Кольчугинские сыщики (СИ) - Соляная Ирина Владимировна - Страница 10

Кот сел перед мышью и вытер хвостом набежавшие слёзы. Впервые за много лет Степаниде стало жалко потенциального антагониста.

— И где? — спросила она участливо.

Домовой непоэтично ответил и поправился:

— В череде безумных дней канули.

— Что же ты не борешься?

— Боролся. И весы расстроил, и батонную машину сломал. Но пришёл Надмирный Инквизитор и сказал, что я нарушаю уложения для домашней нечисти, и пригрозил отрубить бороду.

— Какую бороду? — недоверчиво спросила мелкая лейтенантка.

— Которая у меня, как у домового имеется. Не всегда же я в хвостатом обличье живу.

Мышь длинно вздохнула. Она знала не понаслышке, что с Надмирной Инквизицией шутить не стоит.

— А как раньше всё было устроено?

Домовой в облике кота разговорился. Бизнес начинался с домашней выпечки хозяйки. Хвалили соседи расстегаи и чебуреки. Пироги заказывали на свадьбы, пирожки на поминки. В кармане зазвенели денежки, и хозяйка открыла небольшое производство. Сложили наспех две русские печи. Запечники трудились на славу. Кныш глаз не смыкал, проверяя, чтобы мука не отсырела, в сухофруктах не завелась шашель, и чтобы мыши не попортили запасов. Но хозяйке всё было мало. Она пригласила менеджера, и тот написал какой-то коварный план развития производства. И теперь по этому плану теперь все стали жить. А менеджер ходил и сверялся с тетрадкой. И чуть что начинал кричать и вопить: «Не допустим перерасхода сырья, нет браку! Долой дедовские методы». Стали выпускать только новомодное: багеты, круассаны, чиабатту, бриоши. Вместо дрожжей — порошки, вместо яиц — порошки. Вместо сердечной заботы о хлебе тоже порошки… А ему, домовому, даже молочка не нальют.

Из пекарни «Как у мамы» вышел раскрасневшийся Матузков, следом вылетел домовой. В руках следователя был пакет со свежей выпечкой. Кныш шустро спрятался, Степанида и глазом не успела моргнуть.

Следователь протянул ей ладонь, и она переселилась с подоконника в карман кителя Матузкова. По дороге следователь рассказал, что после переезда в новую пекарню, выпуск продукции увеличился вдвое, но продажи упали. Ему пожаловались и тестомесы, и формовщик, и даже менеджер. Юный выпускник курсов «Раз и диплом» недоумевал, что не так с его бизнес-идеей.

— Я заметил, что бедный мой товарищ вынужден в шерстистом обличье обретаться. Это очень нездоровый показатель! — заметил домовой, — от хорошей жизни хозяин в теле кота прятаться не будет.

Мышь не прикоснулась к принесённой сдобе. Матузков, видя её строгий взгляд, отнёс весь пакет в дежурную часть, а младший лейтенант Березкин и участковый Будкин выразили ему за это глубокую и искреннюю благодарность.

— Где же тут подвох? Милый интерьер магазина. На производстве чистота невероятная, всё механизировано, и цены вполне доступные, и нечисть своя имеется,— размышлял Матузков, — что же тут не так?

Мышь молчала, она любила думать в тишине, прищурившись и грызя привычный сухарь.

На следующий день хозяйка пекарни вернулась за результатами расследования. Теперь на ней красовалась кожаная курточка с золотистым отливом, а к подолу длинной клетчатой юбки была пришита блестящая тесьма. Гостья снова села на табурет и склонила на бок аккуратно причёсанную головку.

— Дело ваше непростое, — начал Матузков, — но кое-какие мысли у меня есть.

— Вы уже нашли, за что оштрафовать жуликов? — перебила его хозяйка пекарни, — я имею в виду хлебозавод номер два и кондитерскую «Варенька».

— Нет, — растерялся следователь, — я там даже не был.

— Вам какое было дано задание? — грозно спросила посетительница и встала с табурета,— проверить недобросовестных конкурентов, найти у них нарушения правил торговли, и другие недочёты. А вы даже не умудрились их навестить?

— Постойте, постойте, — растерялся Матузков, — я хочу рассказать вам кое-что.

Посетительница нетерпеливо села на табурет и демонстративно уставилась в окно, щёлкая замочком на сумочке.

— Например, вслушайтесь, как звучит название вашего магазина, — улыбнулся следователь, — «Как у мамы». Каку мамы.

— Ой, я это всё уже проходила. Каку вижу, каку слышу! Не надо искажать первоначальный смысл. Дурное воспитание и отсутствие чувства юмора! — возмутилась хозяйка, — Это все ваши ценные наблюдения?

— Кольчугинцы любят пирожки, булочки. А вы им предлагаете…

— Современную европейскую продукцию, которая соответствует всем стандартам качества.

— Ну а вот корица и ваниль?

— Заменены более дешёвыми аналогами, не влияющими на вкус продукта.

— А тепло и уют русской печи? А ладони пекаря в муке? А опара, вылезающая из кастрюли?

— Вы в каком веке живете, товарищ капитан? — неприятно засмеялась посетительница.

Она нервно дрыгала ножкой, обутой в заграничный сапожок, покачивала кудрями, аккуратно высвеченными по последней моде, и кривила блестящие губки.

— И что же это за пекарня, в которой нет ни запечника, ни мышей?

Хозяйка топнула ножкой и вскочила.

— С меня хватит! — заявила она и достала калькулятор, — а с вас, товарищ капитан, пятнадцать рублей.

— За что? — удивился Матузков.

— За продукцию, которую вы съели, а теперь охаяли.

Мышь громко захихикала за сейфом, а Матузков растерянно достал из кармана кошелёк и отсчитал бумажки. Хозяйка пекарни подцепила их аккуратными ноготками и сунула в сумочку.

— Совсем не этого я ждала. А ваши волшебные способности сильно преувеличены! — бросила она через плечо и хлопнула дверью.

— Молочка своему домовому нале-е-е-е-ей, — вдогонку просвистел ей Борода, но хозяйка пекарни уже спускалась по лестнице.

Матузков нервно закурил. Мышь вылезла из-за сейфа, вскарабкалась по штанине и забралась на плечо следователя.

— Хочешь я ей беспорядку наведу, урона причиню? Возьму кикимору, эх разгуляемся!

Матузков улыбнулся.

— Степанида, ты же мелкая лейтенантка! Разве не должна на страже закона стоять? И не стыдно?

— Просто предложила. Нет так нет. Буду закону служить, делов-то, — хмыкнула Степанида.

Домовой слетел к ним и обнял прозрачными ладонями обоих.

— Лучше давайте подумаем, куда можно Кныша пристроить. Пропадёт ведь…

— Домовой месту служит. Уходить ему нельзя, — вздохнула Степанида.

— Сам не уйдёт, а вот переманить его можно, — улыбнулся Матузков, вспомнив как пригласил в отдел Бороду, — наведаемся на хлебозавод номер два? Может им ненужный в пекарне Кныш пригодится?

Вечером Степанида грелась чайком у Хаврошки и делилась печальными мыслями по поводу домового в облике кота. Кикимора качала головой и подхихикивала, ничуть не сочувствуя Кнышу.

— Это не домовой, а хвост кошачий, коли не может с хозяйством управиться. И жалеть его нечего. Правильный домовой сам хозяину подскажет и подучит, чтобы прибыля валили.

— Разве ж домовой в прибылях должен понимать?

— Еще как должен, — кикимора нахмурила лоб, — погоди-тко, была же запись о прибылях и убытках в «Уложении для добропорядочной нечисти».

Хаврошка ненадолго задумалась, почесала нос, украшенный с бородавкой, поправила фартук и совершила ещё несколько сосредоточенных движений.

— Нет, не могу вспомнить. Я ж только раздел для кикимор затвердила, а там сказано: «К деньгам хозяйским прикасаться кикиморе не должно, от этого они убавляются». Ещё помню, что если заведётся Оброчник, то всей домашней нечисти следует гнать его метёлкой.

Мышь вздохнула. Со слов кикиморы ну никак было не понять, как бороться с бедой. Кабы саму книгу почитать, да где ж её взять?

Весь вечер Степанида вертелась в гнезде и размышляла о событиях минувших дней. Казалось ей, что разгадка где-то рядом, стоит только присмотреться. Ночью ей снился облезлый хвост Кныша и пышущая жаром чиаббата. Домовой летал куда-то, оставив Степаниду одну, вернулся только под утро и не мог дождаться, когда мышь проснётся.

— Милушка, — шепнул он наконец, — я у домового Сметанки был. Ну, который политрук у нас в Добровольной Дружине Домовых. Такого разузнал…