Рябиновая принцесса - Мэдисон Эль - Страница 10

– Роуэн… – Лицо матери смягчилось, но почему-то ее сочувствие было еще хуже раздражения. Оно проникало в тот уголок души, куда мне больше не хотелось заглядывать.

– Все в порядке, – пробормотала я, вставая. – Просто выберите того, кто будет выгоднее для королевства. Одного человека, начавшего войну из-за брака, более чем достаточно для этой семьи.

Через несколько дней я отправилась в свое злополучное путешествие в Хагейл, и теперь перед глазами стояло потрясенное лицо матери, каким оно было перед тем, как я ушла. С моей стороны это было несправедливо, ведь для той войны было много причин, и большинство из них не имело никакого отношения к такой мелочи, как брак. Да, я радовалась, что мои родители вместе, но я не желала такой любви, за которую нужно воевать. Я не желала такой любви, которая может сломить.

Через несколько часов Тео сопроводил нас в комнаты, уверив, что еду нам пришлют, поскольку все готовятся к отъезду завтра. По крайней мере, не придется высиживать еще одну затруднительную трапезу. Однако внутри у меня все сжалось. Отъезд. Завтра. Вверить свою судьбу группе людей, которые меня принципиально ненавидят!

Я так устала терзаться мыслями, что была почти рада, когда пришла Венла и принесла скромный ужин из соленой рыбы и вареной картошки. Когда я поела под ее бдительным и неодобрительным взглядом, она одела меня в очередную милейшую ночную рубашку и откланялась. Толстая, гофрированная материя бледно-розового цвета, удивительно дисгармонирующего с моими волосами, стискивала горло.

Неужели это приходится носить всем здешним женщинам, или только я удостоилась такой чести? Я представила лица сестер, если бы они это увидели…

Стук в дверь оборвал ход мыслей, за что я была безмерно благодарна. Если мне нужно пройти через это, я не могу себе позволить думать о родных. Конечно, это был Давин. Однако, когда он вошел, мы не принялись, как обычно, за легкомысленную болтовню и даже на этот раз не шумели. Мы взглянули друг на друга, как будто еще не решили, что сказать.

– Если ты попадешь домой раньше меня… – наконец начала я.

– Ты имеешь в виду, если вообще попаду домой, – поправил он.

– Это несущественно, – отмахнулась я, пытаясь изобразить беспечность, но безуспешно. – В любом случае, передай моему отцу… передай ему, что мне жаль, и он был прав, когда говорил, что я не в состоянии и пяти минут не делать глупостей, но надеюсь, мне наконец удалось сделать кое-что разумное.

Давин на несколько секунд зажмурился, сжав руки в кулаки.

– Если я попаду домой раньше тебя, то ничего не успею сказать твоему отцу, он убьет меня за то, что я оставил тебя здесь.

– Он поймет, – настаивала я.

Я сама в это верила. Мне хотелось думать, что отец в этой ситуации поступил бы так же, даже при том, что он, в первую очередь, никогда не оказался бы на моем месте.

– Неужели? – спросил Давин. – Потому что я, кажется, не понимаю.

Я не видела его таким серьезным с тех пор, как погиб Мак, и это зрелище едва не сломило меня.

– У меня нет выбора. Ты это знаешь. – Я отвернулась от него.

– А какой будет выбор у меня, когда мне придется сказать нашим родным, что я отсиживался в безопасности, когда тебя потащили на смерть?

– Не надо так преувеличивать! – проворчала я куда менее уверенно, чем чувствовала. – Нам обоим известно, что за меня, вероятнее всего, потребуют выкуп. Я, наверное, вернусь к тебе раньше, чем ты успеешь добраться до дома.

Надеюсь.

Уголки губ у Давина поневоле дрогнули в улыбке, а его плечи начали потихоньку расслабляться.

– Лучше бы так и было! Ты же знаешь, что ты моя любимая кузина. Без тебя будет скучно!

– Имеешь в виду, что другие не будут вместе с тобой нарушать правила? – я засмеялась, но тут же пришла в себя, вспомнив, что в результате последнего случая нарушения правил мы очутились здесь. – Пожалуй, это к лучшему. Тебя нужно держать в узде.

– Не говори так. – Он вздрогнул. – Уж лучше предстать перед сокэрским Высшим Советом, чем скучать всю оставшуюся жизнь.

Я выдавила из себя улыбку.

– Ну, всем нам приходится чем-то жертвовать.

Вместо того, чтобы, как обычно, рассмеяться над моей сомнительной шуткой, Давин, к моему удивлению, заключил меня в объятия.

– Помни – Tellus Amat Fortis! – девиз моей семьи. «Мир любит сильных». – А ты определенно сильная.

Затем он отстранился, быстро оглядев меня.

– Хотя на тебе самая нелепая ночная рубашка, какую я только видел.

Я рассмеялась.

– Жаль, что ты так думаешь, ведь Венла принесла такую же голубую для тебя, и мне очень важно, чтобы ты ее надел. Ты же не откажешь мне в последнем желании, правда?

– Пфф! Ты только что сказала, что никуда не денешься, кузина, и я намерен потребовать от тебя выполнения обещанного. – Его глаза загорелись озорным блеском. – Но знаешь что? Если ты вернешься живой, я надену одну из этих рубашек в твою честь!

– Ну, ладно. Именно такого стимула мне и не хватало.

При этих словах мы оба расхохотались. Я никогда не думала, что буду благодарна за здешние наряды, но они нам пригодились, чтобы разрядить обстановку. После этого мы провели остаток вечера, предаваясь воспоминаниям, болтая и занимаясь чем угодно, кроме обсуждения моего утреннего отъезда.

Экипаж катил прочь, а я в последний раз выглянула из окна посмотреть на кузена. Руки у Давина были скрещены на груди, а черты лица заострились. Я понимала, что Иро настаивал, чтобы он остался, потому что так у меня не будет соблазна сбежать, но все равно была этому рада. Раз уж я еду навстречу смерти, ему лучше этого не видеть. Хотелось, чтобы он запомнил меня такой, какой я была вчера вечером, и уж точно не хотелось, чтобы он натворил какие-то глупости и погиб вместе со мной.

Чем дальше мы отъезжали от замка, тем больше подпрыгивал и скрипел тяжелый экипаж. Дороги, прежде гладкие и ровные, стали пересеченной местностью. Куда бы я ни посмотрела, повсюду были деревушки, притулившиеся на склонах гор, небольшие фермы, казавшиеся скорее бурыми, чем зелеными. Большинство деревьев щеголяло сочными красками осени, окрашивая все вокруг в красные и золотистые тона. Хотя от дома нас отделял всего лишь горный перевал, казалось, тут совершенно иной мир.

– Итак, – начала я, отворачиваясь от окна и нарушая тишину внутри экипажа. – Расскажите мне о Совете.

Герцог Иро надменно поднял брови, но в конце концов снизошел до объяснений.

– Как мы уже говорили, вожди всех девяти кланов соберутся на нейтральной территории, чтобы решить вашу судьбу. К слову, некоторые из них – наши союзники. – Он кивнул в сторону своей жены. – У нас заключен брачный союз с Гадюками, а у них с Орлами. Они, вероятно, будут на моей стороне, хотя когда речь идет о Локланне, ни в чем нельзя быть уверенным. У сокэрян долгая память, а обида на ваш народ глубока.

Я прикусила язык, чтобы не сказать, что это они к нам вторглись.

– Кланы Рыси и Барана обычно соблюдают нейтралитет. Они редко кому-то позволяют влиять на свой выбор. Самую большую проблему представляют Медведи, – продолжал Иро. – Их клан самый большой, и они в союзе с Журавлями и Волками, а также недавно вели переговоры с Бизонами. Они наша самая серьезная угроза.

Рядом со мной кашлянул Тео, и Иро кивком дал ему знак говорить.

– Ты и правда считаешь, что герцог Александр проголосует против нее при том, что у него самого невеста из Локланна?

Я быстро взглянула на него, хотя непонятно, почему эта новость удивила меня. До войны выбрать пару из Сокэра было, наверное, обычным делом. Просто на моем веку так не делали.

– Александр примет противную сторону, просто чтобы досадить нам.

Иро прищурился.

– И ты знаешь, что Эвандер поступит так же. Он такой же, как отец.

Тео выглядел задумчивым, пожалуй, даже расстроенным, и я не могла удержаться, чтобы не поддразнить его. Это лучше всего поможет отвлечься.