Начало пути (СИ) - Ларин Павел - Страница 15

— Дура, млять! — Выкрикнул я и с яростью отшвырнул ее оружие в сторону.

Не руками отшвырнул, между прочим. Мои руки в этот момент были заняты. Я упорно пытался соединить края раны полковника. И при этом, смутно памятуя о том, что первый признак артериального кровотечения — фонтанирующая ярко-алая кровь, давил на верхнюю часть руки. Ибо реально фонтанировало. Давил предположительно туда, где мог быть жгут.

А что там соединять? Там просто — мясо, жилы какие-то торчат и ни черта не понятно. Думаю, исключительно на нервяках телекинез получился у меня, будто по щелчку пальцев. Просто раз — и долбанная метла уже летит в угол, сломанная ровно пополам.

— Какое строение⁈ Блин… Структура! Ру́ки, млять! Ру́ки из чего? Что тут⁈ Что это? — Снова заорал я на девчонку подбородком указывая на конечность полковника.

— Ты убил отца!

— Какие же вы конченые! Оба! Он сам себя покалечил, чтоб я его исцелил. Экспериментатор херов! Будем обсуждать нюансы или ты поможешь⁈ Сюда так-то уже полиция едет. Голову включи! Это же, ё-мое, Ликвидатор! Как бы я смог⁈ Я бы ударил в сердце! В сердце! На хер мне ему вены резать?

Лина буквально на мгновение зависла, переваривая информацию. Затем, сообразив, что точно полковник не сидел бы в ожидании, пока я ему руку расхреначу, догадалась, наконец, надо спасать папашу, а не меня лупить. Она плюхнулась рядом со мной. Отпихнула локтем, схватила отцовскую руку, осматривая ее, а потом начала бормотать фразы, которые лично мне вообще ни о чем не говорили. При этом девчонка сжимала верхнюю часть, приблизительно, как делал это я. Ну, хоть что-то было правильно…

— Срединная вена предплечья, латеральный кожный нерв, передняя ветвь медиального кожного нерва. Лучевая артерия…да. Лучевая артерия… Давай! Быстрее! Потеря крови колоссальная!

Она повернулась, обожгла меня взглядом и снова уставилась на руку полковника.

— Чего давать⁈ Я не знаю, как это делается! Вы, блин, психи! Оба!

— Ты — псионик! Ты, твою мать, долбаный гений! — Снова крикнула девчонка. — Как тебе хочется, так и делай.

— Конченые…какие же вы конченые…– Высказался я, прекрасно понимая, обзываться можно сколько угодно, но реально, если что-то сейчас не предпринять, все станет очень, очень хреново.

— Артерию сначала! Потом вены, сухожилия. Ну, и дальше по списку. — Ангелина обернулась через плечо.

— Ну…ладно. Ладно. Сейчас. — Я подполз ближе к полковнику, девчонка отпихнула меня достаточно сильно, а затем положил ладонь на лоб Романовского и закрыл глаза. Понятия не имею, зачем так сделал. Явно из моих рук живительная сила не польётся. Это ведь не гребаная сказка.

Просто в моей голове появился какой-никакой, но план. Романовский сказал, я делаю все иначе, чем остальные. И это оказывается более продуктивно. Значит, пусть так и будет. Я не знаю, как соединять эти чертовы вены, артерии или что там еще. Я, блин, не волшебник, не хирург. Но Ликвидатор знает. Он сам сказал, влиять на свое тело — просто. Вот пусть лечит сам себя. Урод…

Я сосредоточился, вспоминая учебник биологии, в частности, анатомию человека. В моей голове возникла картинка. Мозг. Просто мозг. В данном случае, будем считать, мозг Романовского. Я, конечно, не знаю, как именно он выглядит, но, думаю, вряд ли иначе, чем среднестатистический.

По большому счету, особенность псиоников в том, что мы умеем пользоваться возможностями серого вещества в сотню раз мощнее, чем обычные люди. И полковник мог бы, если бы родился псиоником. Он ровно точно так же дал бы сигнал своему телу, велев начать процесс излечения. Значит, сукин сын, я приказываю тебе, чтоб твой долбаный мозг сделал это. Мой мозг приказывает твоему мозгу. Тянет свои щупальца. Да. Потому что мой мозг — это гребаная матка, способная управлять другими. Есть же эти нейронные связи…

А потом произошло что-то странное. Я вдруг словно в черную яму провалился. Резко, а главное, очень неожиданно. Подобного эффекта точно не предполагалось. Перед глазами кадрами кинофильма замелькали картинки.

Вот я — маленький. Бегу по улице. Старая улица. Это точно не столица. Навстречу идёт компания пацанов. Лет десять, наверное. Они старше. Мне всего лишь пять. Или шесть…Воспоминание смутное. Нечеткое. Я вижу их и сразу понимаю, сейчас начнется…

— Куда собрался, Вонючка⁈

Один из пацанов бросается наперерез и подставляет подножку. Я па́даю. Лечу носом прямо в грязь. Из моих рук выскакивает мешок, в котором лежат голуби. Я смог убить трёх птиц. Я был так горд этим. Три птицы! Еды хватит на неделю.

— Ого! — Еще один пацан подбегает совсем близко и с размаху пинает меня в бок ногой. Прямо под ребра. Острая боль взрывается где-то в районе живота. Почему живота?

— Круто! Пожрём, парни! — Кричат пацаны.

Я лежу мордой в грязи и ненавижу их. Сильно ненавижу. Поднимаю руку, на ней — кровь. Много крови почему-то. Нет…так не было. В тот раз я просто поцарапался о камень. Почему столько много крови… Смотрю на ладонь, с которой стекают и падают на землю ярко-алые капли. Нужно облизнуть. Слюна лечит. Так говорила бабка. Она, правда, еще всегда говорила, что надо помочиться на рану, но сейчас я к такому не готов. Прижимаю ладонь к губам и плюю на нее. А еще, мне кажется, я плачу. Наверное…

Меня вдруг снова неведомая сила хватает за шкирку и швыряет вниз. Опять темно. Я слышу грохот. Взрываются снаряды. Я точно знаю, что это снаряды.

— Рядовой Романовский! Не ссым! Родина ждет, значит, надо. Все слышали? Всем понятно? Вон, посмотрите на Романовского. Того и гляди обосрется, но автомат держит крепко. Да, рядовой?

Я моргаю и вижу в темноте, как рядом скалится в тридцать два зуба…капрал. Да. Такое звание у него. Капрал Дивов. Редкостная сука. Но в одном из боев он спас меня. Неожиданно. Просто прикрыл собой. Не знаю, почему.

— Ну, ребятушки, в атаку! Давайте, парни! Россия-матушка далеко, но если мы уступим здесь, то вся эта шваль придет к нашим границам!

Я думаю, какие на хрен, границы? Мы — на Африканском континенте. Бьемся за территории, которые нам вроде нужны, но, если честно, не очень. Просто «Рубин» открыл новые месторождения и кое-кто из наших зарубежных «партнеров» этому не рад. Поэтому завязался конфликт. Они хотят забрать небольшую страну, а мы не хотим отдавать. У нас такой приказ. Приказ, который стал итогом желания одной Корпорации владеть этим чертовым месторождением. Суки…Когда же они нажрутся своим баблом?

Совсем рядом снова взрываются снаряды. В голове стоит гул. Я не слышу ни черта. Из носа что-то горячее стекает на подбородок. Я провожу пальцами. Сейчас раннее утро, но еще стоит сумрак. Однако я вижу на своей ладони кровь. Опять ее слишком много. Из носа не может так литься. Нет! Я не сдохну в этой поганой африканской жопе. Хрен вам всем!

Я хватаю руками пучки какой-то выжженной травы и начинаю пихать их себе в нос. Так надо. Надо остановить кровь.

Меня снова подкидывает, как мяч футболиста, а потом тянет вниз, в темноту.

Я в гостинице. Дешевый мотель у дороги. Иду по коридору. Не таясь. Открыто. Я знаю, что моя цель сидит в одном из номеров. Думает, что смог сбежать, обхитрить Особый отдел. Обхитрить меня. Сопляк. Никто не может скрыться от Ликвидатора. Не допущу этого. Вы — паразиты. Вас надо давить. Вы погубили все, что было. Долбанные жертвы экспериментов. Никто не знает правды. А я знаю. Я точно знаю, почему третья мировая закончилась так. Из-за вас, уроды…

Останавливаюсь возле номера, смотрю на дверь. Буквально секунду. А потом ударом ноги сношу ее к чертовой матери. Персонал прячется в подсобке. В коридоре нет ни души. И никто не высунет носа. Они знают, что сейчас в гостинице проходит операция Особого отдела.

В комнате полумрак, работает телевизор. Идут мультфильмы… Мне становится смешно. Мультики, млять…С бугра на бугор бежит толстый медведь. За ним скачет маленькая свинья с воздушным шаром. На кровати сидит пацан. Ему десять. Хитрый жук. Продержался три года. Просто не ходил в школу. Сбежал. Прятался. Жрал крыс из канализации. Но три года — это мощно. Это — отличный результат. Хороший потенциал. Опасный. Пацана необходимо утилизировать сразу. Без проволочек.