Как не умереть дважды - Дубинина Мария Александровна - Страница 32

– Это неприлично, – решительно заявил Морис, и Рэнди часто-часто закивал.

– Да! Это же спальня девочек.

Защитнички мои. Кто еще постоит за мою девичью честь, если не друзья?

Кокон из одеяла заметно задрожал, готовый рухнуть в обморок, и я сказала:

– Спасибо за заботу, куратор, но вам лучше уйти с мальчиками в их общежитие.

– Хм, – протянул он и перестал кружиться. – Хорошо. Надеюсь на вашу осмотрительность. И удачи завтра.

Когда за парнями закрылась дверь, Мия скинула покров и часто задышала. Не знаю, как она там вообще не задохнулась.

– Он ушел?

– Ушел-ушел, – успокоила я. – Не думала, что ты такая трусишка.

Мия в кои-то веки промолчала, а мне было лень подтрунивать над ней и дальше. Завтра будет трудный день.

– Спокойной ночи, – пожелала я и отвернулась к стенке.

– Спокойной ночи.

Я только закрыла глаза, как тут же провалилась в сон. И вроде бы мне даже что-то снилось, что-то тревожное и беспокойное, но стало легче, когда на грудь улегся пушистый комок и завибрировал, почти как довольная кошка. Я на ощупь потрепала Чернушку и уснула уже по-настоящему, крепким сном.

А вот пробуждение не принесло с собой ничего приятного – едва я разлепила веки, как мне в лицо полетела блузка.

– Одевайся, завтрака не будет, – хмуро пробурчала Мия. – Господа светлые решили не откладывать дела в долгий ящик.

Я нехотя потянулась.

– Сколько-сколько времени?

– Пять утра.

– Пять… Пять утра?! – завопила я. – Они сдурели?

Меня накрыло палаткой из юбки, и голос Мии предельно ясно описал и ситуацию, и благоразумие местных жителей. Слово вышло коротким.

Ну что ж, сажать так сажать. Я наскоро умылась, оделась и перед уходом велела Чернушке следить за нашими вещами, не показываться никому на глаза и, главное, не залезать в шкаф. А потом мы с Мией вышли навстречу приключениям.

На что я надеялась? На русский авось? Мы стояли перед огромным полем, разделенным маленькими тропиночками, и офигевали.

Сельскохозяйственный энтузиазм быстро выветрился из моих змеек. Прическа безжизненно повисла, всем своим видом намекая, что мы сдохнем на этой плантации. И мне нечего было им возразить, потому как я с трудом представляла себе, как без трактора можно сделать тут хоть что-то. С трактором, впрочем, тоже.

– Кхым, – загадочно кашлянул Морис. – Нам это все засеивать?

С нами была сама госпожа Нинон, и ее постное лицо как бы намекало, что ей плевать на наши страдания с высокой колокольни. Она поправила глухо застегнутый ворот блузки и не дрогнувшим голосом ответила:

– Естественно, нет.

Но не успели мы выдохнуть с облегчением, как она продолжила:

– У вас на каждого по ящику семян, поэтому выбирайте себе местечко и приступайте. Весь необходимый инвентарь есть в сарае: лопаты, грабли, перчатки, панамки, все там же.

Я нашла взглядом те самые ящики и буквально потеряла дар речи. Очень захотелось домой.

– Специальные инструкции будут? – прищурилась паучиха.

– Семена добрых духов не требуют больших усилий для проращивания. Немного теплой водички, солнышка и покоя. Ну и, само собой, магии. Они у нас чувствительны к позитивному магическому фону, так что думайте только о хорошем. И советую не сажать их сильно близко друг к другу, при созревании коробочке нужно будет пространство.

– Оригинально, – протянул Рэнди обреченно и с тоской посмотрел на ящики у входа. Они без преувеличения походили на гробы и выглядели ужасающе тяжелыми. Да в них в каждом семян, наверное, сразу на гектар!

– У вас есть сутки, после чего комиссия придет оценивать результат. Переночевать вы можете в сторожке, – она махнула рукой в сторону одноэтажного миленького домика с красной черепицей, – там есть все, что вам нужно, а насчет еды я распоряжусь.

– То есть мы тут будем торчать до завтрашнего рассвета без элементарных удобств? – ужаснулась я.

Я, конечно, змея и почти не потею, но теплая ванная после физических упражнений нужна даже мне.

– В сторожке есть все необходимое, – мило улыбнувшись, повторила кураторша. – Неужели вы думаете, что мы оставим студентов, тем более приглашенных, в первобытных условиях?

Мы дружно вспомнили практику на кладбище и нервно сглотнули. Хуже точно не будет. Или будет?

– На табло отображается ваш текущий прогресс и небольшие подсказки. – Она махнула рукой, и в воздухе за ее головой развернулось полотно и, немного порябив, застыло. – Желаю удачи!

С этими словами кураторша хлопнула в ладоши, и счетчик на магическом экране загорелся.

Мия первой подхватила ящик и поволокла к ближайшей поляне. При этом она согнулась пополам и так натужно кряхтела и краснела, что я только утвердилась в мысли, что вместе с семенами нам туда подкинули бетонных блоков, чтоб жизнь медом не казалась. Хотя, на мой вкус, если это все – мед, то он явно кишит муравьями.

Я вздохнула и пошла за своим ящиком, но передумала и сначала завернула в сторожку за перчатками, лопатой и лейкой. О практическом смысле граблей решила поразмышлять потом, все-таки я девочка городская, у бабушки в деревне разве что кур гоняла, а как подросла, стала появляться только по праздникам. И вот как мне аукнулась лень. Кроме приспособлений, собственно, для работы, я обнаружила комбинезон из плотной синей ткани вроде джинсы и с наслаждением скинула надоевшую длиннополую юбку. Зеркала в сарайчике не предусматривалось, и я надеялась, что только чувствую себя Марио из популярной игрушки, а не похожа на него, как близнец без усов. Змеи принялись жевать панамку еще до того, как я вышла на улицу, так что от головного убора пришлось избавиться. Эх, на какие только эстетические жертвы не пойдешь ради победы…

В это время Рэнди пыхтел и тащил свою ношу в дальний край поля, а вот Морис, напротив, никуда не спешил, стоял рядом с открытым ящиком и задумчиво разглядывал семена.

– Что-то не так?

Я с любопытством заглянула внутрь, но ничего криминального не обнаружила. Небольшие коробочки наподобие маковых, но светло-голубого цвета мирно лежали на укрывном материале.

– В моей памяти семена духов немного другие.

Он сомневался, и это чувствовалось, однако мне точно нечем было его утешить.

– Может, просто сорт такой?

– Да ты в душе прирожденный агроном, я посмотрю, – съязвил Морис. Я хмыкнула и потащила свой ящик поближе к паучихе. Не займет же она всю поляну? А таскаться в дальний угол с лейкой слишком геморно. Я села на крышку и уставилась на табло.

Краткая инструкция гласила – выкопай ямку глубиной примерно на штык лопаты, положи туда горку удобрений, полей водой, а потом вложи семенную коробочку и засыпь землей. Хм, это ведь только кажется так просто, да? Я была реально далека от сельских радостей, и, когда взвесила в руке лопату, еще не подозревала, что использовать ее по назначению, а не для метания в живые цели гораздо сложнее.

– Ну, поехали, – сказала я громко, чем заслужила уничижительный взгляд потной, как мышь, Мии. И воткнула лопату в землю.

Первая грядка, вторая, третья… На четвертой заболело плечо, на пятой поясница, а к концу шестой мне очень хотелось придушить ректора, ректоршу и того сборщика, который насовал в ящик семян на целую бригаду! Я выпрямилась, смахнула пот со лба и оглянулась. Зря я это сделала – отсюда казалось, что я едва сдвинулась с места, а вот впереди было столько невозделанной земли, что хоть ложись и помирай. К тому же периодически заканчивались удобрения, и мне приходилось идти с тачкой на дальний конец поля и загружать по полной. Про запах этих самых удобрений и говорить не стоит. Ясно, что это не радужные пони накакали.

После второго такого похода я перевернула ведро и присела отдохнуть.

Откуда-то взявшееся солнце (не иначе – часть испытания) уже палило вовсю, как настоящее, радовало только то, что семян осталось не так много, и добрую половину работы я сделала. Стрекотали насекомые, чирикали птички – благодать. Не так уж и плохо немного поработать руками. По крайней мере, я вдруг почувствовала, как легче стало моей многострадальной голове, мысли текли плавно и неторопливо, захотелось лечь на спину, раскинуть руки и, сунув в зубы травинку, наслаждаться отдыхом и теплом. Я тряхнула головой, отгоняя манящую картинку. Это не просто поле, это поле боя! Да и поясницу прострелило сразу же, стоило неосторожно дернуться, как напоминание о том, что нельзя расслабляться в неположенных местах.