Отряд (СИ) - Бредвик Алекс - Страница 1

Город. Последние несколько часов я только и мечтал оказаться в нем, но когда наш отряд достиг его, то никакой радости в этом не было. Нас стало меньше. Да, задание было выполнено, теперь все горожане нам по гроб жизни обязаны за то, что не стали сначала марионетками какого-то безумца под властью пустоты, а потом трупами и частью армии мертвых сгнившего бога смерти.

Мы пришли в город. На нас смотрели восторженно только первые пару мгновений. А потом замечали на наших плечах павших товарищей. И восторг сразу сменялся сочувствием и горем. Они смогли отбиться с минимальными потерями, а вот мы — нет. У нас самые огромные потери для этого мира. У нас у всех осталось по одной жизни. Права на ошибку у нас больше нет.

Улицы города были усеяны телами мертвецов и кадавров различной степени развития. Мы шли по ним, иногда проваливаясь в их останки. Мне было плевать. Мне вообще на все было плевать. Я хотел как можно быстрее свалить из этого места, но сначала надо было взять с кого-нибудь, кто готов взять на себя ответственность, слово.

Никто не знал о том, что на самом деле с нами произошло. А даже если и узнают, то никогда не поймут. Они могут до сих пор думать, что это игра… но это уже ни хрена не игра! Это чертова реальность! Для меня это реальность! Да, с магией! Да, в хрен пойми каком мире! Но это теперь моя реальность, и мне с этим жить! А не им!

Мы дошли до центральной площади и аккуратно сложили два с половиной тела. После моего боя Гролька сложно было назвать полновесным… телом. Большая его часть была уничтожена. Мне было больно на это смотреть. Но вдвойне было больнее оттого, что я его убил своими руками. Он погиб не от чьих-нибудь лап, когтей, меча… он пал от моих рук, так как им управлял мертвый разум бога!

Мы все по очереди подошли к монолиту, полностью восстановили свои склянки. Никто даже и не думал лезть и проверять свои характеристики, статус задания. Всем и так было понятно: мы стали чуточку сильнее, а задание выполнено. Но какой ценой? Ни на ком лица не было, весь наш отряд испытывал траур. Даже Рыжий не проронил ни слова, пока мы шли обратно. Латий был ему другом, он всегда помогал и словом и делом. Я знал это. Я видел это.

Засунув руку себе в сумку, я достал оттуда свой глаз и покрутил его в ладони. Забавно было видеть этот черный белок и белый зрачок. Но улыбаться мне не хотелось. Мне, наоборот, было противно, что именно из-за связи со Смертью мне пришлось лишиться глаза. Временно ли? Точно не скажу. Если не повезет, то навсегда.

Сделав глубокий вдох, я вставил глаза назад, попытался сделать это так, как считал правильным. Было неприятно, я чувствовал давление, которое глаз оказывал на мышцы и кость. Боялся, что он лопнет… но не лопнул. Внутри чувствовалась прохлада, а глаз так ничего и не видел. Но зато он занял свое место, что подтверждало привычное закрытие и открытие век.

Достав склянку, я посмотрел на нее. Как хотелось ее сейчас разбить, как хотелось просто взрываться и начать вырезать каждого в этом городе. Ведь если я захочу… то все тут умрут. Если не днем, то ночью точно. Ведь тени сгущаются к полуночи. Сделав глоток, я почувствовал зуд в измененном глазу. Неприятно, но терпимо. Потом еще один заряд ушел на восстановление глаза и всех повреждений, которые я получил во время этой безумной вылазки. И через минут пятнадцать помеченный глаз начал улавливать картинку. Повезло.

Снова натянув повязку на глаз, нечего его было травмировать столь ярким солнечным светом, — впервые я видел в этом мире столь малое количество облаков, — я здоровым глазом осмотрел округу. Вокруг нас, вокруг центральной площади столпился почти весь город. Изредка встречались силуэты на стенах, что могло вселять хоть какую-то надежду на то, что я поступил правильно. Но ее не было. Как и не было той троицы, что умерла.

— Кто сейчас тут старший⁈ — грозным и громким голосом спросил я сразу у всех. — Кто готов нести ответственность за остальных⁈ Кто готов стоять в ответе за этот город⁈ Даже если будет несколько старших, я всех жду тут! — и для утверждения дополнительно пнул ногой по заросшей каменной брусчатке, из-за чего в воздух поднялось немного осевшего пепла.

Мои вопросы, видимо, поставили в тупик многих тут. Никто не решался подойти ко мне, никто не хотел нести ответственность за всех живущих тут и весь город. Но мне нужно было взять с кого-то обещание, с кем-то заключить сделку, которую бы подтвердила система. И если этого никто не сделает, то я просто «заключу» ее в одностороннем порядке, и этот город будет обязан ее выполнить.

Время шло, мое терпение заканчивалось. Как назло, о себе дали знать наши павшие товарищи. Светило на небе двигалось, смещались его лучи, которые в итоге отразились от блистательной защиты Латия и ударили мне прямо в глаз. Я зажмурился, сделал пару шагов назад и скрылся за тенью монолита, продолжая смотреть на этих потерянных людей.

Я уже было хотел взрываться, начать диктовать свои условия, но все же решился один воин, который шептался с остальными достаточное количество времени. Шептались многие, спрашивали дозволения. Я все это слышал. Но в итоге никто, кроме него, не решился выйти вперед.

— Я готов говорить от имени всех горожан, коли никто не хочет нести столь тяжкий груз на своих плечах! — он тоже был в доспехах, но не таких как у Латия; он тоже был с щитом и мечом, но явно не умел с ними обращаться так же, как и наш Защитник; он говорил точно так же, как и он, но он не был им, но сильно его напоминал.

Рыжий чертыхнулся и отвернулся. Ему тоже было больно смотреть на «Латия-младшего». Наш Латий тоже бы вышел вперед, приняв на себя ответственность за остальных. В этом был весь он. Он был готов идти на жертвы. И эта готовность сыграла с ним злую шутку.

Когда этот воин подошел ко мне, он попытался приложить руку к голове, но сам себя одернул, прошептав что-то про дурную руку и пустую голову. Я быстро осмотрел его и пришел к утешительному для него умозаключению. Он мог вести за собой людей, но на сколько его хватит? Этот вопрос, думаю, останется открытым. Но на первое время его точно хватит.

— Если ты готов нести ответственность за остальных, — смотрел я ему точно в глаза, — то сначала послушай, через что прошли те, кому все остальные, да и ты в частности, обязаны своей жизнью и свободой.

И я начал свой рассказ. Говорил про то, как мы пробивались через орды мертвецов. Говорил про проклятье Смерти, которое оказалось в моем глазу. Говорил про ту невыносимую боль. Говорил про иллюзии, с которыми нам пришлось сражаться. Но потом, не сдерживаясь в выражениях, буквально кроя все и вся матом, я рассказал про проклятье, которое на нас легло. Парень не поверил, но даже система подтвердила мои слова, ибо я поклялся своей последней жизнью и жизнью всего отряда в том, что я прав. И тогда парень больше не пытался вставить свои два слова. Он просто слушал.

Дальше его ушей достигали мои слова о том, как мне пришлось сражаться со своим товарищем, которого захватил в свою власть мертвый бог. Затем, как обнаружил мертвые тела других однопартийцев, как брел через туман в другом измерении, как сражался с главной куклой старого и мертвого бога, о том, что мне пришлось вынести ради этого. Что Андрею пришлось сделать ради этого.

Напомнил ему также и про Отца с его отрядом, который морочил всему городу мозги на протяжении полутора месяцев, а может, и больше. Уточнил, что только благодаря моему отряду удалось избавиться от него и раскрыть всему городу глаза. Напомнил про то, что именно моему отряду по моей задумке удалось спасти тифлингов. И достаточно ядовито упрекнул всех жителей за то, что они позволили себе забыть о тех, кого раньше знали. Я был зол и не скрывал этого. А этот паренек прекрасно понимал мои чувства и молча слушал, а когда я закончил, он попросил пару минут, чтобы все обдумать.