогли меня достать сразу, но свет всех приборов стал стремительно тускнеть. Батарейки здесь и так живут недолго, но сейчас энергия из них утекала, как вода из пробитой бутылки. Медуза же наоборот, вела себя гиперактивно, стреляя щупальцами без передышки. Ближайшие надгробия быстро разрушились, а больше здесь прятаться было негде.

Понимая, что у меня в запасе остались считанные секунды, я рванул с пояса небольшой пластиковый тубус. Раньше все сталкеры таскали с собой подобные штуки, но сейчас они — большая редкость. Мой последний аргумент не подвёл и со свистом выпустил осветительную ракету прямо в окутанную тьмой часовню. Но яркая вспышка, выжигающая сетчатку глаз не хуже сварки, испарила только чёрную амебу, что суетилась неподалёку. А вот само гнездо осталось на месте, как ни в чём не бывало. Единственной её реакцией стал новый нарыв, стремительно набирающий объём.

Моя же подсветка окончательно разрядилась, превратившись в обузу. Худо-бедно держались палочки химсвета, окрашивая центр кладбища в тоскливые зелёно-оранжевые тона. Однако даже медузе они не вредили, а скорее раздражали. Я использовал их больше для себя, чтобы улучшить видимость. Сейчас же темнота вновь сгущалась, и лишь в одном месте что-то продолжало гореть мягким рассеянным светом. Будто детский ночник забыли выключить.

Странно. В ту сторону я вроде бы ничего не бросал.

Перезарядка фонарей на ходу для меня давно уже стала привычкой, хоть нормативы сдавай, однако запасные батарейки тоже умудрились опустеть. Заряда в них не осталось даже на короткую вспышку, так что я решил напоследок проверить то странное сияние. По всему выходило, что через несколько секунд мне предстоит отправляться на диван.

Ну ничего, прогресс вышел и так солидный, а с гнездовьем нужно экспериментировать дальше. Посмотрим, как оно горит и взрывается. Спасибо Колесникову, научившему меня делать коктейли Молотова из подручных средств. Если и тут результата не случится, буду искать что-нибудь посерьёзнее.

В любом случае мы не прощаемся, а говорим: «до свидания!».

Не отвлекаясь уже ни на что, я рванул напрямик, перепрыгивая через захоронения. На оббегание по тропинкам уже не оставалось времени — новая амеба заканчивала отпочковываться от материнской субстанции. Что интересно, делала она это чуть медленнее предыдущей. Неужели этот генератор тварей выдыхается?

Было бы неплохо.

Я перескочил очередное препятствие и едва успел притормозить перед пустотелым стволом дерева имени Эльги Куклинскас. В сгущающемся сумраке его легко можно перепутать с особо роскошным надгробием, хотя обелисков и статуй на кладбище было не так уж и много. Не до того сейчас людям. Давным-давно здесь не был, вот и не признал сразу. А рядышком располагалась уже моя могила, где сиял мой старый добрый «Анальгин». Лезвие боевого топора излучало мягкий серебристый свет, в котором так и тянуло искупаться.

Оружие не стали бетонировать наглухо, и двумя быстрыми ударами пашиного фонаря мне удалось проломить серую корку. Всё равно эта дубинка с лампочкой уже ни на что другое не годилась. Корпус окончательно треснул, и я выбросил его в непослушную траву. До встречи на следующем круге.

Деревянное топорище легло в руки как родное, будто не прошла целая вечность с нашей прошлой встречи. К нему местами налипли бетонные крошки, но рукам они почти не мешали.

Очень любопытно. Это ведь первый действующий артефакт, который попался мне за всё время. Дело явно не в серебре — я уже находил вещи из этого металла, и они вели себя как обычно, включая пули. Вроде бы на топор не накладывали никаких особых зачарований, а единственная надпись была просто выжжена на древесине, самыми обычными буквами, не рунами. Разумеется, ради прикола.

Правша создал оружие на скорую руку, когда сталкеры обнаружили эффективность серебра против нежити, однако согласились взять его с собой только Твиксы. Да и те возили топор как довесок, на всякий пожарный случай. Остальных разведчиков холодняк не особо интересовал, поэтому до меня крафтер создал лишь несколько ножей.

Второе его творение под названием «Ибупрофен», которое я оставил дома перед карательной вылазкой, пошло на переплавку. А вот самый первый топор Ерёменко удалось сохранить. Тем более, начинка там стальная, много серебра с него не получишь. Зато теперь «Анальгин» разгонял тьму вокруг не хуже диодного светильника.

В тенях неподалёку вертелась новенькая медуза, обтекая меня со всех сторон. И чем сильнее сжималось вокруг меня кольцо тьмы, тем сильнее сияло лезвие топора. Помнится, оно уже вело себя однажды похожим образом. Когда мы отбивали Касатиху от мелких полтергейстов и прочих нехороших духов, вроде баньши. Тогда нас подгоняла магическая буря, и возможно именно её стоит благодарить за то, что оружие повело себя аномально в этом цикличном мире боли и страданий.

Я раскрутил в руках топор, приноравливаясь к нему заново, а в следующее мгновение медуза ринулась в атаку. На этот раз она не стала церемониться, и в мою сторону полетело сразу несколько десятков щупалец. Не растворись они в серебряном мареве, меня бы разорвало на части. Пробиться сквозь него смогли только самые толстые отростки, заметно схуднув, но их встретило разогнавшееся лезвие. Я слишком хорошо изучил все повадки противника, чтобы меня можно было так просто взять. Тут же выяснилось новое свойство старого оружия. Стоило «Анальгину» отсечь часть чёрной плоти, как обрубок тут же таял в обе стороны, не оставляя ни шанса на регенерацию. Такого даже самый яркий свет не мог добиться, приходилось планомерно выжигать все ошмётки.

Гнездовье тем временем чуть оголило фундамент часовни, принявшись накачивать новый пузырь. Хотя предыдущая тварь ещё не издохла окончательно, продолжая прощупывать мою оборону. Причём действовала крайне грубо, стараясь поскорее от меня избавиться.

— Чего это мы так занервничали? — со смехом поинтересовался я. — А как же помучить напоследок?