Снегурочка для детей министра (СИ) - Лартер Элли - Страница 32

И вот теперь вдруг оно – передо мной! На кресле возле кровати! Все такое же розовое и блестящее, вот только я больше не думаю, что оно подходит только для зимы. Напротив: мне кажется, что оно просто идеально для встречи весны и для праздника восьмого марта! Нежное, как первые весенние цветы! Блестящее, как снег, тающий под солнечными лучами!

Я вскакиваю с постели и, пока нет Матвея, быстро сбрасываю с себя футболку и натягиваю платье, которое оказывается идеально на мой размер. Одна проблема – молния на спине, так что застегивать ее самостоятельно очень неудобно... Я пытаюсь секунд пятнадцать, а потом в спальню наконец входит Матвей, и я вздрагиваю, поворачиваясь к нему лицом.

– О, ты уже проснулась! – удивляется он и тут же улыбается, подходя сзади и помогая застегнуть молнию до конца, а потом наклоняясь и медленно, нежно целуя обнаженную шею. По коже ползут мурашки, а мужчина шепчет прямо на ухо: – Ты совершенно прекрасна, Эльвира. С праздником.

– Спасибо! – только и могу пискнуть я, краснея до кончиков ушей. – Но только... откуда же ты узнал про платье?!

– Аделия, – отвечает Матвей просто.

Ну да, точно! Сестра! Можно было догадаться! А ведь я уже и забыла, что рассказывала ей про это платье... Теперь вспоминаю. Аделия даже говорила, что сама с радостью бы подарила мне его – да только нужный размер закончился во всех магазинах, где она была или куда звонила...

Да и откуда у нее взяться таким деньгам?! Платье недешевое, все-таки, а моя сестра – всего лишь школьница.

Зато Матвей – человек богатый, влиятельный и невероятно умный, что особенно важно! Он догадался спросить у сестры, моего самого близкого и родного человека, чего я хочу в подарок, чтобы сделать мне настоящий сюрприз! Нашел нужный размер – и купил! Да еще и преподнес его так ненавязчиво: я проснулась – а платье уже здесь, словно ждет, чтобы я надела его и пошла в нем праздновать международный женский день!

– Спасибо, спасибо огромное! – говорю я, чувствуя, как меня переполняют эмоции, и прижимаюсь к Матвею, целуя его в губы. – Это прекрасный подарок! Ты такой заботливый, такой чуткий...

– Я счастлив, что тебе нравится, но это еще не все, – улыбается мужчина. – Это только малая часть того, что я приготовил для тебя на сегодня.

– Ой... – я снова краснею. – Что же еще?!

– Во-первых, посмотри уведомление на своем телефоне.

– Что?! – переспрашиваю удивленно. – При чем тут... – но все равно бросаюсь к своему смартфону, лежащему на тумбе возле кровати. Снимаю блокировку с экрана – и сразу вижу уведомление от банка: на мой счет пришла кругленькая сумма! Что это значит?! – Ты... ты что... даришь мне деньги?! – если честно, мое хорошее настроение сразу же исчезает, уступая место разочарованию и непониманию, но Матвей качает головой:

– Нет. Это деньги, которые задолжал тебе твой бывший партнер по новогодним утренникам.

– Сережа?! – офигеваю я, открываю приложение банка и убеждаюсь в том, что деньги пришли от него. – Как... как ты это сделал?!

– В третий раз объяснил ему, что он не прав, – Матвей пожимает плечами. – Ну и пообещал натравить на него налоговую, если честно.

– Ого! – я невольно смеюсь, одновременно удивляясь тому, что мужчина не забыл об этом долге и взял на себя смелость потребовать его с должника.

– Во-вторых, – продолжает Матвей перечислять приготовленные для меня на сегодня подарки. – Выгляни в столовую, там стоит букет цветов.

Я послушно выхожу из спальни – и вижу белые лилии и красные розы, уже ставшие традиционными для наших отношений.

– Спасибо... – шепчу снова, чувствуя себя влюбленной по уши.

– Кроме того, няня присмотрит за Богданом, а мы проведем весь день вдвоем. Будем делать только то, что захотим сами. На вечер я заказал столик в ресторане в центре – а до этого можем заняться чем угодно. Хоть с парашютом прыгать... хотя, пожалуй, в марте для этого прохладно.

– Заедем ко мне домой поздравить маму и сестру? – спрашиваю я немного виноватым голосом, и мужчина кивает:

– Конечно, – но я вижу на его лице напряжение, и это совершенно неудивительно: моя мама терпеть не может Матвея. Считает, что мы не пара друг другу, и не только из-за разницы в возрасте и социальном положении, но и потому, что у Матвея опасные и влиятельные враги, а это значит – на мне и наших с ним будущих детях это тоже может сказаться.

Все возможно, я с этим не спорю, но что теперь?!

Бежать?! Прятаться?! Бояться?!

Ну уж нет, я так больше не хочу... Я люблю этого мужчину – и буду с ним несмотря ни на что.

– Маму я беру на себя, – отвечаю, прижимаясь к нему.

– Не надо, – улыбается Матвей. – Она имеет право на свое мнение, свои эмоции и страхи...

– Но она не права на твой счет! – возражаю я.

– Как знать, – Матвей пожимает плечами. – Пока мы не вызволим Варю и не разберемся с Анатолием, все возможно.

– Но я все равно буду рядом, – говорю твердо.

– Потому я тебя и выбрал, – кивает мужчина.

По дороге ко мне домой мы заезжаем в цветочный магазин, чтобы купить по букету цветов маме и Аделии.

Я и сама немного волнуюсь... да ладно, чего уж там – сильно волнуюсь! – но понимаю, как моя поддержка важна сейчас Матвею. Когда мы оказываемся у дверей квартиры, я говорю ему:

– Я люблю тебя, – и только после этого нажимаю на звонок.

– Я тоже люблю тебя, – едва успевает ответить Матвей, беря меня за руку и сжимая мои пальцы, как дверь распахивается, и моя мама, смерив нас оценивающим взглядом, пропускает нас внутрь:

– Ну надо же, не забыли про нас!

– Как же мы могли про вас забыть, Надежда Игоревна, – говорит Матвей, протягивая ей букет цветов: – С праздником вас!

– Ну спасибо...

В этот момент из своей комнаты выскакивает Аделия:

– Ура, вы приехали! – они с Матвеем обнимаются, мужчина дарит моей сестре второй купленный букет, а мама хмыкает:

– Ну что там с вашей дочерью, Матвей... как вас по батюшке?

– Можно просто Матвей.

– Мам, я думаю, нам не стоит обсуждать сегодня эту тему, – говорю мягко, а сама понимаю: ближайший час будет непростым.

– Почему это?! – удивляется мама и переводит взгляд на Матвея: – Я должна знать, что происходит в семье, к которой планирует присоединиться моя дочь. А то, как знать, может, ты ей сегодня вечером в ресторане предложение делать собираешься?! Или через месяц-другой она объявит о беременности и родит ребенка, которого потом заберет служба опеки?!

– Мама! – одергиваю я ее, но она не слушает, продолжая свой унизительный для нас с Матвеем монолог...

Мама продолжает говорить, но ее голос вдруг становится глухим и гулким, словно я затыкаю уши ватой, перед глазами темнеет, и...

Кажется, я падаю в обморок, а через несколько секунд – или минут, не знаю точно, – придя в себя, вижу, как надо мной склоняются сразу и мама с папой, и Аделия, и Матвей. Лица у всех очень обеспокоенные.

– Ты в порядке?! – спрашивает Матвей, убирая от моего носа ватный диск, смоченный нашатырным спиртом.

– Я уже вызвала скорую помощь, – сообщает сестра, крепко сжимая побелевшими пальцами смартфон.

– Все нормально... – бормочу я, не меньше других шокированная своим неожиданным обмороком, а потом медленно сажусь в постели, куда меня успели перенести, и хватаюсь пальцами за виски, осторожно массируя. – Только голова немного кружится... Думаю, здесь просто было очень душно.

– А еще тебе нельзя волноваться после болезни, – говорит отец и смотрит осуждающим взглядом на мать, пока та возмущенно всплескивает руками:

– Ты это на меня намекаешь, что ли?! Что она поэтому распереживалась?! Да она беременна, сто процентов, вот и все!

Я тяжело вздыхаю:

– Мама, я не беременна.

– Откуда ты знаешь?! Нам нужен тест...

– Мама, я не могу быть беременна, – закатываю глаза, но в этот момент раздается звонок в домофон, и наш диалог прерывается.