Друзья, любимые и одна большая ужасная вещь. Автобиография Мэттью Перри - Перри Мэттью - Страница 59

Спустя очень долгое время доктор все же добрался до своего кабинета, сел в кресло и объявил (как мне показалось, с учетом того, что стояло на кону, это было сделано довольно небрежным тоном), что годы курения сильно сказались на моих легких, и если я не брошу курить сейчас, сегодня, то я умру, когда мне будет шестьдесят лет. Иными словами, не имело никакого значения, была у меня бронхиальная инфекция или нет.

— Нет, тут что-то намного хуже, — сказал он. — Но мы обнаружили это достаточно рано, так что если вы бросите курить, то вполне сможете дожить до восьмидесяти.

Ошеломленный, замерший от страха, благодарный за то, что мы успели вовремя, — вот таким я был все время, пока мы шли до машины. Потом мы сели в машину и просто посидели в ней какое-то время. Мне хотелось, чтобы эта машина превратилась в DeLorean, чтобы мы могли вернуться в 1988 год — и я тогда ни за что бы не прикоснулся ни к одной из этих ядовитых палочек, поглощающих человеческие жизни.

Потом мне как-то удалось набраться оптимизма.

— Ну, — сказал я в конце концов, — не вижу тут никаких проблем. Буду курить до конца дня. А завтра в семь утра я брошу курить до конца жизни.

Я уже бросал курить раньше и не курил в течение девяти месяцев, но тогда эта затея окончилась провалом. На этот раз Эрин, которая остается самым милым человеком в мире, сказала, что бросит курить вместе со мной.

Сначала мне разрешили пользоваться вейпами, но со временем и их пришлось бросить.

Семь часов утра следующего дня наступили как-то слишком быстро. Моя палата была очищена от всех сигарет, я из последних сил цеплялся за вейп, но… По предыдущим попыткам бросить курить я помнил, что худшие дни — это третий и четвертый. Но если я доживу до седьмого дня, то буду свободен.

Действительность оказалась намного более ужасной, чем вы можете себе представить. Я в основном сидел в своей палате, курил и ждал, пока все эти ужасные ощущения уйдут прочь. Вместе с тем я храбрился и думал, что смогу это сделать.

Но наступил и прошел седьмой день, а я все еще чувствовал себя ужасно. Я жаждал сигарет… Не думал, что мне доступны чувства такой силы. К девятому дню я больше не мог этого выносить — я вышел из своей палаты и сказал: «Дайте сигарету». Медсестры убедились в том, что я не употребляю наркотики, и не стали мешать мне выкурить сигарету, а, наоборот, вручили ее мне. Когда я говорю, что получил от этого кайф, я имею в виду очень сильный кайф, как от возвращения на красном Ford Mustang в Вегас.

Следующие восемь сигарет, которые я выкурил в ту ночь, таких ощущений уже не оставили. Они просто заставляли меня чувствовать себя дерьмом, а также пугали до усрачки. («Сортирная» лексика использована дважды намеренно, хотя это и сказалось на стиле.)

Мне было тогда пятьдесят два года, и (если прочитали первую страницу этой книги) вы уже знаете, что мой план состоял в том, чтобы сделать остаток моих дней жизни долгим и счастливым. Так вот, я попробовал реализовать этот план! Я лежал в постели и не курил девять дней.

Я сумел отказаться от всех наркотиков, которые только знала история. Так что, получается, что сигареты оказались среди них самыми тяжелыми? Вы шутите?

Было решено, что сокращение числа выкуриваемых в день сигарет с шестидесяти до нуля — это слишком трудно, но я буду постепенно уменьшать их число до тех пор, пока не будет разработан план получше. За следующие несколько дней мне удалось понизить это число с шестидесяти до десяти. Результат может показаться неплохим, но давайте не будем забывать, что на кону стояла моя жизнь, и мне нужно было, чтобы это число упало до нуля — и быстро. Но, увы, все попытки еще больше сократить это число и сделать его меньше десяти оказались тщетными.

И тут в моем повествовании появляется Керри Гейнор, выдающийся гипнотизер. Я уже пытался бросить курить с его помощью раньше, но это почему-то не сработало. На этот раз ситуация оказалась совсем иной. Перед Керри Гейнором в тот день сидел отчаявшийся человек, который хотел бросить курить. Я действительно очень хотел бросить курить, потому что мне это было очень нужно. К тому же меня ждали ужасные перспективы — все эти кислородные баллоны и дыхательные трубки: «Привет, это Мэттью Перри, вы, конечно, видели мою дыхательную трубку».

Но можно ли загипнотизировать такой мозг, как у меня? У меня постоянно случались какие-то перескоки мыслей и слуховые галлюцинации… Итак, если даже я сам не могу контролировать свой разум, то как это сделает гипнотизер? Я любил курить — в какие-то дни это становилось единственной причиной сохранения моей жизни. На самом деле я мог не ложиться спать допоздна только для того, чтобы продолжать курить сигареты. Кроме того, это было последнее, что у меня осталось. Без этого не было бы ничего, что отделяло бы меня от меня. Я навсегда бросил пить, когда Бог зашел ко мне на кухню. Недавно я отказался от наркотиков на всю оставшуюся жизнь, поскольку меня до чертиков напугала перспектива постоянно таскаться с калоприемником. Я правда это только что сделал? Как я сумел это сделать? И какой смысл совершать такие подвиги, если ты даже не можешь бросить курить?..

Начало было не очень удачным. Я приехал на место, позвонил в дверь, ее открыл очень приятный человек, и я сказал ему: «Привет, здесь живет Керри? У меня назначена с ним встреча».

Как оказалось, Керри там нет и никогда не было, так как это был не его дом. А мне стало интересно, что почувствовал этот симпатичный человек, когда в его дверь позвонил Чендлер Бинг…

Через пять домов от меня я увидел Керри, который стоял перед своим домом и ожидал моего прихода. Меня охватил ужас — моя последняя надежда, не говоря уже о жизни, повисла на волоске.

Офис Керри оказался не совсем таким, каким я ожидал увидеть кабинет самого высокооплачиваемого гипнотизера в мире: он был засыпан бумагами, фотографиями и плакатами о борьбе с курением. Мы сели, и он завел свою заезженную пластинку: «Курить — это ужасно… Курить — это вредно…»

— Да-да, я это знаю. Давайте перейдем к чему-то хорошему.

Я со своей стороны объяснил, насколько у меня все ужасно, и Керри сказал, что нам потребуется три встречи, — видимо, мой случай был особым. Разговор закончился, я лег на спину, и минут десять он меня гипнотизировал.

Разумеется, я ничего при этом не почувствовал.

Предполагалось, что между нашими встречами я могу продолжать курить, и я был за это доктору очень благодарен. Но чтобы облегчить жизнь моим легким и самому Керри, я остановился только на десяти сигаретах в день. (Каждый может выкуривать по три пачки сигарет в день, как это делал и я, но на самом деле для того, чтобы получить необходимое вашему организму количество никотина, достаточно примерно десяти сигарет. Остальные пятьдесят — это просто привычка.)

Во время второго сеанса Керри применил ко мне все приемы запугивания, какие только мог. По его словам, я был настолько наивным, что полагал, будто следующая сигарета меня не убьет. (Я так не думал.) По его словам, я бы мог выкурить сигарету прямо сейчас, получить сердечный приступ, и если бы рядом не было никого, кто мог бы позвонить по номеру 911, то мне бы настал конец. Моя следующая сигарета могла вызвать сбой в работе легких, и мне пришлось бы прожить остаток дней, таская с собой кислородные баллоны и дыша только через нос. (Я подумал, что это еще хуже, чем носить калоприемник, но вслух этого не сказал.) Что бы я предпочел сделать на следующее утро — выкурить сигарету или сделать обычный вдох? (Я знал ответ на этот вопрос.)

Перед тем как он загипнотизировал меня во второй раз, я попытался объяснить ему, что у меня какой-то сумасшедший скачущий разум.

— Я не уверен, что вы сможете меня загипнотизировать, — сказал я.

Керри только понимающе улыбнулся — я полагаю, он слышал эту фразу тысячу раз — и снова попросил меня лечь.

Я был на его стороне. Я хотел, чтобы его метод сработал. Но я все еще не был уверен в том, что он действительно сработает. Я вышел из его кабинета и вернулся к своему десятку сигарет в день, но что-то в моем поведении изменилось. Теперь каждая следующая сигарета пугала меня больше, чем предыдущая. Во всяком случае, Керри проделал мастерскую работу по вселению в меня ужаса от каждой затяжки. Что-то на самом деле пошло иначе.