Снегурочка для детей министра (СИ) - Лартер Элли - Страница 18

– Ой... Простите, я не хотела вас беспокоить, просто...

– Все нормально, – говорит Эльвира, пытаясь выглядеть спокойной, но голос у нее немного подрагивает, выдавая истинное смятение чувств. – Проходи. Мы все равно уже закончили обсуждение...

– Да нет, я просто зашла попрощаться, – оправдывается девушка. – Думала, что посижу еще в коридоре и потом зайду к тебе, но мне Марина написала, пригласила к себе домой вместе с другими девчонками, будем прорешивать варианты ЕГЭ по географии...

– Конечно, поезжай, удачи тебе, сестренка, – кивает Эльвира и тянется к ней для объятий и поцелуев.

Следом за Аделией и я объявляю, что мне пора покинуть больницу:

– Думаю, мне тоже нужно ехать... Рабочие дела не ждут. Но я непременно приеду послезавтра. Пожалуйста, соблюдайте все рекомендации врачей и поправляйтесь как можно скорее, Эльвира...

– Хорошо, спасибо, – она кивает и пожимает мне руку. Ее маленькие ладони еще очень слабые и хрупкие после нескольких дней в палате интенсивной терапии, интоксикации, обезвоживания и антибиотиков, но я уверен, что эта девушка – настоящий боец и со всем справится.

Мы прощаемся, и я возвращаюсь на работу, а вечером еду домой к своим детям. Проводить с ними как можно больше времени – моя основная задача, особенно сейчас, когда враги угрожают отнять у меня самое дорогое.

Эльвира и вправду довольно быстро идет на поправку. Это меня радует. Всего через два дня врачи переводят ее из интенсивной терапии в обычную палату, еще через пять дней – отправляют долечиваться домой, так что некоторое время мы не видимся, но еще через десять дней она сдает экзамены, пропущенные по причине болезни, и сама приезжает в гости, чтобы повидаться с детьми, которые соскучились и, кажется, уже привыкли к ней настолько, что не представляют себе жизни без личной Снегурочки...

Пока я размешиваю в наших кружках какао, чтобы оно было густым и насыщенным, Богдан и Варя наперебой рассказывают гостье об успехах наших котят, которые за прошедший месяц здорово выросли.

– Как же вы их назвали?! Рассказывайте скорее! – просит Эльвира, с улыбкой переводя взгляд с Вари на Богдана, пока я наблюдаю со стороны и поражаюсь тому, насколько она заинтересованная, включенная в важные для моих детей мелочи! Раньше такой могла быть только Саша... Она тоже постоянно возилась с Богданом, играла с ним, читала, слушала все его забавные выдумки... А когда родилась Варя – не спускала малышку с рук практически до самой собственной смерти... Но это были ее дети! Для Эльвиры они – совершенно чужие! И да, я понимаю, что работать аниматорами обычно идут люди, которые любят детей, но чтобы настолько...

Варя и Богдан тянутся к ней, как магниты.

– Смотри, мы им одели цветные ошейники, чтобы различать, потому что они все одинаковые, вообще-то! – смеется моя дочь, беря на руки одного котенка за другим и показывая их Эльвире: – С розовым ошейником – Хлоя, и она такая хулиганка! С желтым – Люси, она намного спокойнее. У Ская голубой ошейник, а у Лаки – зеленый. Видишь?! Две девочки и два мальчика!

– Как здорово! – улыбается Эльвира, а Богдан добавляет:

– Когда мы их только нашли, они даже есть самостоятельно не умели, а теперь сами лакают молоко, такие молодцы!

– Замечательные котята, – кивает Эльвира, а я вмешиваюсь в их диалог:

– Какао готово, разбирайте кружки!

– Спасибо! Спасибо! Большое спасибо! – твердят все трое наперебой.

Мы все с удовольствием принимаемся за горячий ароматный напиток, когда вдруг раздается звонок с поста охраны – оттуда, где находится въезд на территорию нашего поселка. Обычно звонят, когда кто-то приезжает в гости, но мы никого не ждем...

– Подождите минутку, – говорю я и отвечаю на звонок: – В чем дело?!

– Матвей Тихонович, – раздается на том конце провода. – Это Максим, здравствуйте. К вам хочет проехать некая Валентина Петровна Снегирь – специалист из органов опеки и попечительства. Мы проверили ее, с документами все в порядке. Она настаивает на встрече и говорит, что в противном случае вызовет полицию, но...

– Пропустите ее, – говорю я дрогнувшим голосом и понимаю: вот оно. Оно началось. Еще даже январь не закончился, сегодня тридцатое число... А Анатолий уже начал действовать и подослал ко мне проверяющую...

– Все нормально? – обеспокоенно спрашивает Эльвира, когда я кладу трубку.

– Да, конечно, – стараюсь выглядеть как обычно, но внутри все переворачивается, потому что я прекрасно понимаю: от того, что сейчас увидит и как интерпретирует эта Валентина Петровна, зависит моя судьба и судьба моих детей.

За несколько минут, что Валентина Петровна едет по поселку от ворот до моего дома, я успеваю прокрутить в голове миллион и одну мысль.

В первую очередь – что Анатолий очень умен, раз послал ко мне эту женщину именно вечером понедельника, ведь с одной стороны, я очень устал после рабочего дня, а с другой стороны – ровно до этого проклятого звонка я был совершенно расслаблен, потому что проводил время со своей семьей, болтал, дурачился и пил горячий какао... я не был готов ни к чему... такому!

И как мне настроиться теперь – всего за несколько минут?! На мне ведь и из одежды – только домашние штаны и мятая футболка. Как в таком виде встречать важного гостя, от которого может зависеть моя дальнейшая жизнь?!

Жаль, что органы опеки и попечительства не предупреждают, заявляясь к тебе домой с проверкой...

Дети, заметив мое волнение, отставляют в сторону свои кружки с какао и начинают расспрашивать:

– Что случилось, папочка?!

– Ты вдруг стал таким грустным!

Эльвира тоже смотрит на меня с тревогой, так что волей-неволей приходится объясняться:

– Я просто немного расстроился, потому что планировал провести этот вечер с вами, но нам придется принять гостью.

– Что за гостья?! – спрашивает Варя. – Это наша мамочка?!

– Нет, малышка, – вздыхаю я тяжело. – Это тетя, которая придет познакомиться с вами и убедиться, что вам здесь хорошо.

– Зачем это?! – сердито спрашивает Богдан, а вот Эльвира вопросов уже не задает: она и так все поняла.

– Просто есть такая служба, – говорю я. – Которая проверяет, что деткам хорошо живется со своими родителями, что они хорошо одеты, накормлены, у них много игрушек, о них заботятся и очень любят. Вы ведь знаете, что я вас очень люблю? – я хочу обнять Варю и Богдана, но именно в этот момент раздается звонок в домофон, от которого мы все четверо вздрагиваем, а я поднимаюсь с места и иду открывать дверь сотруднице органов опеки.

– Здравствуйте, Валентина Петровна! – приветствую я нашу гостью и пожимаю ей руку, стараясь держаться спокойно и уверенно.

– Здравствуйте, Матвей Тихонович, – отзывается женщина, снимая пальто и сразу начиная осматриваться, словно она пришла не детей проверять, а дом, который затем планирует арендовать. – Надеюсь, вы будете не против, если я не буду снимать сапоги? Не люблю ходить босиком в чужом доме.

– Хм... – ее просьба вводит меня в ступор, ведь под сапогами у нее наверняка есть носки, а у нас в прихожей стоит несколько пар гостевых тапочек, да и пачкать пол сапогами – так себе идея, но я решаю, что с этой женщиной лучше не спорить: – Конечно, если вам так будет удобно...

– То есть, Матвей Тихонович, – тон Валентины Петровны сразу меняется, с приветливого переключаясь на претензионный. – Вас устроит, если я в грязных сапогах буду ходить по полу, где играют ваши дети?!

Я понимаю, что попал в подстроенную ей ловушку, и что выйти из этого достойно вряд ли получится, но все же отвечаю:

– Я не сказал, что меня это устроит, но моим детям достаточно лет, чтобы не ползать по полу, пока я его не помою.

– А вы сами моете полы?! – хмыкает женщина, все же начиная снимать сапоги. – Мне казалось, в таких домах это обычно делает прислуга...

– Два раза в неделю я вызываю профессиональный клининг, – говорю я. – В остальное время поддержиниаем чистоты занимаемся я или наша няня.