Восхождение Примарха 3 (СИ) - Борзых М. - Страница 31

— И что? — спросил он. — Меня тоже казнить надо? Подождите! Секунду! — он подошёл к столу взял с него обычный карандаш и сунул закручивающуюся воронку.

Миг и от карандаша не осталось даже мимолётного воспоминания. Он попросту исчез в смерчике, развоплотился.

— И что это, по-вашему, смешение стихий? — продолжал Магнус. — Нет же, обычный фокус с воскресной ярмарки. Так, и что, казнить нельзя помиловать?

Пожилой маг закатил глаза. По всему было видно, что на него демонстрация не произвела должного впечатления.

— Уважаемый Магнус, — произнёс он без капли уважения, — мы понимаем, что вы — друг и консультант его императорского величества, лишь поэтому относимся к вам снисходительно. Вы поймите, во-первых, мы и собрались, чтобы разобраться, было ли нарушение закона или нет. А, во-вторых, если было, то казнить мы, естественно, будем не за демонстрацию каких-то смешанных торнадо, а только потому, что таковы законы.

— Опять двадцать пять, — теперь уже закатил глаза Магнус. — Вы хоть сами понимаете, что говорите? Закон то, закон это… Закон был создан для того, чтобы защищать, а не карать. В конце концов, сделайте исключение, а лучше, действительно, поменяйте эту норму закона. Поверьте, это будет лучше, чем лишать жизни ни в чём неповинных людей.

— Если потребуется, мы и вас казним, — не вставая, заявил со своего места свиноподобный маг. — Давайте переходить к сути.

— Казнилка не выросла, — нахально оскалился Магнус и выпустил силу.

Снова на некоторое время воцарилась тишина, которую так и хотелось назвать тревожной.

— Коллегия магов удаляется на совещание по данному вопросу, — сказал через добрых две минуты пожилой маг, которого остальные, кажется, решили сделать своим спикером.

А мне почему-то казалось это несправедливым. Тот же Вадим Громов, на мой взгляд, заслуживал куда большего пиетета, чем этот чванливый старик.

Объявили перерыв, и мы с дедом, Беллой и Ван Ли вышли в коридор.

Из вип-ложи был проход в шикарную комнату для отдыха императорской семьи и их друзей. Именно там монарх собрался выпить чашечку кофе, а Магнус, как заведённый, ходил вокруг него.

— Нет, ну это что такое? — говорил пришлый маг, наворачивая круги по ковру с высоким ворсом. — Он там что-то наколдовал, и мы его казним? Может, у мальчика талант, а? А они его под нож. Понятно, почему у вас прогресс такой слабый, потому что ретрограды вы все.

— Да я-то понимаю, — ответил император. — Да только сделать немногое могу. Собрание двенадцати абсолютов и близких к этому магов — это исторически очень сильный орган. Как они решат, так и будет. Я смогу вмешаться, если только у них возникнут разногласия между собой.

— И как у вас это… убивают? Пуля в затылок? Электрический стул? Отрава? Магическое воздействие? — спросил Магнус.

— Не убивают, а казнят, — поправил его император, но гость только отмахнулся, мол, это одно и то же. — Тебе-то зачем эта информация?

— Да паренёк шибко одарённый. Жаль будет, если его в расход пустят, — сказал на это пришлый маг.

— То есть, он на самом деле смог смешать стихии в одном смерче? — император поднял бровь.

— Я такого не говорил, — тут же отреагировал Магнус. — Тем более, тебе должно быть видней. Ты там был, не я.

— Ладно, — махнул рукой монарх. — Чего хотел-то, говори уже.

— Если его приговорят, то давай инсценируем его казнь, и я парнишку с собой заберу, а? — попросил Магнус. — Обещаю, что в этом мире он больше не появится. По крайней мере, при вашей жизни.

— Да ты чего? — у императора даже глаза от такой наглости расширились. — Совсем оборзел⁈ — он даже перешёл на подобие речи своего гостя.

— Не, ну а что такого? — маг в костюме с переливающимися искорками сделал невинное лицо. — Допустим, ты видишь, что кто-то хочет выбросить огромный и невероятно ценный бриллиант на свалку, что ты сделаешь?

— Попрошу… а, понял тебя, — император тяжело вздохнул. — Только так, чтобы все поверили, что он умер, даже я, хорошо?

— Идёт, друг, — Магнус улыбнулся. — А то я давно ученика присматриваю, но, как назло, не было подходящей кандидатуры.

Император покачал головой, не веря, что он идёт на преступление.

— Погоди, может, ещё обойдётся, — император сам не верил в то, что говорил.

— Как же, его ещё со входа приговорили. Фикция, а не разбирательство. Проредил бы я ряды твоих абсолютов, да ты потом жаловаться будешь, что оставил тебя с голой задницей против врагов.

Нас завели в небольшую комнату с прекрасной обстановкой, но без окон. Тут я окончательно понял, что статус мой, хоть и временно, но изменился. Жалел ли я о содеянном? Ни в коем случае! Не поступи я так, как поступил, жертв было бы куда больше, это раз. Валя, скорее всего, погибла бы, это два. И Разумовский от нас не отстал бы, это три.

Дед сел рядом со мной, негромко заговорил.

— Давай, прикинем шансы уйти отсюда также, как пришли, — сказал он.

— Давай, — согласился я. — А они есть?

— Обижаешь, — ответил дед. — Неужели ты думаешь, что я пущу такое дело на самотёк? Было бы это дело гражданское, я бы вызвал Минца, и дело с концом. Он — такая акула, что любую щуку юриспруденции перемелет и не почувствует. Но, к сожалению, нынешнее дело не в его юрисдикции. Что ж, будем думать сами.

— Я там из всех четверых знаю, — сказал я. — И то лишь в одном уверен, что он за меня.

— А вот это зря, — дед пытался говорить как можно тише, на случай прослушки, которая тут неминуемо была, но вряд ли могла сильно повлиять на результаты совещания магов-абсолютов. — Вадим, само собой, за тебя. Но есть информация, что Белозёрский и Тарковский — тоже.

— Ничего себе, — сказал я. — Я там их мутузил, образно говоря, а они за меня?

— В том-то и дело, что мутузил, — ответил дед, ехидно улыбаясь. — Но они же под ментальным воздействием были! А ты фактически исполнял их собственную работу. И спас тем самым императора. Так что этих двоих запиши себе в актив. Итого — трое.

— Из двенадцати — самое то, — сказал я. — Шансы уже не нулевые.

— Да ты не ёрничай. Смотри, наблюдай, запоминай, кто за тебя, кто против, — проговорил дед и задумался, оценивая шансы дальше. — Ещё есть Горчаков, — сказал он чуть погодя. — Мы с ним общались мало, но мнение у меня о нём сложилось неплохое. Запишем его в нейтралы. Дальше Шуйский — председатель комиссии, массивный, немного похожий на кабанчика — Карякин, Тихоцкий, что возмущался твоим поведением, — этих троих сразу можно записать в обвинительную когорту. Ты им не нравишься, и они этого не скрывают. Скорей всего, потому, что ты молод и у тебя вся жизнь впереди, а они уже — всё.

— Итого три-три и один в неизвестности, — подытожил я.

— Сразу же в недоброжелатели записывай Орлова. И дело даже не в том, что ты его сыну перешёл дорогу с принцессой или после свадьбы он не в фаворе у императора, а потому что вражда наших родов конкурентная, хочу заметить, длится уж лет триста, если не больше. Из последнего: я у него из-под носа увёл министерское кресло и заказ для твоего отца на ветряки.

— Отлично, — с сарказмом заметил я. — Тебе пора писать книгу: «Как завести друзей».

— Это всё мелочи, — усмехнулся дед моей подколке. — Вот только теперь у него появился шанс отыграться за все неудачи.

— Осталось четверо, — сказал я. — И среди них Чернышёв.

— Пу-пу-пу, — задумчиво проговорил дед. — Валерию очень не понравилась история с Олегом, но не думаю, что из-за этого он станет тебя топить. Видишь ли, это очень прагматичный человек, поэтому из каких соображений он будет исходить, принимая решение, я точно не знаю, но надеюсь на его разумность.

— Трое, — резюмировал я.

— Пашков, Кошкин и Еремеев, — выдал дед из памяти. — Ничего ни о ком сказать не могу, не пересекался. Репутация у всех нормальная, так что тут, полагаю, на какую сторону их мнение склонят, на ту чашу весов они свой голос и положат. В принципе, им всё равно, так что будем надеяться, что они встанут на твою сторону.