Сиротка для дракона. Боевой факультет (СИ) - Шнейдер Наталья "Емелюшка" - Страница 6

Правда, бедняга так много рассказывал, что к концу экскурсии почти охрип и наверняка обзавелся парой лишних седых волос, когда Мик и Мак, неугомонные близнецы, захотели погладить тигра и уже почти пробрались за заграждение.

Потом Мак оставил мне фингал под глазом за то, что именно я сдернула его магией с вершины решетки, но я расквасила ему нос, так что мы остались квиты. Мик в драку не полез, чтобы «все было честно», — а я не пользовалась магией из тех же соображений.

На миг мне стало грустно: впереди, конечно, новая интересная жизнь, но все мои друзья остались в старой.

— Два года… — задумчиво проговорил Родерик. — Бамбуковых медведей ты видела? Их подарил нашему императору император Кефраса вроде бы недавно, но могу путать.

И после этого он будет настаивать, будто не имеет титула? Пусть скажет еще, что он дворцовый уборщик, поэтому знает про все эти императорские подарки.

Настроение упало еще сильнее.

— Видела, — соврала я.

Приду одна и посмотрю. Если найдется на что: вход в зверинец был платным и недешевым, я помню, как привратник сосчитал нас по головам, а потом пересчитывал монеты: пожалуй, тогда я впервые в жизни видела столько денег. Впрочем, где бы мне было их видеть? Я и в руках-то их не держала никогда, подъемные были моими первыми в жизни собственными деньгами, и только понимание, что я не знаю, на сколько придется их растягивать, не позволило мне потратить все и разом.

Но как бы бедна я ни была, платить за себя случайному знакомому не позволю.

— Ладно, тогда пойдем в Летний сад. — Родерик подхватил меня под локоть и повел к воротам в кованой ограде. — Туда привозят растения со всего мира, — продолжал он.

— С ума сошел? — зашипела я, упираясь в брусчатку ногами, будто собака, которую тащат за ошейник. — Меня туда не пустят!

— Почему? — изумился Родерик.

— Там привратник.

— Он там для красоты.

Для красоты, ага. Это тебе все привратники кланяются, а за мной сегодня в лавке хозяин по пятам ходил, как бы не украла чего.

— Говорят, принцесса любит гулять в Летнем саду. Что мне там делать?

— Гулять, — пожал плечами он. — Чем ты хуже принцессы?

— Ты издеваешься или правда не понимаешь?

— Она сама по себе, мы — сами по себе. Единственное, что здесь меняется, когда в парк приходит принцесса, — вместо привратника встает стража, и под каждым кустом торчит голова охранника.

Я представила себе торчащие под кустами, будто грибы, головы охранников и невольно хихикнула. Но хорошего настроения хватило ненадолго, страх тут же вернулся.

— Меня погонят оттуда!

— С чего бы? Вон ее же не гонят! — Он указал на нищенку, сидевшую у ограды в паре ярдов от ворот. — А ты даже не попрошайничаешь. К слову…

Он снял с пояса кошелек, достал оттуда монетку, бросил женщине.

— Да благословят вас пресветлые боги за милость, ваше сиятельство! — запричитала она, ловя медяк. — Пусть даруют они вам…

Родерик, не дослушивая, подхватил меня под локоть, повлек к воротам. Очень хотелось вырваться и сбежать, но у него по-прежнему оставались мои вещи, и пришлось шагать следом. Тем более в самом деле хотелось хоть одним глазком взглянуть на место, где любит гулять принцесса.

Родерик был прав: никто не собирался меня прогонять, по крайней мере пока я держалась за его локоть. И сад действительно был прекрасен. Попади я сюда с ребятами из приюта или даже госпожой Кассией — без устали вертела бы головой по сторонам, разглядывая и запоминая. Ведь будет же у меня когда-нибудь собственный дом, совсем собственный? И садик в нем будет. С розами и пионами. И сиренью.

Здесь, конечно, пионы давно уже отцвели, а сирени и вовсе не было видно — чересчур простая, поди, для знатных господ. Роз, правда, хватало.

Но стоило немного отойти от входа, как аккуратные клумбы сменились россыпями камней, меж которыми росли словно бы дикие травы. Лишь обилие цветов и их оттенки давали понять, что сочетания этих якобы диких растений тщательно продуманы, чтобы услаждать глаз. Ни одно из них я не узнавала, и немудрено: судя по табличкам рядом с клумбами, привезены эти цветы были вовсе из несусветной дали. И не поленились же! В другое время я бегала бы от одной таблички к другой, читая и удивляясь, но сейчас только цеплялась за локоть Родерика, старательно не поднимая глаз. Несмотря на жаркий полдень, здесь было прохладно. Ветви деревьев смыкались над дорожками, укрывая гуляющих от солнца, и потому людей хватало: в самом деле, приятнее укрыться от жары среди этой красоты, чем за закрытыми ставнями.

На нас глазели. Глазели все то время, что мы бродили по этим аллеям, усаженными нездешними цветами. На Родерика — с понимающей ухмылкой, на меня — брезгливо или с жалостью.

Рядом с разряженными дамами и блестящими кавалерами, дефилирующими по этим аллеям, я никак не могла забыть, что ботинки на мне латаные, а штаны с чужого плеча, в смысле ношенные до меня. Дети растут быстро, и до сих пор я не видела ничего плохого в том, что не вся одежда, которую нам выдавали, была новой, — главное, что она была чистой и крепкой. А сейчас я чувствовала себя той нищенкой у ворот, но если она смирилась со своим положением, я мириться не хотела.

Я выпрямила спину. Да, сейчас никто из этих высокородных зазнаек не пустит меня дальше прихожей. Да, у меня никогда не будет титула. Но у меня есть магия и будет диплом, а в корпусе боевых магов все зависит от того, на что ты способен, а не кем повезло родиться. Изначальные твари и прочая нечисть родословной не разбирает, на их вкус все одинаковы.

Аллея закончилась, деревья расступились, открывая искрящийся радугой фонтан.

Ветер качнул ветки, рассыпал на брызги струю фонтана, обдав нас каплями прежде, чем я успела выставить щит. Родерик даже не попытался потянуться к магии. Смахнул капли с куртки, тряхнул волосами, в которых сейчас тоже заиграли разноцветные искры от попавшей воды. Рассмеялся — открыто и весело, не над чем-то, просто радуясь жизни. До чего же он был хорош сейчас!

Сердце зашлось, я прокусила губу, часто моргая. Он был плотью от плоти этого места. Я — словно из другого мира.

В чем больше гордыни: решить, будто богатый и знатный красавец мной увлекся, или в том, чтобы поверить, будто он в самом деле отнесся ко мне как к равной?

Фигура Родерика заслонила фонтан.

— Нори?

— Все хорошо. — Я принужденно улыбнулась, уткнувшись взглядом в амулет на его груди. Амулет, на который, наверное, можно было купить весь наш приют.

— Нори, посмотри на меня.

Я уставилась на его шею.

— Что случилось? — Он приподнял пальцами мой подбородок, заглядывая в лицо.

— Ничего. — Я все же смогла выговорить это небрежно и посмотреть ему в глаза.

— Не ври. В тебе будто свет погас.

Вот же… внимательный, зараза.

— Ничего не случилось, правда, — повторила я. — Устала немного.

Он улыбнулся, провел кончиками пальцев по моей щеке. Не знаю, каким чудом я не разревелась прямо там.

— Я совсем тебя заболтал. С утра по городу бродишь? Наверное, еще и голодная.

Я помотала головой — в горле, казалось, намертво встал ком.

— Не верю, — улыбнулся он. Глянул на солнце. — Рестораны еще не открылись. Пойдем хотя бы кофе попьем с пирожными.

Кофе с пирожными. Те двое несколько лет назад тоже предлагали кофе с пирожными. Только сейчас яства будут дороже, вот и вся разница.

Мне не хотелось верить, что, получив отказ, Родерик тоже попытается действовать силой. В конце концов, он мог бы так поступить еще в том переулке. Да и зачем бы ему: я откажу, другая позволит. Но все равно стало тошно.

— Надо было тебе сразу сказать, что устала. — Родерик снова подхватил меня под локоть, увлекая к выходу. — Что это за прогулка, если ноги не несут.

— Нет, здесь красиво, — улыбнулась я, и от этой улыбки заныли скулы. — И я не хочу есть, правда.

— Боевому магу нужны силы, — наставительно сказал Родерик. — Так что не спорь.