Снегурочка для детей министра (СИ) - Лартер Элли - Страница 1

– У Снегурочки с утра новогодних дел гора! – читает наизусть звонкий детский голосок, а большие голубые глаза смотрят прямо на меня смело и открыто. Я давно заметила: утренники в элитных частных детских садах всегда какие-то немного другие. Как будто дети богатых родителей с пеленок знают, что они – хозяева жизни, – и даже на Снегурочку и Деда Мороза смотрят совсем иначе: дерзко, уверенно...

Тем временем, девочка продолжает, и я улыбаюсь, покачивая головой в такт ее стихотворению:

– Нужно снежной бахромой ей украсить лес родной! Для зверят пирог испечь и фонарики зажечь! А потом на праздник к детям в золотой лететь карете!

– Вот это да! – восхищаюсь я и хлопаю в ладоши. – Танечка, откуда же ты узнала, что у меня действительно золотая карета?!

– Это просто стихотворение, – девочка пожимает плечами.

– Очень красивое стихотворение! – говорю я и глажу ее по голове. – Большое спасибо! Порадовала ты Снегурочку!

– А для Дедушки Мороза у тебя стихотворение найдется, Танюша? – спрашивает у малышки мой однокурсник Сережа Петренко, с которым мы вместе устроили в этом декабре новогодний чес. Почти каждое утро – какой-нибудь утренник в детском саду. Каждый вечер – один-два выезда на дом. В общей сложности, за две недели у нас с Сережей будет примерно сто пятьдесят тысяч рублей, за вычетом налога – по семьдесят тысяч на человека.

Новогодний чес для меня – отличная возможность заработать на свои праздничные хотелки, купить новый телефон и платье, которое давно дожидается меня в торговом центре... Ну серьезно! Оно как будто специально для меня сшито, и никто другой его не покупает! Правда, мне придется на него здорово потратиться: оно почти тринадцать тысяч стоит!

Одна проблема: Сережа не торопится отдавать мне заработанные средства. Объясняет это тем, что хранит все на накопительном счете под небольшой процент. Я совершенно не понимаю, зачем это. Сколько там наберется к концу месяца этими процентами?! Сто или двести рублей?! Да если даже тысяча – это такая мелочь! Платье куда важнее!

В общем, сегодня же после утренника я буду настаивать на том, чтобы Сережа перевел мне мою половину. Ну а со своей пусть делает что хочет.

Дети наконец заканчивают читать стихи, мы водим прощальный хоровод вокруг украшенной разноцветными огнями елки и начинаем выдачу именных подарков. В этом частном саду – дети предпринимателей, чиновников, медийных личностей, поэтому и подарки соответствующие: миниатюрный электромобиль, железная дорога, огромный брендовый плюшевый медведь, детское пианино... Когда два года назад у меня был первый такой чес, я смотрела цены игрушек на сайте детского мира. Ничего дешевле тридцати тысяч. Главным шоком был брендовый мишка: сто пятьдесят тысяч рублей! Люди, которые могут потратить такие деньги на подарок своему ребенку, – это для меня какая-то другая вселенная...

– Машенька Кузнецова! – называю я очередное имя из списка, и из пестрой толпы малышей выбегает девочка в пышном голубом платьице.

– С новым годом! – трубит громким басом Сережа, вручая малышке явно коллекционную куклу Барби в наряде с нашивками Шанель. Что-то мне подсказывает, что это совсем не фейк, а вполне себе реальная брендовая одежда, сшитая по специальному заказу родителей этой девочки.

Машенька радостно обнимает нас, забирает свою драгоценную куклу и возвращается к другим деткам.

– Варвара Опалова! – называю я последнее имя в списке.

В толпе малышни тут же начинается возня, а потом крики:

– Она заболела! Варя простыла! Ее нет!

Сережа откладывает в сторону большую подарочную коробку – мы не знаем, что внутри, – и встает с места:

– Значит, к Вареньке мы доберемся сами, ее тоже обязательно поздравить нужно! Ну а с вами, дорогие ребята, мы прощаемся до следующей зимы! Растите большими и здоровыми, слушайтесь родителей! – тут я присоединяюсь к нему, и мы хором зачитываем прощальное стихотворение:

– Всем желаем в новый год встретить счастье у ворот! Пусть мечты сбываются и радость не кончается! Вам желаем приключений и приятных впечатлений! Пусть удачу принесет наступающий вам год!

Малышня хлопает в ладоши и визжит, показывая друг другу свои подарки, музыка на фоне становится громче, заглушая шум детских голосов, ну а мы с Сережей незаметно уходим за кулисы, где он сразу стягивает до подбородка колючую бороду, а я снимаю с головы блестящую голубую шапочку с длинной искусственной косой. Мы оба жадно пьем воду из заранее подготовленных бутылочек, когда к нам сзади кто-то подходит:

– Сергей и Эльвира?

Я вздрагиваю от неожиданности и едва не проливаю на себя воду, а мой напарник тут же поворачивается к говорившему:

– Да, это мы.

– Здравствуйте. Меня зовут Антон, я личный помощник Матвея Тихоновича Опалова.

Сережа смотрит на него непонимающим взглядом и морщится, зато я сразу догадываюсь, в чем дело:

– Это отец заболевшей девочки?

– Да, Варвары Опаловой, – кивает Антон.

– Подарок в мешке Деда Мороза, можете его забрать, – говорит Сережа.

– Нет, Матвей Тихонович хотел бы, чтобы вы приехали к ним домой и лично поздравили Варвару и еще Богдана – это ее старший брат, ему шесть.

– Боюсь, это невозможно, – хмыкает Сережа. – Наше расписание выездов забито. Вызовите других Деда Мороза и Снегурочку.

– Неизвестно, будут ли другие артисты так же хороши, а вашу работу я только что видел и успел оценить... Даже сумма в тридцать тысяч рублей за час вас не устроит? – с сожалением спрашивает Антон.

– Тридцать тысяч?! – мой напарник явно офигевает, да и я тоже, ведь это в два раза больше, чем нам собираются дать за последний выезд тридцать первого декабря в восемь часов вечера, перед самым новым годом!

– Именно так, – подтверждает Антон. – Завтра в шесть часов вечера.

Мы с Сережей переглядываемся, и я говорю:

– Завтра в шесть мы свободны.

– Мы приедем, – говорит Сережа, и Антон удовлетворенно кивает:

– Отлично. Адрес вышлю вам в вотсап.

Мы с Сережей едва успеваем переодеться и снять грим, когда на оба наших телефона приходят уведомления: Антон скинул адрес. Я вбиваю улицу и номер дома в поисковик Яндекс-карт и сообщаю:

– Рублевка!

– Ого! – говорит Сережа, хотя на самом деле, тут нет ничего удивительного: на этом утреннике все дети были из богатых семей. – Здесь живет второй заместитель министра цифрового развития. Такой мог бы и сто тридцать тысяч дать! – с явной жадностью в голосе возмущается парень.

– Ну зачем ты так, – я закатываю глаза. – Он и так очень щедр... Кстати, когда ты собираешься перечислить мне мою долю заработанного?

Сережа морщится:

– Я же говорил, что положил эти деньги на накопительный счет с небольшим процентом.

– Мне это неинтересно, – я качаю головой. – Со своими деньгами делай что хочешь, а мои нужны мне сейчас.

– Но я не могу их тебе перечислить! – раздражается молодой человек.

– Почему это?!

– Потому что их нельзя снять до конца месяца!

– В смысле?! – я офигеваю, понимая, что, похоже, до начала января не увижу заработанных средств.

– Я перечислю их тебе в январе.

– Да ты издеваешься! – рявкаю я и швыряю в него посох Деда Мороза, который тот успешно перехватывает:

– Не психуй.

Но я психую, потому что мы так не договаривались, потому что это нечестно, неправильно! Но делать нечего – я отправляюсь домой, чтобы там открыть шкаф с одеждой и грустно перебрать все свои платья... Ни одно из них не смотрится на мне так же шикарно, как то, что я заприметила в торговом центре... но теперь я уже точно не смогу купить его до нового года...

Поплакав немного, я засыпаю, а просыпаюсь ранним утром от неожиданного звонка Сережи.

– Я заболел, – сообщает он в трубку резко севшим голосом.