Восстание (ЛП) - Скэрроу Саймон - Страница 49

Он проглотил размягченный кусок мяса и отбросил остаток полоски в сторону. Есть было слишком тяжело, и у него болела челюсть. Повернувшись к гостинице, он взглянул в сторону хребта и остановился на полпути. Было ли это его утомленное воображение или легкая дымка, окутывающая горизонт? Он прикрыл глаза и еще мгновение смотрел, прежде чем шагнуть обратно к своему скакуну.

- Первая турма! За мной!

Люди вскарабкались обратно в седла, а остальная часть когорты стала оглядываться, чтобы понять, что происходит. Как только последний из всадников сел на коня, Катон махнул рукой вперед и ровным галопом направился к гребню, оглядываясь по сторонам, выискивая любые признаки врага. Он опасался того, что могло быть за возвышением, и приготовился приказать быстро развернуться и поскакать обратно к своим товарищам в таверне.

Когда они достигли гребня, перед ними открылась холмистая местность. Казалось, какое-то огромное чудовище ползло по ландшафту, усики которого тянулись к фермам и небольшим поселениям, через которые оно проходило. Темная людская масса, возможно, почти километр в поперечнике и с добрый десяток в длину. Пылевая дымка, поднятая ногами, копытами и колесами войска, окутала тыл колонны повстанцев и мешала оценить ее размеры. По меньшей мере пятьдесят тысяч повстанцев были видны, предположил Катон, и он почувствовал, как его желудок сжался от отчаяния при виде масштабов сил, собирающихся обрушиться на Лондиниум. Не все из тех, кого он видел, были бойцами, но даже с учетом половины или трети их числа было ясно, что удержать город не удастся.

- Трахни меня... - пробормотал один из конных ауксиллариев рядом с ним, когда они свернули с дороги и направились по обе стороны от Катона. - Похоже, каждый из ублюдков, живущих на острове, жаждет нашей крови.

- Мы мертвецы, - сказал другой.

- Закройте рты! - рявкнул Катон. - Тишина в строю!

Он обратил свое внимание на врага. Голова колонны находилась примерно в восьми километрах отсюда, ее возглавлял авангард вооруженных людей, чье оружие и доспехи блестели на солнце. Отряды всадников пересекали сельскую местность перед ними, в то время как небольшие группы пеших людей собирали пищу и добычу в домах и поселениях, оставленных на пути войска Боудикки. Катон не мог избавиться от мучительного ощущения, что в манере продвижения мятежников есть что-то странное. И вдруг до него дошло. Всадники ехали не в направлении Лондиниума, как он ожидал, если бы они вели разведку на некотором расстоянии впереди колонны. Вместо этого они, казалось, обшаривали местность, как будто что-то искали.

Стук копыт сзади заставил его обернуться, и он увидел, как Туберон скачет вверх по склону, чтобы присоединиться к ним, резко направив поводья в клубе пыли, когда он увидел повстанцев.

- Волосатые яйца Юпитера...

- Что случилось, я не давал команды выдвигаться? - потребовал Катон.

- На севере движение, господин.

Он указал пальцем, и Катон увидел, что за лесом, который он ранее внимательно осматривал, появился еще один небольшой шлейф пыли. То, что оно появилось за то время, которое ему потребовалось, чтобы достичь гребня, указывало на то, что второй отряд двигался быстрыми темпами.

- Похоже на кавалерию.

- Тогда это ловушка, господин. Нам лучше уйти отсюда.

- Оставайся на месте! - Катон пристально посмотрел на него. - Мы не находимся в непосредственной опасности, и будь я проклят, если меня спровоцируют к безудержному бегству, как какого-нибудь зеленого трибуна во время его первого же патруля на вражеской территории только потому, что один из его офицеров потерял голову.

Он сразу же пожалел о сказанном. За все время службы с Тубероном он никогда не терял своего самообладания до такой степени. Он понял, что это говорит об усталости, но это не было поводом так язвительно отчитывать центуриона. Он глубоко вздохнул и заставил себя продолжить спокойнее.

- Возвращайся к колонне, центурион. Пусть люди будут готовы сбросить поклажу, если возникнет такая необходимость. До возвращения в Лондиниум нас, возможно, ждет тяжелая поездка.

Они обменялись салютом, и Туберон поскакал обратно по дороге, предоставив Катону возможность вернуться к своему оцениванию всадников, едущих впереди колонны повстанцев, находившейся не более чем в трех километрах от них. Что бы или кого бы они ни искали, они делали это решительно. Проверялись каждая роща и канава, в то время как поиски всадников пробирались через посевные поля, внимательнно исследуя местность перед собой.

- Господин!

Один из ауксиллариев вытянул руку в сторону группы хижин, окруженных невысоким частоколом, примерно в полутора километрах от их позиции. В дверях ближайшей к хребту хижины стояла фигура, размахивая руками, словно пытаясь привлечь внимание Катона и его людей.

- Похоже, кто-то слишком задержался со своим отходом, - пробормотал голос. - Эти варвары отрежут ему голову, как только доберутся до него.

Катон увидел группу из десяти конных бриттов, направлявшихся к ферме. Скорее всего, все будет так, как сказал ауксилларий: этот человек и все остальные, скрывавшиеся в хижинах, уже были почти мертвы, если только они не поклянутся в верности восстанию. Даже тогда Катон сомневался, что его пощадят. Это была территория катувеллаунов, и повстанцы из иценов и триновантов затаили обиду на своих старых угнетателей еще за долгие годы, предшествовавшие римскому вторжению. Ему было жаль всех, кто еще оставался на ферме, и у него не было желания стать свидетелем их конца. Он разворачивал своего скакуна, когда один из его людей весело фыркнул.

- А он не прочь поразвлекаться. Взгляните на это!

Катон оглянулся через плечо и увидел, что человек вышел из хижины. Сверкнул меч, когда он помчался в направлении хребта, где располагались римляне, и нырнул в укрытие за пустым загоном для скота. Затем он повернулся к римским вспомогательным войскам на гребне и отчаянно замахал рукой, подзывая их. Катон не увидел никаких признаков других жителей усадьбы и предположил, что этот человек был один. Возможно, это был грабитель, воспользовавшийся заброшенной собственностью и замешкавшийся слишком сильно. Всадники мятежников уже достигли частокола и наверняка найдут его, когда начнут поиски. Даже если у него и был меч, у него было мало шансов против них.

Он собирался отдать приказ своим людям присоединиться к колонне, когда какое-то шестое чувство остановило его руку. Было в этом человеке что-то такое, что вызвало в его сердце проблеск надежды. Что-то в его телосложении и том, как он себя держал. Беглый взгляд на поисковые отряды повстанцев показал, что ни один из них не двинулся к Катону и его людям. Но по всей видимости их заметили, поскольку две группы всадников остановились и смотрели в их сторону, и вскоре гонец помчался обратно в направлении основной колонны. К северу другая группировка противника находилась еще в нескольких километрах от них. Времени было много.

Внизу у группы хижин бритты спешились и ходили от одной к другой, затем трое из них двинулись в сторону загона для скота. Беглец рискнул бросить быстрый взгляд и поспешно вложил меч в ножны. Мгновение спустя он бросился к частоколу. Повстанцы бросились бежать за ним. С поразительной силой и ловкостью их добыча перелезла через бревна и побежала по открытой местности к гребню. Позади него двое повстанцев перелезли через частокол и пустились в погоню, а третий побежал обратно к хижинам, размахивая руками. Мгновения спустя его товарищи выбежали из жилищ и взобрались в седла.

Когда Катон взвесил относительные расстояния между бегущим человеком, двумя пешими преследователями, восемью всадниками, выскакивающими из ворот усадьбы, и римлянами на гребне хребта, стало ясно, что беглец обречен. Он не успеет преодолеть и половины расстояния, как его собьют и прикончат. Даже если бы он смог достичь позиции римлян, что тогда? Мог ли Катон позволить одному из своих людей замедлиться из-за ноши второго седока на его скакуне?