Эль и Карамель (СИ) - Дока Анастасия Константиновна - Страница 31

– «П» – полотенце.

– А я бы спрятала подсказку в металлической пентаграмме, – сказала Кристина. – Полотенце – обычная вещь, а пентаграмма волшебная, необычная и навевает ужас. Ася бы тогда в первую очередь обратила на неё внимание, потому что боится пауков.

Карамелину передёрнуло от одного лишь взгляда на металлическую пластину. По правде говоря, её не только пауки пугали, но и сама пентаграмма. Ещё с детства, насмотревшаяся ужасов Ася, крайне тревожно относилась к подобным мрачным штукам.

– Сестрёнка, а я с тобой не соглашусь. Во-первых, пентаграмму не смогло бы считать ЭТО – не рассчитано оно на подобные вещи, и вам в институте должны были это объяснять. Во-вторых, как раз из-за Асиного страха Клавдия Семёновна скорее всего и не стала использовать пентаграмму.

– Я так же думаю, – высказался Эль. – К тому же пентаграмма, однозначно, заинтересовала бы убийцу, а, это уже было бы плохо.

– Уверена, бабушка специально спрятала буквы в обычных предметах, чтобы найти смогла только я. – Ася вытащила из кармана абрикосовый леденец. – Что-то я разнервничалась. – С укором посмотрела на Кристину. – Зачем ты про пауков сказала? Теперь я только их и вижу.

– Асенька, они крошечные, – попытался успокоить Эль. – Присмотрись, издалека похожи на цветочки.

– Давайте продолжим, – отмахнулась Карамелина. – Мне такие цветочки теперь всю ночь будут сниться.

– Но я же буду рядом, – улыбнулся Эль.

– И это помешает плохим сновидениям?

– Кто знает. Я же сумел заговорить твои зубы. Возможно, сумею и поработать с мыслями.

– Что… значит… заговорил… зубы?

Сёстры переглянулись. Очнувшийся было Василий почувствовал угрозу и зажмурился.

– Давай потом, – пошёл на попятную Эль.

– Повторяю вопрос…

Выставил руки вперёд, защищаясь от грозного взгляда. Если бы Ася обладала магией, стопроцентно поразила его молнией.

– Э-э-эль…

– Люби-и-имая…

– Люби-и-имый…

– Он знал, как ты любишь сладкое и защитил зубы от разрушений! – Кристина, широко улыбаясь, протянула следующий предмет.

Ася продолжала хмуриться, но меньше.

Кухонное полотенце в мелкий горошек засветилось и заняло место в миске.

Наблюдая за танцем волшебных всплесков, Ася почти без раздражения спросила:

– Что ещё ты делал со мной без моего ведома?

– Защитил организм и фигуру от влияния сладкого.

– А зачем бабушке понадобилась пентаграмма?

– Вызывать нечистые силы. Ты не сердишься?

– И как? Это помогало раскрывать преступления?

– Да, нашего маньяка, кстати, она тоже пыталась найти с её помощью. Мир?

– Мир. Но больше никаких манипуляций с моим телом. Ясно?

– Хорошо.

Ася с тяжёлым вздохом поднесла к печати следующий предмет. «Р» – ручка.

Обыкновенная шариковая, оставленная для записей строго выверенных пропорций, она сияла ярче всего остального. Ася решила, что в ней таится дополнительная загадка и блестящими глазами смотрела на предмет, вслух высказывая фантастические предположения, но Эль охладил пыл авантюризма, пояснив: ручка сама по себе сияет при столкновении с чем-либо магическим.

– А хоть что-то не взаимодействует с вашей дурацкой магией? – раздражённо поинтересовалась Карамелина.

Ответ любимого ей не понравился.

– Теперь очередь буквы «Е»… – напомнила Кристина, упреждая намечающуюся ссору. – Мне на ум приходит только ель. Но её я не вижу. Ничего колючего зелёного среди предметов также нет.

– Ты права. Бабушка разрешала вариации, и «Е» превращалась в «Ё» или «Ш».

Не Кристина, удивлённая Мада вытащила шуруповёрт:

– Я знала, что Клавдия Семёновна весьма оригинальная старушка, но это… И что он делает в пекарне? Не припомню, чтобы во время расследований использовали шуруповёрт.

– В расследованиях нет, – согласился Эль. – В ремонте. Ей надо было помочь повесить полку для специй. Я принёс инструмент из дома. Думал, потерял, – ухмыльнулся, – а, оказывается, она его забрала.

– Моя бабушка гений, – гордо заявила Ася. – Такой шифр придумала!

– Отличная бабушка, – произнёс Василий.

Кристина, не помня себя от радости, бросилась к хомяку.

– Ты жив! – принялась его тискать. Вспомнила о приличиях, отпустила. – Я рада, Вася. Очень рада.

По краснеющей мордочке и розовым щекам было очевидно: между этими двумя что-то произошло, пока бывшие-нынешние выясняли отношения.

– Василий, ты давно пришёл в себя? – в Эле проснулись подозрения.

– Я не хотел попадать под огонь, – начал оправдываться зверёк. – Решил полежать и помолчать, пока вы ругаетесь.

Эль всё ещё испытывал недоверие к хомяку, но недоверчивость была в самой его натуре.

– Мы не ругались, Вась, но вернёмся к загадке. Ответ близко! – напомнила взволнованная Ася.

Её волнение передалось остальным.

А в ЭТО тем временем полетела «Л» – леска. Клавдия Семёновна использовала её вместо ножа при разрезании коржей. Последний предмет – перевёрнутый мягкий знак, Съюка, венцом лёг на маленькую горку из сияющих предметов. А через минуту все они засвистели, зашипели, рождая, прямо в воздухе большой и уже знакомый портрет только лучшего качества.

– Не… может… быть… – прошелестела Мада и грохнулась в обморок.

Кристина успокаивала сестру. Та, едва вернув сознание, разрыдалась. Её с трудом усадили на стул. От рвущих душу слёз, защемило сердце у всех присутствующих. Василий вызвался принести чай с мятой. Кристина решила ему помочь. Ася сидела рядом и как маленькую девочку, гладила модельера по голове, приговаривая: «Любовь зла, но лучше так, чем выйти замуж, а потом узнать правду». Облегчения её слова не принесли. Мада разрыдалась сильнее. Мята, обнаруженная в офисе, – Эль подсказал, что Клавдия Семёновна часто пила с ней чай после закрытия дела, – немного внесла успокоение в разбитое сердце.

Кое-как справившись с эмоциями, Мада откинула голову назад и бездумно уставилась в потолок. Эль вздохнул и решительно вернулся к портрету. Эмоции эмоциями, но убийцу нужно поймать и как можно скорее. Сомнений не оставалось: перед ним был «Пони» или Алексей, Лёша. Присмотревшись, Эль обнаружил мелкие, едва заметные стрелочки, идущие по кругу. Они словно обрисовывали Пони.