Демон Пенрика (ЛП) - Буджолд Лоис Макмастер - Страница 10

— Ты мог вызваться скакать в город.

Пен моргнул.

— Я не подумал об этом. Всё произошло так быстро. К тому моменту, когда я спешился, чтоб понять что тут происходит, Вилром уже скакал в город.

Тигней потёр лоб и проворчал:

— И теперь всё в таком беспорядке…

Он посмотрел вверх и добавил:

— Мы собирались поселить Провещённую Ручию в дворцовом храме, но ты, я думаю, пока останешься здесь. Мы найдём тебе комнату.

Он снова вышел и позвал Коссо. Когда тот пришёл, он отдал ему ещё несколько приказов, явно имея на это право. Были ли Тигней здесь главным? Это определённо был дом для функционеров, для земных дел Храма, не для служения и молитв.

— Чем вы занимаетесь в Ордене Бастарда, сэр?

У Тигнея поднялись брови.

— Ты не знаешь? Я надзираю надо всеми храмовыми волшебниками в этой области. Прибытия и отъезды, задания и учёт. Если хочешь, я староста волшебников. Неблагодарная работа. Но, видит Бастард, они сами не организуются.

— Должен ли я оставаться в своей комнате? — спросил Пен, выходя в коридор.

Тигней фыркнул:

— Если демон уже проснулся, возможно тебя бесполезно пытаться удерживать, но я прошу тебя не покидать здание без моего разрешения. Пожалуйста.

Похоже, он с трудом вытянул из себя последнее слово, но говорил совершенно серьёзно.

Пен кивнул:

— Да, сэр.

Одно здание пока казалось ему достаточной частью Мартенсбриджа. Он не думал, что может в нём потеряться.

— Спасибо, — сказал Тигней и добавил привратнику:

— Приведи двух людей Дочери снова ко мне, потом — слугу Ганса. И скажи Кли, что он понадобится мне позже, пусть не уходит.

Пен последовал за привратником.

Привратник привёл Пена на верхний этаж, представлявший собой множество крохотных комнаток для слуг и младших дедикатов. В комнате, где его поместили было окно, около которого стоял потрёпанный стол, на котором стоял таз, неподходящий к нему кувшин, несколько грязных полотенец, зеркальце для бритья и чей-то бритвенный набор. Он был стиснут с боков двумя койками. Были и другие признаки населённости: одежда, висящая на крючках, стоящий в ногах одной из коек сундук, разбросанная обувь, ещё какие-то пожитки под обеими кроватями. Вторая койка была очищена и на ней были сложены седельные сумки Пена. Перед тем, как уйти, привратник сказал, что на закате внизу будет подан ужин для обитателей дома. Пен был рад приглашению. Судя по всему, его изгнание из человеческого общества закончилось, хотя бы и по недостатку места. Пен надеялся, что обитатель комнаты будет не слишком недоволен навязанным ему гостем. В конце концов, ему не придётся делить с незнакомцем постель, как это иногда происходит на переполненных постоялых дворах.

Обнаружив, что в кувшине ещё осталась холодная вода, Пен смыл дорожную пыль с рук и лица, извлёк несколько вещей из седельных сумок и сел на краю койки, пытаясь преодолеть замешательство.

— Дездемона? Ты тут? — глупый способ выразить эту мысль. Куда и как она могла бы уйти? — Ты не спишь?

Никакого ответа. Когда он просидел ещё несколько минут, усталый, но недостаточно сонный, чтоб вздремнуть, он почувствовал разочарование. Тигней сказал, что он может ходить по дому, не так ли? Если никто не показал ему, куда тут можно пойти, он просто обнаружит это самостоятельно. Пенрик встал, чтоб исследовать дом.

На этом этаже не было ничего, кроме комнат для слуг. На предыдущем этаже большинство дверей было закрыто, но их было меньше. Одна была открыта и вела в чью-то спальню. Пен позволил себе только заглянуть в неё. Ещё этажом ниже было много открытых дверей, за которыми были рабочие кабинеты, похожие на комнату Тигнея, в которых были люди, однако чем они занимались было для Пена не вполне очевидно. Он просунул голову в большую тихую комнату, которая, как он полагал, находилась как раз над кабинетом Тигнея и замер.

Это была библиотека и Пен никогда в жизни не видел так много книг и свитков в одной комнате. Даже в школе Леди Весны в Гринвелле был всего один единственный книжный шкаф, всё содержимое которого Пен прочёл за время второго года обучения. У его предков не было традиции учения. В Доме Джуральдов были бухгалтерские книги, записи охот и урожаев, несколько книг сказок, зачитанных до того, что в них плохо держались страницы и пара пылящихся томов по теологии. Восхищённый Пен вошёл.

Два длинных письменных стола стояли вдоль двух выходящих на улицу окон, обеспечивая честное разделение света. Один из них занимал парень, выглядевший обнадёживающе немногим старше Пена. Его голова склонилась над работой, перо аккуратно выписывало буквы. Тёмные волосы были подстрижены на армейский манер, как для ношения шлема, хотя не было видно никаких признаков того, что шлем когда-либо оказывался на этой голове. Судя по стопке разлинованных листов слева от него, меньшей стопке исписанных справа и закреплённому в деревянной подставке тому, он был занят копированием книги.

Парень посмотрел на Пена и нахмурился, не радуясь вторжению. Пен попробовал улыбнуться и махнуть рукой, демонстрируя своё дружелюбие, безвредность и готовность поздороваться, но тот лишь промычал что-то и вернулся взглядом к переписываемой странице. Не получив поддержки в своих благих намерениях, Пен перенёс своё внимание на полки.

Один шкаф, простирающийся от пола до потолка, похоже, был посвящён теологии, что было неудивительно в этом месте. Другой был заполнен хрониками, по большей части из отдалённых мест и времён. Пен опасался, что его родная земля была более известна производством сыра, чем своей историей. Несколько хрупких древних свитков лежали на отдельных полках, перевитые шёлковыми лентами, к которым были привязаны маленькие дощечки, на которых были написаны названия. Пен не решился прикасаться к ним. Он с радостью обнаружил коллекцию того, что было похоже на собрание книг со сказками, изрядно зачитанными. Потом высокий шкаф с работами на дартакане, на котором, насколько Пен понимал, его школьные учителя говорили не вполне правильно. Пара полок работ на нечитаемом ибранском, далее целая полка на древнем языке Цедонии с его экзотическими буквами.

Раньше Пен видел только фрагменты этого загадочного языка: на старых монетах или на развалинах древних храмов над дорогой в Гринвелл. Одинокое наследие империи, которая больше тысячи лет назад раскинулась на две тысячи миль от тёплого Цедонийского полуострова до холодного берега Дартаки. Учёные описывали её славу как что-то мимолётное, подобное метеору, но три сотни лет владычества казались Пену не такими уж и мимолётными. Так или иначе, когда сменились поколения, она распалась, разделённая и переделённая между бунтовщиками и военачальниками, так же как и Дартакская империя Великого Аурдара сотнями лет спустя, когда его наследники с ней не справились.

Рука Пена протянулась к книге, переплетённой в промасленную ткань, современной копии, что делало её менее пугающей, с красиво выписанным на корешке загадочным заголовком. Задумавшись о том, кто её переписывал, он дал ей раскрыться в своих руках, просто, чтоб посмотреть на каллиграфию, похожую на вышивку или орнамент и настолько же информативную.

Вместо этого, его глаза выцепили предложение: «В шестой год царствования Императора Летуса, прозванного Инженером за его службу в юности в войсках его дяди, когда он подводил подкопы под укрепления его врагов, до того, как вторая чума сделала его наследником, он повелел построить в городе первый акведук, девять миль от источников в Эпалии, снабжавший водой сады его Императрицы и дающий воду новым фонтанам его столицы и здоровье и радость её обитателям…»

У Пена перехватило дыхание, он зажмурился. Через несколько секунд он снова очень осторожно открыл глаза. Всё те же элегантные чужеродные буквы. Но теперь они стали словами, их смысл становился понятен так же легко, как если бы они были написаны по вилдийски.

— Я могу это читать! — громко прошептал он, удивлённый.