Логофет Базилевса (СИ) - Санфиров Александр - Страница 48

Сопение за моей спиной стихло, а рука жены потихоньку заскользила к моему паху. Я повернулся и без слов подмял ее под себя.

Вот уже два дня, как мне можно было наслаждаться комфортом средневекового дворца. После четырех месяцев скитаний по степи ночевок на земле, и прочих прелестей походной военной жизни, казалось, что я попал в рай.

Все-таки я смог создать достаточно сильную команду, если пока не единомышленников, то хотя бы людей, которые понимали, что я хочу. Только поэтому я мог себе позволить два дня посвятить только жене. Но сегодня надо было уже браться за дела, которые наваливались со страшной силой.

С вздохом сожаления выбрался из теплой постели, оделся в обычное облачение эпарха, жутко раздражавшее послеудобной одежды кочевников. Варвары уже не было, только ее командный голос доносился из дальних покоев. Я усмехнулся, в мое отсутствие дом был в надежных руках.

В приемной меня уже ожидал префект Гаяс, который должен был мне доложить подробно, о событиях произошедших за время моего отсутствия. Интересно, что когда я весной прибыл в Таматарху, у него в речи проскальзывало некоторое превосходство ромея над варваром. Но сейчас, когда он знал, что за проливом на зимовке в Тавриде кочуют почти двести тысяч половцев, которые по моему единому слову могут выставить шестьдесят тысяч воинов, в его речи явно прослеживались панические нотки.

Гаяс доложил, что война среди касогов до сих пор не прекратилась, ближайшие селения почти полностью обезлюдели, что создает проблемы и для города. На этих словах я его перебил и сообщил, что все ближайшие к городу селения касогов будут заселены бывшими рабами, освобожденным в Булгарии, а земли будут отданы тем, кто верно служит мне, после чего многозначительно поглядел на префекта.

Гаяс уставился на меня:

-Стратилат, разве ты их привел не для того, чтобы продать на восток?

-Гаяс, я думал, ты более сообразителен. Зачем мне это делать? Даже если я вдруг решил бы продать их всех, то цены упали в несколько раз. Гораздо выгоднее для фема, если на землю сядут двенадцать тысяч земледельцев, верящих в Христа. Пока мы разговаривали с префектом, появились Ираклий и Диодор, мы с префектом еще не закончили разговор, поэтому они тоже увлеченно беседовали, когда же я, усмехнувшись, спросил:

-Вы так увлеченно говорите, как - будто не видели друг друга месяцами, как меня?

Собеседники засмеялись.

-Ты так нагрузил нас работой, что даже некогда было вина выпить, - сказал Диодор.

-Ну, тогда давайте рассказывайте, как у вас дела,- сказал я и отпустил префекта, который с жадным любопытством прислушивался к разговору. Ему в дела моих помощников соваться было строго запрещено, и поэтому он ловил каждое слово нашей беседы.

Мои собеседники посмотрели друг на друга и Ираклий начал первым.

-Мы отобрали два десятка мальчишек и тренируем их по тем правилам, которые ты нам оставил. Но так, как ты всех Теней забрал с собой, пока особых успехов у них нет. Секретность у нас полная, мыобустроились в бывших каменоломнях недалеко от монастыря, Так, что ждем новых учителей. А вот Зосиме с Досифеем куда хуже, чем нам приходится, хотя и у них уже что-то похожее на воинство получается.

Диодор продолжил беседу:

-Ох, и предложил ты мне тяжкое дело, Глеб, я бы лучше, как Ираклий, мальчишек гонял. Так, вот докладываю:мастерские для бронзового литья почти готовы, мастера уже вроде не плачут, что их с места сорвали, когда золото увидели, так забыли, чтопо Константинополю скучают. Охрана установлена по твоим указаниям, муха не пролетит. Теперь только дело за тобой, что прикажешь, то лить будут. А вот Бахиджа с его добром пришлось дальше всех запрятать, от его ям, такая вонь идет, хуже, чем от кожемяк. Хорошо, что касоги нам теперь друг друга в рабы наперебой продают, есть кому в этой вони работать. Да и самое главное оставил ты чертежи крепости для Корчева, работа идет, вот только венецианцы что крепость эту строят, недовольны сильно, все меня спрашивают, зачем это, зачем-то, а я ничего сказать не могу, сам не понимаю, что у тебя начерчено.

Я выслушал обоих моих друзей и сказал:

-Ну, что же я не зря на вас надеялся, спасибо друзья, сегодня некогда, а завтра поеду сам все посмотрю. А вы зайдите в канцелярию префекта,там будут распоряжения , что Диодор назначается доместиком (начальником штаба) а Ираклий хартулярием (интендантом), и сразу получитенеобходимые документы. Думаю, что денег вам выдадут достаточно, чтобы построить себе приличные дома в Корчеве, а то как-то нехорошо динатам не иметь домов в будущей столице моего княжества.

На меня внимательно уставились две пары глаз.

-Так ты что,- спросил Диодор,- даришь нам поместья? Приастии?

-Послушайте, вы одни из немногих, кто ничего не требуя, поехал вслед за мной в неизвестность, просто веря в мою удачу. Так почему я не могу наградить верных товарищей землей. Тем более что ее сейчас много освободилось. Так, что можете на нее сажать людей, который я привез из похода.

Я пригласил свого нового доместика и хартулярия сегодня на пир в ознаменования удачного завершения боевых действий и не успели они выйти, как ко мне ворвались бояре во главе с Ратибором.

-Ну, наконец, ты отлип от своей Варвары, - шепнул мне на ухо мой бывший учитель, два дня к тебе попасть не можем.

Я посмотрел на смущенно стоявших воевод, явно что-то задумавших, и сказал:

-Ну, давайте, выкладывайте, с чем пришли, вижу ведь, просить что-то собираетесь.

Неожиданно, все двенадцать человек степенно опустились на колени и хором заголосили:

-Княже, Глеб Владимирович! Бьем тебе челом, возьми нас под руку свою. Четыре месяца мы с тобой в Диком поле были. Видели мы, каков ты в бою, умен, рассудителен, а главное удача у тебя есть. Мы давно все решили, да времени не было поговорить. Вчера уже все воеводы, кто хотел, ушли с воями своими на лодиях в Киев, а мы здесь служить тебе желаем, и в том присягнуть хотим.

Я растерянно спросил:

-А как же мой брат, Ярополк, он ведь обиду затаит, что я его людей переманил?

Ратибор, стоявший рядом со мной, тихо сказал:

-Да не затаит он обиды, все они свободны в выборе своем, Ярополк, еще, когда отъезжал, сказал, что ежели кому из воев по душе с братом его воевать, могут с ним остаться, свободу в том он им дает.

Я почувствовал, как невольно, у меня глаза наполняются слезами, и что-то тяжко стало на сердце, но, превозмогая себя, тряхнул головой и громко произнес:

Спасибо воеводы, что решили идти под мою руку. Нынче вечером прошу вас на пир, а завтра присягу принесете, и благословение на службу от епископа Таматархи получим. Воеводы, радостно переговариваясь, вышли из помещения, а Ратибор пристально посмотрел на меня:

-Глеб, что с тобой, на тебе лица нет.

-Ты знаешь тысяцкий, что-то у меня на душе тяжко стало, когда Ярополка вспомнил, что-то с ним плохое наверно случилось.

-Молчи, молчи, не буди лихо, помстилось может тебе,- заговорил Ратибор,- что там могло случится,все равно теперь раньше весны не узнаем, если только Владимир Всеволодович весточку не пошлет.

-Ладно, Ратибор, так, наверно устал япросто. Вот и чудится всякое.

-Да уж тебе тут нетрудно было притомиться,- и Ратибор кивнул головой, в сторону комнат, где раздавался звонкий голос моей жены.

Мы засмеялись и пошли к выходу, там меня уже ждал Ворон, приплясывающий от нетерпения и рвавший повод из рук старшего конюха. С удивлением, посмотрев, на разукрашенную скамейку, подставленную для меня, я без нее ловко запрыгнул в седло и в сопровождении охраны отправился в порт, где у причала уже качалась большая ладья.

В Корчеве меня ожидала, не пример большая толпа, чем в мой последний приезд. У всех на слуху были наши военные успехи, а трофеи, привезенные моим воинством из Булгарии обрушили все цены на местном рынке. Купцы, каким то образом уже пронюхали, что я получил право на беспошлинный провоз товаров по Итилю, и теперь толпились вокруг, видимо желая уточнить, так ли это на самом деле. Чтобы они отстали, я остановился и громко сказал: