Выбери любимый жанр

Дорога висельников - Резанова Наталья Владимировна - Страница 15


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

15

Во время последней их встречи – Сигвард еще не знал, что она станет последней, – отец ни словом не обмолвился о своем замысле. Хотя говорили они долго. Точнее, отец говорил, Сигвард слушал. Они пили, и отец вспоминал Энид.

– Ты совсем на нее не похож, – сказал он. – Разве что глаза…

Сигвард не ответил, но подумал: было бы странно, если бы взрослый мужчина походил на женщину, которая умерла, не дожив до зрелых лет.

Но отец продолжал:

– Я знал ее давно. Впервые увидел, когда приехал на вакации из Тримейна. Ей было десять лет. Она уже осиротела. Ее отец вел дела Веллвудов в Тернберге, и, когда он умер, Рупрехт решил облагодетельствовать сироту, взяв под свой кров. Он был, как ты слышал, сверх меры благочестив, особенно под старость, и радел о спасении души, совершая добрые дела.

– То есть она жила в Веллвуде вместе с Ивелинами?

– В том-то все и дело. Они возненавидели ее с первого взгляда. За то, что он уравнял их, своих племянников, с безродной сиротой. Не знаю, были ли они настолько глупы, чтоб опасаться, будто отец уделит ей что-то в своем завещании – в ущерб им, но с Эберо станется. Да, они ненавидели ее, а я… После она мне говорила, что я взял ее под защиту только для того, чтобы позлить Ивелинов. Может, она и была права. Мне нравилось видеть, как братца с сестрицей корежит. Но потом я уехал, отец умер, и Энид не захотела оставаться в Веллвуде. Когда что-то было не по ней, она просто уходила. Она всегда была решительной. А после я встретился с ней в Тримейне. У нее там была родня.

Сигвард не знал, что мать когда-то жила в столице, и слушал внимательно.

– Она долго не хотела меня. И не только во мне было дело… Но я тогда этого не понимал. Наверное, из-за нее и подался на лесные дороги. Но я всегда возвращался. Я должен был ее видеть, хоть изредка. Конечно, для наших родственничков это не осталось тайной. И когда однажды я приехал в Тримейн, то не нашел Энид. Она снова скрылась. Ее тримейнских родственников уже не было в живых, и никто не мог сказать, куда она исчезла. Я думал – из-за меня, но виной опять были Ивелины. Они пытались ее убить. Беретруда тогда еще не была замужем, и они понимали, что, пока жива Энид, я на Беретруде не женюсь. Я тогда знал одно: в бегах, со своим больным сердцем она долго не протянет. Искал ее повсюду. Но она как сквозь землю провалилась. И когда по пути в Карниону я остановился в Кулхайме и узнал, что там находится Перегрин, я пошел к нему…

– Перегрин? Тот, из Фораннана?

– Ты о нем знаешь? Он до сих пор жив?

– Был жив, когда я о нем слышал. Говорят, шарлатан первостатейный. Предпочитает жить в Фораннане, но иногда вояжирует по приглашению титулованных особ. Показывает прошлое и будущее в каменном кристалле.

– Так было и в те времена, – кивнул Торольд. – Говорили, будто он нашел в Открытых Землях осколок Зеркала Истины, уничтоженного в прежние века. А то и что похлеще… Но мне было все равно. Даже если б Перегрин был бесом, явившимся из преисподней. Мне больше не у кого было спросить об Энид.

Он замолчал. На сей раз Сигвард не стал переспрашивать. Дождался, пока отец продолжит сам.

– Только он оказался не шарлатаном. Я спросил у него, жива ли Энид, найду ли я ее и что нас ждет впереди. И Перегрин мне это показал. В своем кристалле. Я не хочу рассказывать все… но жить нам оставалось не больше года. Обоим… И погибли бы мы не своей смертью, и оба были бы в том виноваты. Я спросил Перегрина: «И ничего нельзя сделать?» Он ответил: «Я не знаю, что ты видел, но это может произойти. А может и не произойти. Если ты сумеешь угадать, в какой миг нужно поступить по-иному, и изменить будущее». Так и случилось. Я нашел Энид – именно там, где показал мне Перегрин. Рассказал ей то, что увидел. И убедил ее, что не хочу ей зла. И она сказала: «Если мы можем быть счастливы, то почему мы должны быть несчастны?» И осталась со мной. И прожила гораздо дольше того, что было предсказано. А я жив до сих пор.

«И после этого я должен верить, что оный Перегрин – не шарлатан?» – подумал Сигвард, но противоречить отцу не стал. И больше до самого отъезда Сигварда они к этому не возвращались. Но Сигварду эта история и тогда показалась странной, а теперь – тем более. Отец никогда не был суеверен, к предсказателям и чернокнижникам не обращался… но ведь Давину он пригрел же? Хотя она всегда отрицала, что имеет отношение к колдовству.

Не то чтобы Сигвард полагал, что отец лгал ему, но…

Прошлое всегда хочется видеть лучшим, чем оно было. Сигвард знал, что великая любовь к Энид не мешала отцу иметь после ее смерти любовниц в Тернберге. А может, и при ее жизни, учитывая, как часто она болела.

Другое занимало его в отцовском рассказе. Если Ивелины не только пытались убить Сигварда, но также преследовали Энид – почему отец не прикончил Эберо? Ну, ладно, Беретруда – женщина, хоть и сука еще та, а с Эберо что мешало разобраться? Неужели то, что Эберо хотел убить любовницу Торольда, сына Торольда – но не самого Торольда? Как бы ни ненавидели они друг друга, они всегда помнили о своем близком родстве. Впрочем, Каин и Авель были братьями.

Родными.

Или для отца было важнее унизить противника, чем убить его?

Неправильный подход к делу. Недаром отец не сделал военной карьеры. Врага нужно уничтожать. А уж потом торжествовать, если есть желание.

Хотя что теперь рассуждать об этом? Настоящую победу над Ивелинами одержал не отец, а император. А удар последовал оттуда, откуда не ожидалось. И это возвращало ход мыслей к исходной точке.

Наступила осень, темнеть стало раньше, и тому, кто ходил по улицам по вечерам, следовало подумать о своей безопасности. Тримейн всегда славился уличными грабителями. Но Сигварда это не слишком беспокоило. Вряд ли кто-нибудь из местных мазуриков рискнул бы напасть на боевого офицера, да еще в сопровождении ординарца. Ловел и безоружный способен был внушить трепет окружающим, да только без оружия он, как и его хозяин, последние пятнадцать лет из дому не выходил. Нет, ограбления Сигвард не боялся, пусть боятся те, у кого хватит дурости попытаться его ограбить.

Однако в последние дни, когда Сигвард шел по улицам, его не оставляло ощущение, что за ним следят. Независимо от того, было это днем или ночью.

Конечно, эта тяжба могла довести человека до того, что черти по углам начнут мерещится. Но только Сигварду ничего не мерещилось сроду. А на войне любая сторона засылает к другой лазутчиков. Сигвард в юности сам побывал таковым, потом вылавливал вражеских лазутчиков, потом сам снаряжал своих, так что кое-какое понятие о слежке имел. Но того, кто шпионил за ним теперь – если он существовал, – увидеть не мог. И это его бесило. И вместо того, чтобы пойти развеяться и выпить с приятелями в гвардейских казармах или в одном из многочисленных тримейнских кабаков, он пил в гостиничном номере в одиночестве (Ловел, храпевший в соседней каморке, не в счет). То есть он, может, и пошел бы вечером куда-нибудь, но нудный дождь отбивал всякое желание выходить на улицу. Три месяца назад, в убийственной жаре Южного пограничья, он был бы только рад такому дождю. А вот поди ж ты – успело это счастье надоесть хуже горькой редьки. И вот он сидел в «Трилистнике» наедине с кувшином скельского, потому что холодное пиво, по которому Сигвард скучал в Крук-Мауре, тоже ничуть не привлекало. Вообще он начинал скучать уже по самому Крук-Мауру. Там по крайней мере было ясно, кто твой враг и почему ты должен с ним сражаться.

Внизу, в общем зале гостиницы, почти ежевечерне играли в кости и даже в карты – эта забава, считавшаяся исключительно аристократической, проникла из придворных кругов в городские. Император неоднократно пытался запретить этот порок, но все попытки успеха не возымели.

Однако желания присоединиться к игре тоже не возникало. Хоть наплевать на все, препоручить дело какому-нибудь ловкому стряпчему (наверняка Бранзард укажет подходящего) и податься обратно в Южное пограничье.

15
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело