Особенности содержания небожителей - Карбон Лис - Страница 29

Допустим, поверят люди в сказку про большую и светлую… Но есть один нюанс: в здешнем мире и вовсе нет такого понятия, как «чистая любовь без свадьбы», про что я напрочь забыла.

Все, что без брака, – автоматически грязно и грешно. Даже наложники. То есть мальчикам можно, а девочкам – шиш. Точнее, индивидуально и все равно общественно неодобряемо.

Ладно, в конце концов, что по сути-то изменится? Почти ничего, учителя еще лечить и лечить. Вряд ли стоит опасаться сексуальных домогательств, хотя он, конечно, подозрительно оживился. Но это меньшая из моих проблем… Нам бы цирковое представление пережить. А попросту свадьбу.

Когда паланкин притащили к парадному крыльцу, было очень весело слышать, как под крики о несравненной красоте невесты первым из-под алых занавесей выбирается Юншен. А что, насчет его красоты я очень даже согласна, а хихикать под вуалью, как выяснилось, удобно. Я ведь не великий просветленный даос, чтобы уметь сохранять невозмутимую морду, когда глаза горят сдерживаемыми чувствами. Потом, правда, пришлось вылезать и мне…

Три поклона: первый небесам, второй родителям – на место предков Юншена сильно умные домочадцы усадили А-Лея, что в некотором смысле логично, – и третий поклон друг другу. И готово, считай, женаты. Дальше можно праздновать.

Гостей собирали наспех, а развлекать их положено по обычаю. Иными словами, показывать удаль и образованность жениха и благородные умения невесты. И как ни странно, Юншен вполне справлялся с задачей: читал возвышенные стихи, рассказывал поучительные истории, а пару раз вплел в разговор местный аналог анекдотов. Похоже, приглашенные даже успели подзабыть, что перед ними не сын из благородного дома, а преступник с рабской печатью.

– Прекрасная дева Янли, усладите наш слух музыкой, – вылезла тетушка Цин, обращаясь ко мне.

Ах ты, гадина ядовитая! Что, А-Лей не успел отдать ей шкатулку с компроматом на наследника Лу? И она мстит за невнимание? Или змеиная натура не позволяет не жалить тех, от кого вздорная баба сейчас зависит? Знает же, мымра крашеная, что, если я возьму гуцинь, то могу разве что по голове кому-нибудь сыграть, причем желательно ей самой, а про флейту лучше умолчу.

– Достопочтенная госпожа Фен, – вызвал на себя огонь Юншен, – Янли недавно настигло проклятье, и она еще не успела полностью оправиться. Позвольте мне в сей торжественный день взять на себя ее обязанности.

– Юноша Тан, – с сомнением глянула на него тетушка…

– Ох, вы мне льстите, достопочтенная госпожа Фен, – внезапно звонким колокольчиком рассмеялся заклинатель, заставив всех завороженно слушать звук его голоса. – Давно меня не называли юношей. Лет сто, наверное…

Даже я прифигела. Пожалуй, не только у меня, но и у остальных вылетело из головы, что не зря заклинателей называли бессмертными. Вот тебе и дитё… Хотя кто ему Айболит, если выглядит подростком? Да и ведет себя местами так же.

Но не буду об этом думать.

Играл он хорошо, хотя местные мелодии слишком тягучие, унылые и маломелодичные. Но на вкус и цвет, как говорится. К счастью, «струнным концертом» можно было завершить обязательную часть программы, и я с чистой совестью изобразила, что почти падаю в обморок от усталости. Жаль, занавеску с лица снимать нельзя, а то тетушка не полюбовалась на кровожадную ухмылку племянницы. В сочетании с белой от постоянного контроля ци и усталости физиономией – она бы это зрелище надолго запомнила…

– Уф! – Слава богу, в дом за нами никто не потащился, и я первым делом плотно задвинула двери, сдирая с себя красную тряпку. – Наконец-то!

– Тебе не терпелось остаться с мужем наедине? – с лукавой улыбкой поинтересовался Юншен, вытаскивая из аккуратного пучка золотые заколки, которые я для него отодрала от «золотого горшка» невесты.

А что, жених тоже должен выглядеть богато, на нем же занавески не было.

– Еще бы! Раздевайся. У нас в программе иглоукалывание, ванна и ужин, а потом…

– А потом? – Идеально очерченная бровь чуть приподнялась: кто-то явно заподозрил, что я имею в виду далеко не эротические игрища.

– А потом я иду на разведку к дому Чоу. Тянуть больше нельзя, генерал Фен на свадьбе шептался с папенькой, что через три дня должна состояться помолвка и, если его девочки не определятся, он сделает это сам.

– Даже ради первой брачной ночи не прервешь работу… Мне прямо себя жалко, – покачал головой Юншен.

– Ничего, потерпишь, я тебе снотворного дам, – отмахнулась я, зевая в рукав повседневного платья, которое успела натянуть за ширмой. – Поспишь до утра.

– Только попробуй, – серьезно посмотрел на меня заклинатель.

– Дрыхни без снотворного, тебе же хуже. – Набор иголок лег на край кровати. – А чего стоим, кого ждем? Сегодня у нас по плану – лапы, в смысле ноги.

– Ты безумно нетерпелива, жена моя, – ответил Юншен громче обычного, а затем создал на кончике пальца завихрение ци и метнул энергетический сгусток в сторону двери. И тотчас попытался осесть на пол алой грудой шелка.

По бамбуковой перегородке пробежались маленькие фиолетовые молнии, а за дверью раздались испуганные девичьи охи.

Вот гуй! То ли мужа ловить и поднимать с пола, то ли поганок догнать и в зады им иголок повтыкать. Дилемма.

– Теперь нам не помешают, – голосом умирающего лебедя остановил меня Юншен. И попытался соскрести себя с пола.

– Лежи, несчастье в красном, – сердито велела я. И вопреки этим словам подхватила тощее тело под мышки, затаскивая на кровать. – Тебе и правда снотворное не понадобится. Чем ты думал? Небось решил, не отпустишь на разведку в одиночестве? И как ты собирался меня сопровождать?

– Никак, – спокойно выдал этот… с неожиданной силой прижимая меня к груди и надавливая на две точки повыше лопаток.

– Ах ты, гад! Притворялся?! – выругалась я, чувствуя, как тело разом отказывается повиноваться и растекается киселем.

Сначала меня охватила паника: оказаться беспомощной в руках пусть и не совсем чужого, однако местного мужчины было для меня чуть ли не главной фобией. Но в голове вовремя всплыли мысли о главной защите – рабской печати. Иначе наверняка бы уже сбежала. Если б намерения Юншена были недобрыми, он бы давно корчился на полу от боли. Это трудно объяснить, но свою роль сыграл еще и наш постоянный обмен ци. Я просто чувствовала – заклинатель не сделает ничего, что мне по-настоящему не понравится.

Но все равно, отольются ему еще мои умершие в эти несколько секунд нервные клетки…

– Сегодня мы никуда не пойдем. Иголки, ванна и лечение – все утром. Даже если ты не намерена отдать мне супружеский долг, то я обязан позаботиться о том, чтобы ты как минимум нормально выспалась и восстановилась, – спокойно объяснил коварный заклинатель, укладывая меня на кровать. – Извини, я расстегну платье и сниму обувь. А так ничего не трону… Спи, моя маленькая хули-цзин[10].

– Кто из нас лиса – еще два раза посмотреть! – Я пыталась бороться с накатывающей дремой.

– Спи, жена. Не провоцируй. У меня больше ста лет женщины не было, а ты обнаженными ступнями сверкаешь. Бесстыдница. Где твои носки? Замерзнешь… – Он встал с кровати, прошел за ширму и вернулся с шелковыми чехлами, которые тут выдают вместо портянок.

Надел один на меня, погладил… взял вторую ногу и неожиданно прижался губами к подъему ступни. Я ойкнуть не успела, как второй носок был уже на месте, а заклинатель лежал с закрытыми глазами и в такой благопристойной позе, будто и не он мгновение назад занимался наглыми домогательствами.

Первое утро супружеской жизни ничем не отличалось от предыдущих пробуждений в этом поместье. Разве что теперь мне нет нужды охранять благоразумие ученицы… от самого себя. Однако, несмотря на несвойственную юным девам ее возраста мудрость и великолепные умения, Янли была на удивление бесстыдной. И совершенно… по-детски невинной?