Сиротка для дракона. Боевой факультет (СИ) - Шнейдер Наталья "Емелюшка" - Страница 11

— Купол тишины, хоть заорись, — раздался сверху голос угловатого парня, а в следующий миг мне в живот прилетел пинок, выбив дыхание. — Зарвавшуюся чернь надо учить.

Он отступил на шаг, разглядывая меня снизу вверх.

Не дожидаясь, пока смогу вздохнуть как следует — или когда прилетит еще один пинок, — я сгребла с земли горсть травы и прошлогодних листьев, швырнула в лицо Бенедикту. Он отшатнулся, прикрывая глаза. Этого мига мне должно было хватить, чтобы подняться, но правая рука, когда я попыталась опереться, отказалась держать, а плечо прострелило болью, и я снова свалилась, как перевернутый на спину жук.

Проморгавшись, угловатый примерился к очередному пинку. Отскочил, когда я лягнулась, целясь в пах. Мимо!

Магия зудела на кончиках пальцев, но за магические поединки исключали всех, не разбирая, кто виноват и кто прав. С другой стороны, барончик явно больше меня поднаторел в боевых заклинаниях, так что оно и к лучшему.

Он попытался снова зайти сбоку, я снова лягнулась. В этот раз попала — угловатый взвыл, схватившись за колено, и я мстительно пнула его по второму. Он свалился, я подлетела, в этот раз вовремя вспомнив про больную руку. Оседлав барончика, от души заехала ему по морде — правая рука подниматься отказывалась, но мне и одной левой хватит, чтобы подправить ему физиономию.

Меня схватили за воротник и вздернули над землей, будто котенка.

Опять? До чего же неудобно быть мелкой и легкой!

— Что здесь происходит? — холодно поинтересовался декан.

«Если он вежлив до приторности, дело плохо», — вспомнилось мне предупреждение Алека.

Да что ж мне так везет сегодня, а?

— Господин граф, эта ненормальная на меня напала! — завопил угловатый.

В который раз за сегодняшний день я онемела от возмущения. Декан тоже молчал, по-прежнему держа меня за воротник, да так, что мне пришлось привстать на цыпочки, чтобы не задохнуться.

Тела коснулась магия, я попыталась сбить заклинание, но добилась лишь, что меня тряхнули так, что зубы клацнули.

— Она на меня напала, — повторил угловатый, видимо, воодушевленный реакцией декана. — Я просто шел навстречу и…

Декан выпустил меня, шагнул к нему.

— Встаньте.

Барон поднялся, медленно, всем видом демонстрируя, как ему плохо. Притворяется, гад, если бы я ему в самом деле колено выбила, не встал бы.

— Имя, факультет, курс? — пролаял Рейт.

— Барон…

— По уставу.

— Бенедикт, международный факультет, первый курс.

— Что ж, я расскажу декану Лоренсу, что его студенту расквасила нос девчонка со сломанной ключицей.

«Да он первый начал!» — едва не воскликнула я, но, памятуя о недавнем разговоре, прикусила язык.

— К слову, это вы обеспечили ей перелом?

— Да я ее пальцем не тронул! Я просто…

Я нервно хмыкнула. Что правда, то правда: пнул, а пальцем не тронул.

— Лианор?

— Я неловко упала, господин декан.

Лучше говорить правду и только правду. Я упала, а что свалиться мне помогли — не доказать. Мое слово против слова барона: кому скорее поверят? И в чью пользу будет решение, если начнется разбирательство?

— Бенедикт, свободны. Что с вами делать, решит ваш декан. — Рейт покачал головой. — Вряд ли Лоренс обрадуется, узнав, что международник не смог разрешить конфликт словами. Подрался, и с кем? С женщиной!

— Это она…

— Вон отсюда.

Угловатый испарился, даже хромать забыл. Я проводила его тоскливым взглядом: очень хотелось тоже сделать ноги как можно быстрее.

Но вместо этого пришлось сказать:

— Спасибо, господин декан.

Он появился очень вовремя. На самом деле меня спасло лишь то, что Бенедикт хотел покрасоваться, чтобы я прониклась сознанием собственного ничтожества. Он явно никогда не дрался всерьез. Знать не мутузит друг друга кулаками, для этого есть клинки и магия. Но все равно я долго бы не продержалась, с одной-то рукой. Он бы опомнился, и прилетело бы мне по первое число.

— Пожалуйста. — Он начал развязывать шейный платок. Я попятилась, соображая, как бы обойти его и снова выбраться на аллею, но он окрикнул: — Стоять!

Пришлось стоять. И мне понадобилась вся моя выдержка, чтобы не шарахнуться, когда Рейт шагнул ко мне и взял за руку. Молча, словно я была куклой, согнул мою руку, подвесил ее на перекинутую через здоровое плечо косынку. Отступил на шаг, оглядывая дело рук своих. Я молчала, слишком растерявшись, чтобы говорить.

— Вообще-то я шел за тобой, потому что забыл отдать. — Рейт протянул мне лист бумаги. — Направление к целителям. Пусть тебя осмотрят и сделают заключение, годишься ли ты в боевые маги. Заодно и с ключицей разберутся, мне такая травма не по силам.

Осмотрят и сделают заключение, что не гожусь, с переломом-то.

— Меня уже осматривал целитель, перед тем как подать документы на обучение, господин декан.

В самом деле осматривал и нашел «до неприличия здоровой». Иначе не видать бы мне боевого факультета.

— Знаю я, как эти городские целители осматривают и как заключения пишут за барашка в бумажке.

— У меня нет денег на взятки, — ровным голосом произнесла я.

Он усмехнулся.

— Зато есть кое-что другое.

Я открыла рот ответить на очередное оскорбление, снова закрыла — хватит, уже наговорилась сегодня. Рейт между тем продолжал:

— Признают годной — пойдешь к кастеляну. Как заселишься, снова ко мне. Сегодня, до конца дня. И раз ты так категорически отказалась писать прошение о переводе… — Он усмехнулся. — Не признают годной — свободна.

— То есть? — похолодела я.

— На боевом ты учиться не сможешь, на других не хочешь, а кто я такой, чтобы тебя принуждать?

Он развернулся и, прихрамывая, зашагал по аллее.

Я выругалась себе под нос. Да что такое сегодня, все одно к одному!

К целителям я плелась еле-еле. Одно плечо болело, второе оттягивала сумка, ноги гудели — с утра сегодня не присела, — и подводило живот. Надо было соглашаться на кофе с пирожными, вряд ли день обернулся бы еще хуже, чем получается сейчас.

Куда уж хуже-то?

— Эй, Нори! — окликнули меня из-за спины.

Я развернулась, ожидая очередного подвоха. Алек. Как же некстати!

— Иду, любуюсь видами, — ухмыльнулся он, — и тут гляжу: вид уж больно знакомый. — Он стер ухмылку. — Что случилось?

— Ничего.

Оставят меня в покое сегодня?

— А платочек для украшения?

Я ощутила касание магии, ругнулась, сбивая заклинание.

— Это мое дело.

Надо держать себя в руках. Нельзя грубить, как бы ни хотелось. Еще одна ссора, особенно с будущим коллегой, мне вовсе ни к чему. Тем более боевик-то точно драться умеет. Но Алек отставать не собирался.

— Кто тебя так?

— Упала.

— Ага. Упала. И так десять раз. — Он сдернул с моего плеча сумку, крякнул. Алек был ненамного выше меня, щуплый, так и не скажешь, что с боевого. — Любой, кто обидит боевика, огребет от всех боевиков. Так кто помог тебе так удачно упасть?

Я криво усмехнулась.

— Может, мне и не быть боевиком, так что и суетится не стоит.

— Ты написала прошение? — встревожился Алек.

— Откуда ты знаешь про прошение?

— Так Рейт всех девчонок заставляет его писать. Кто не ведется — тот молодец, а кто сломался… — Он пожал плечами. — Это боевой, мы после диплома не крестиком вышивать будем.

Ледяной узел в груди немного ослаб. Все-таки намного легче знать, что я не единственная, кто удостоился нелюбви декана. Другие справились, и я справлюсь.

— В этом году трое написали, будешь единственной девчонкой на курсе, — добавил Алек. — Или?…

— Нет, я отказалась. Но… — Я молча протянула ему листок.

Ничего секретного там не было, настоятельная просьба к целителю осмотреть меня и дать заключение о годности согласно расписанию болезней.

— А, ерунда, — отмахнулся Алек, подхватывая меня под больную руку. Я зашипела, он отскочил. — Прости. Если тебя осматривал целитель, как должен был, то и наши ничего не найдут. К слову, тебе все равно к ним надо, так что пойдем.