Восстание (ЛП) - Скэрроу Саймон - Страница 70

- Ты готов к этому?

- А если бы это было не так, имело бы какое-то значение? - Ветеран мрачно улыбнулся. - Это позор. Когда все это закончится, и я вернусь к тому, что осталось от моего дома, работы в саду займут вдвое больше времени.

- Так что займись другим времяпровождением. Именно это я и сделал, когда вышел в отставку, живя в Камулодунуме. Например, чтобы пить, нужна только одна рука.

- Мне бы сейчас не помешало выпить.

- Внутри есть немного вина. Я принесу его тебе.

- Нет. Лучше не быть пьяным, когда я вернусь в седло после того, как Фриген сделает свою работу.

Один из ауксиллариев, отвечающий за подогрев смолы, появился в дверях постоялого двора и объявил, что она готова.

- Пришло время, - сказал Макрон.

Двое ветеранов подошли к столам, приготовленным хирургом.

- Если бы вы легли здесь, господин, - указал Фриген.

Гитеций расслабился и лег ровно. Фриген протянул ему толстый кусок дерева, обтянутый кожей. - Прикуси это, когда придет время. Это лучше, чем откусить себе язык. - Он посмотрел на Макрона. - Тебе придется держать его плечи опущенными. По одному человеку на каждую ногу и один на здоровую руку.

Когда все были на своих местах и Макрон прижал плечи ветерана к столешнице, Фриген мягко заговорил. - Лучше всего отвернуться и закрыть глаза.

- К Плутону в задницу, - Гитеций посмотрел прямо в небо и стиснул зубы.

Фриген поправил руку центуриона так, чтобы она вытянулась под прямым углом к его телу, затем потянулся за скальпелем с другого стола и наклонился над раной.

Он работал быстро, и острый край скальпеля быстро расправился с разорванной плотью, обнажив кость, залитую кровью. Лицо Гитеция сморщилось от агонии, и он издал низкий жалобный звук глубоко в горле, подчиняясь этому процессу. Отложив скальпель в сторону, Фриген взял тряпку, чтобы вытереть руки, прежде чем потянуться за изящной на вид пилой. Он повернулся к ауксилларию с кухни. - Держи наготове смолу, как только я тебя позову.

Челюсть Гитеция напряглась, а мышцы шеи вытянулись, словно толстые веревки, когда хирург опустил лезвие пилы к кости. Его действия сопровождал тихий скрежет, и Макрон, несмотря на долгие годы знакомства с ранами, почувствовал, как у него скрутило живот.

Кость с хрустом разошлась, и Фриген потребовал смолы. Солдат вытащил кастрюлю, ручку которой обернул в толстый кусок ткани, и поставил ее туда, куда указал хирург.

Стук копыт заставил Макрона посмотреть вверх, и он увидел одного из дозорных, скачущего к ним с холма. Мгновение спустя он остановился недалеко от стола, на котором растянулся Гитеций.

- Господин, мы заметили врага! Пятьдесят человек во главе с тремя колесницами идут по дороге.

Макрон кивнул хирургу. - Сделай это. Быстро.

Фриген использовал небольшую ложку, чтобы нанести кипящую смолу на обнаженную кость и иссохшие кровеносные сосуды. Челюсть Гитеция отвисла, деревянный брусок упал на стол, он потерял сознание и обмяк. Хирург добавлял смолу, чтобы прижечь плоть, пока не убедился, что сделал все необходимое.

Макрон повернулся к наблюдателю. - Как далеко они?

- Менее трех километров, господин.

- Дерьмо, - он посмотрел на Фригена. - Что осталось сделать?

- Нам придется подождать, пока смола высохнет и затвердеет настолько, что я смогу закрыть рану, сшив складки кожи вместе.

- Сколько?

Хирург пожал плечами. - Недолго.

Макрон зашипел от бесполезного ответа и переключил свое внимание на наблюдателя. - Возвращайся на холм. Когда они будут в пределах половины от той дистанции, возвращайся сюда. Вы оба.

Ауксилларий развернул своего коня и поскакал обратно к напарнику, все еще наблюдавшему с холма.

Пока они ждали, пока смола потускнеет и затвердеет, Фриген поспешно вытер инструменты, которыми он пользовался, и сложил все обратно в сундучок, за исключением шовной иглы и ниток. Гитеций пошевелился и открыл глаза, затем его голова склонилась набок, и он вновь потерял сознание.

- Сможет ли он уехать вовремя? - спросил Макрон.

- Не сам. Лучше всего, чтобы его привязали к седлу, а по бокам – по человеку.

- Это нас замедлит.

Когда Макрон оглянулся на вершину холма, двое наблюдателей начали спускаться по склону.

- Фриген, мне плевать, что ты думаешь о смоле. Прикончи это дело сейчас же.

Лекарь не стал возражать. Он взял иглу в одну руку, другой перекрыл складки кожи и начал сшивать их вместе над уродливой темной массой смолы. Гитеций поморщился и пробормотал что-то неразборчивое, пока Фриген накладывал швы.

Дозорные спешились, и Макрон взглянул на дорогу. Он видел пыль, поднятую приближающимся врагом. - Где наши друзья?

- Меньше чем в полутора километрах отсюда, и … они ускорили темп, господин. Солдат осмотрел отрубленную руку и пятна крови на столе и взглянул на своего спутника, прежде чем отважиться сделать следующее замечание. - Нам пора двигаться, господин.

- Тут я буду отдавать долбанные приказы! - Макрон пристально посмотрел на него и сжал кулаки. Ауксилларий от неловкости отвернулся. - И вы двое будете ехать по обе стороны от Гитеция.

Фриген завязал последний шов.

- Теперь ты можешь посадить его на лошадь.

Макрон и остальные, удерживавшие ветерана, подняли его тело в седло и привязали ремнями.

- Они идут! - крикнул один из дозорных.

Макрон увидел, как ведущая колесница завернула за угол рощи не более чем в километре от них. Воин на погосте колесницы повернулся, чтобы позвать своих последователей, и другие колесницы и всадники галопом появились в поле зрения, ускоряя шаг, когда они заметили небольшую группу римлян возле таверны. Их боевые кличи и грохот колес и копыт разносились по открытой местности.

Как только Гитеций оказался в безопасности, Макрон приказал двум своим сопровождающим двигаться дальше, а затем побежал к своему скакуну. Фриген закрыл свой деревянный сундук и все еще боролся с ремнями, когда центурион поравнялся с ним.

- Оставь это, хренов дурак! Это только отяготит тебя!

Хирург поколебался, затем оттолкнул сундук в сторону и бросился к своей лошади. Ауксилларии поскакали прочь, за ними следовали те двое, кому было поручено сопровождать Гитеция по обе стороны, а Макрон и Фриген неслись позади. Оглянувшись через плечо, Макрон увидел, что враг отставал всего лишь в трехстах шагах позади. Всадники уверенно шли впереди колесниц, хотя последние были легкими и достаточно проворными, их возничие наклонялись вперед, подгоняя лошадей.

По мере того, как погоня продолжалась по дороге, разрыв между римлянами и их преследователями постепенно сокращался, но затем снова увеличивался. Отдохнув, пока Фриген проводил ампутацию, римские лошади были немного свежее и сумели остаться впереди. Но вскоре стало ясно, что повстанцы постепенно начали приближаться и вскоре настигнут Макрона и его группу.

Путь впереди поднимался, а затем нырял в долину, где между зарослями тростника лениво текла широкая река. Дорога пролегала через узкий каменный мост, достаточно широкий, чтобы проехала повозка, затем поднималась на дальний склон и уходила в лес. Когда первые ауксилларии достигли мостика, Макрон окликнул их. - Всем остановиться! Стоять, Дисовы дети!

Когда ведущие люди натянули поводья, вокруг них кружилась пыль, Макрон вздохнул и отдал новые приказы.

- Вы трое, оставайтесь здесь со мной. Остальные продолжают идти, пока не догонят когорту. Фриген, ты командуешь. Обязательно доставь центуриона в безопасное место. Вперед!

Когда всадники поскакали вверх по склону, Макрон поручил одному человеку придерживать лошадей на дальнем берегу реки, а двум другим приказал присоединиться к нему на мосту. Он взял копье и щит у всадника и повел троицу к самому узкому месту между низкими каменными стенами с обеих сторон.

- Щиты поднять и копья вперед, - приказал он им, когда первый из всадников повстанцев приблизился и замедлил ход при виде троих римлян, преграждавших ему путь.

- Какого хрена мы здесь делаем? - прошипел тот, кто был слева от Макрона.