Петуния Дурсль и совиная почта (СИ) - Хаджибаева Полина - Страница 28

Урок истории, к счастью, не был совместным с другими Домами, так что Петуния не стеснялась отвечать на вопросы, если знала на них ответы. Это заряжало на позитив и дарило уверенность. К тому же профессор Хизл, молодая симпатичная волшебница с кудрявыми каштановыми волосами и синими, как два стеклышка, глазами, была осведомлена о "родстве" Петунии с Джинни, ее давней подругой, и даже на одной из перемен поделилась информацией, что раньше тоже работала в газете, где и познакомилась с тетей своей маленькой ученицы. Из-за этого момента одноклассники Петунии хотя бы на этих уроках перестали ее задирать. Даже Флэтворфи ни разу не попыталась плюнуть в нее жеваной бумагой.

То, что тетя Джинни Петунии не кровная родственница, кажется, мало волновало профессора Хизл. А Петунии хотелось хоть на одном предмете чувствовать себя хорошо, поэтому она не возражала против такого рода кумовства.

— Почему феномен мыльной бури вошел в историю? — Начала профессор Хизл контрольный опрос. — Мисс Дурсль?

Петуния была готова:

— Мыльный столб накрыл куполом скрытую волшебную деревню, выдав местонахождение волшебников. А мыло было отравленным. Пострадало несколько магглов, по случайным обстоятельствам оказавшихся недалеко от эпицентра катастрофы.

— Хорошо. И чем же все кончилось?

— В тысяча триста семьдесят восьмом году запретили добавлять в мыло экстракт белладонны! Оно перестало взрываться, так как больше не было реакции на серебро. Многие волшебники использовали серебряные мыльницы, — вытянув руку и не дождавшись, пока учительница снова спросит ее, ответила Петуния.

— Так. А для чего добавляли белладонну в мыло? — прищурив яркий глаз, задала профессор Хизл "вопрос со звездочкой".

— М-м-м, — протянула Питти. Она читала эту тему вчера перед сном. — Считалось, что она хорошо отбеливает кожу.

— Отлично. Десять очков Хаффлпаффу. Было бы пятнадцать, мисс Дурсль, если бы вы подождали моего кивка, прежде чем ответить. — На этих словах послышался легкий увеселительный гул на задних партах, и стрельнув туда взглядом, учительница продолжила: — Но поскольку кроме вас никто руку не протягивал, я, пожалуй, добавлю еще пять очков.

Петуния расплылась в довольной улыбке. Тина толкнула ее локтем и сказала:

— А ты сегодня в ударе.

— Отлично, ребята. На следующем уроке начнем с вами новую тему. Буду рада, если кто-нибудь из вас откроет следующий параграф на выходных. Но это не обязательно. — Она снова одарила Петунию покровительственной улыбкой.

— Кодекс оборотней! Это что-то интересное, — заметила Питти, открыв тут же учебник.

— Наверное. Надеюсь. — Тина пожала плечами.

— Я даже не думала, что они существуют.

— Ты сейчас серьезно? — подруга вытаращила на нее глаза, впервые, казалось, ставшие не мечтательными и сонными, а вполне удивленными.

— А ты? Они реально такие, как в фильмах? Воют на луну и превращаются в волков раз в месяц?

— Спроси как-нибудь у Тедди Люпина, дорогая, — шутливо шепнула профессор Хизл, которая ходила по классу и раздавала тонкие учебные пособия по оборотням. Одно такое упало перед носом Петунии.

— Он?!.

— Нет. Ты что? Его отец, конечно, — быстро проговорила Клементина. Учительница уже отошла к следующему столу. — Ты не знала?

— Парень Мари-Виктуар — сын оборотня? Интересно, как смотрит на это ее мама…

— Мама — не знаю. Но папа вряд ли рад, учитывая все произошедшее… — Тина заметила непонимающий взгляд. — Да ладно, ты не знаешь родителей Мари-Виктуар Уизли? Твоей, между прочим, кузины? Ты серьезно? Твой дядя Гарри обязан почаще выводить тебя в свет. И кстати, я не верила, что Люпин и Мари Уизли встречаются. Все-таки иногда Рита Скитер не врет. Вот это новость!

— Еще громче, пожалуйста. И кто такая эта Скитер?

— Журналистка.

— О Тедди писали в газете?!

— Конечно. Почему нет? О твоей родне частенько пишут в газетах. Особенно о дядюшке Гарри!

— Тина! — Петуния не выдержала и прикрыла ей рот ладонью.

— А почему это такой секрет, твое родство? — Клементина скинула ее руку и наклонилась поближе.

Питти всего долю секунды решалась, говорить или нет. И потом с придыханием ответила:

— Роза пригрозила мне расправой, если я буду хвастаться родством с таким бриллиантом школы, как она.

— Она, конечно, бриллиант, как бы это грустно для нас ни звучало, но… Это дикость. Сама она только об этом и говорит. И таскается за Джеймсом, словно приклеивающим заклятием прицепило.

— Да? Я и не замечала.

— Думаешь, такой идеальной девочке нужны были уроки полетов от Джеймса? Даю волос единорога из своей палочки, что она это делала только чтобы на поле одновременно оказались все фамилии святой троицы, спасшей волшебный мир девятнадцать лет назад: и Поттер, и Грейнджер, и Уизли.

Петуния задумчиво кивала. Она никогда не замечала таких очевидных вещей. Но потом она заключила:

— Все равно. И Роза, на самом деле, имеет больше прав кичиться родством, чем я. Не забывай, я всего лишь дочка кузена Гарри Поттера, который, к тому же, маггл.

— Почему тогда Альбусу и его родителям это не мешает относиться к тебе тепло?

— В понедельник начнем со страницы три, — прервав разговор, давно ушедший от темы урока, сказала профессор Хизл. — Как раз до этого на уроке контрзаклятий вы должны пройти основы оборотневедения, где изучите их отличительные особенности. Получить баллы по истории вам это не поможет, но будет интереснее. Мы с профессором Фоули специально подогнали эти темы.

— Класс, — тихонько заметила радостная Петуния.

— А мне вот интересно, кто наша профессор Фоули Адаму? — поднимая серые глаза к потолку, спросила Клементина.

— Адаму?

— Адаму Фоули, шахматисту из нашего Дома. Он еще объяснял нам правила на турнире, помнишь?

— Ох, как такое забыть! Не волнуйся, вряд ли учительница — его жена.

— На что ты намекаешь, негодница? — Томный взгляд вернулся с небес и сфокусировался на Петунии.

— А то я не знаю, почему тебя волнует эта тема. И шахматы.

— Ты не права. Мне просто интересно!

— Да, да.

Прозвенел звонок, и они пошли на обед. На удивление, поесть тоже получилось без проблем. Да еще и на десерт подали малиновый пудинг.

Позже, после обеда, Петунию не покинуло хорошее настроение и на уроке по полетам. Хотя он проводился вместе с Рейвенклоу. Отличница Сабрина Джонси, которую посадили с Петунией на уроках чар, кивнула ей, немного удивив своих одноклассников. Питти тоже удивилась, но сказала в ответ:

— Добрый день, Джонси.

— Дурсль, — завершая ритуал приветствия, сказала Сабрина.

Тина, наблюдая эту сцену, ничуть, видимо, не изумилась. Она уже витала в облаках, что делала часто и профессионально, обняв древко упирающейся в землю метлы. Послеполуденное солнце подогрело подмерзшую поутру траву, а многочисленные ноги размесили поле в грязь, так что Петуния ступала осторожно, чтобы не замарать мантию и не поскользнуться. Хотя сегодня упасть ей не казалось таким уж страшным событием. Может быть, потому что впервые за неполные три месяца никто не смеялся при виде нее и не обзывал сквибом? Или просто письмо от мамы и похвала от профессора Хизл так помогли? Как мало, оказывается, надо для счастья.

Когда мадам Хуч появилась на поле и выстроила детей в два ряда, Петуния впервые оседлала метлу без стеснения и страха, что ничего не получится. Потому что ничего не случится, если не получится. По крайней мере, ей не приходилось ради чувства собственной значимости бегать за знаменитым кузеном. Петуния набрала полные легкие воздуха, и когда мадам Хуч подала свисток, ее ноги впервые оторвались от земли не из-за подножки, а потому что метла наконец решила ее покатать.

И пусть она поднялась всего на полметра от земли, и пусть пока летала только вперед, боясь, что ее занесет на поворотах, а чтобы приземлиться, ей пришлось кричать на метлу и в конце концов просить помощи тренерши, Питти была просто на седьмом небе от счастья. Ей удалось! Вот так просто! Она чувствовала ветерок в волосах и легкость в ногах. Она почувствовала себя феей.