Незримая (СИ) - Изотов Александр - Страница 37

Зазвенели браслеты на руках, что-то хрустнуло на груди. Артефакты Хранителя не выдерживали, лопаясь один за другим. Жжёная псина! Я не учёл, что в этом теле я теперь обычный безлунь!

Избранница оказалась невероятно могучим магом эмоций, и новый ментальный удар бросил меня на скользкий камень. Я попытался ползти в ту сторону, которая показалась мне верной, но каждое движение приходилось бороться с собственным же адреналиновым параличом.

Не успею… Сейчас она появится, и просто сломает мне хребет… Как же глупо я проиграл… Зачем двигаться, если всё кончено⁈

— Где этот чёртов вещун⁈ — послышалась ругань Избранницы.

Меня коснулась мысль, что она тоже не всесильная. Бегает в тумане, пытается найти камень, который выронила.

Это чуть-чуть придало мне сил… Я сделал ещё движение, но тут же заорал, когда ногу пробила зверская боль.

— Зря ты выбрал тело Бориса, — прошипела надо мной Избранница, — Это был мой любимый чернолунник… Ты же знаешь, Привратник, что до встречи с тобой Избранница должна набраться опыта в делах любовных?

— А смысл? — просипел я, пытаясь не свалиться в обморок. Что она там сделала с моей ногой⁈

Мой вопрос явно сбил Избранницу с толку.

Я попытался перевернуться на спину, но посох, воткнутый куда-то мне в икру, не давал двинуться. Он весил будто бетонный столб, при этом девушка спокойно придерживала его одной рукой.

Кажется, с костями в этой ноге беда. Ни один хирург не соберёт…

— То есть, какой смысл? — девушка едва справилась с удивлением, — Не поняла.

Я кашлянул, чувствуя, что страх немного отпустил.

— Так всё равно же не покувыркаетесь нормально… — проворчал я, — Я знаю, уже учёный.

От моей наглости и дерзости Избранница даже поперхнулась и убрала посох. Потом всё же опомнилась:

— Ты говоришь со священнослужительницей, безлунь!

Я, выворачиваясь, пытался уловить в тумане силуэт Василия. Ну же, где ты⁈ В той стороне должен был быть.

— Таких Привратников — за шиворот, и в Пробоину, — со злостью прошипела Избранница.

Она воткнула посох в камень, совсем рядом с моей ногой. Грохот был, будто сваю вбила, и даже осколки разлетелись во все стороны. Кажется, это была магия жёлтого наконечника.

Я едва успел отдёрнуть здоровую ногу, как Избранница вбила посох в то место, где нога только что была.

— А впрочем, я и сама это могу сделать! — прорычала она, затем шагнула, перехватив посох, как метлу.

И заправским движением подмела меня…

От удара в живот я на мгновение даже провалился в забытье, но каким-то третьим глазом увидел, как проскользил по камням и воткнулся спиной в какие-то валуны.

Меня отбросило от валуна и, к своему ужасу, я упал в воду. К счастью, вода была просто тёплой, но уж никак не кипятком… Это другая лужа, хорошая и правильная.

Перед глазами потемнело, но я зацепился за реальность всеми мысленными когтями и, отплёвываясь, вынул голову из воды и пополз к краю каменной чаши.

Нельзя терять сознание. Мешали ещё и волны страха и отчаяния, летящие в меня от чернолунницы, и то, что в этом теле я не мог толком сопротивляться. О-о-ох, давно уже не было таких просчётов, я сильно недооценил Избранницу…

А магия хомусного конца посоха впечатляла. Интересно, если так усилить приклад магострела, то им, наверное, можно голову даже бронированному «комку» расколоть? Однозначно, буду царём в Красногории, надо задуматься над этим вопросом.

— И всё же, почему она? — со злостью бросила Избранница, приближаясь ко луже. Она чуть прихрамывала, и я заметил порез в балахоне на её бедре. Кажется, на камнях за ней оставалась кровь.

Всё-таки я её достал…

Выставив посох вперёд белым концом, она развеивала туман, будто ветродувом. Клубы испарений обтекали её сверху и снизу, и выглядела Избранница и вправду грозно и зловеще.

Меня обдуло наконец-то свежим ветерком, я вдохнул полной грудью, и стало даже полегче. Кое-как я подтянулся к краю, выбросил руку на сушу.

— Я видела эту Эвелину. Обычная… самая обычная безлунь! Пощади меня Чёрная Луна, что в ней такого⁈

Собравшись с мыслями, я скривился в улыбке. Чего она так бесится-то? То, что моя противница страдает такой хронической ревностью, было мне на руку.

— Не подумай, что это женская ревность, — она словно услышала мою мысль, — Путь Избранницы — это всегда совершенствование. Я — женщина, а Последний Избранник — мужчина. И я должна знать, что же так тебя привлекло в ней?

Она остановилась в нескольких шагах, чуть опустила посох. На белом конце завихрилась магия, воздух засвистел, сгущаясь до опасной плотности. Запустит таким сюрикеном, и мне конец…

Я мог бы ответить что-нибудь дерзкое. Ну, например, бюст Эвелины, при всей её худобе, явно выигрывал у этой истеричной доски.

Это вызвало у меня улыбку ещё шире. Да даже в истеричности эта стерва проигрывала Эвелине… Вот та умела мозг вынести.

— Чего улыбаешься?

— Так она жива? — спросил я, кое-как приподнявшись и втащив тело на скользкий камень.

— Конечно, жива, — та поморщилась, — Зачем её убивать?

А вот тут я удивился.

— То есть, вы не собираетесь её убивать? — спросил я, немного даже испугавшись, что выбрал не совсем ту сторону.

Звонкий смех Избранницы расколол туманную тишину.

— Зачем убивать воплощение Незримой? Чтобы она переродилась в другую? Нет, она будет гнить там вечно, — девушка опять засмеялась.

Тут я испытал некоторое облегчение. Нет, чернолунники в общей массе своей остаются мне врагами.

— А вот тебя надо убить, — она подняла белый кончик чуть выше, словно нацелившись на меня.

Ну да, ну да. Последнего Привратника в любом случае надо убить, как же я забыл.

Я видел её разъярённые чёрные глаза, но, как назло, на ней тоже были кулоны. И псарэс, и тхэлус. Полновесные камни не позволяли мне нырнуть в разум Избранницы, мой взгляд словно наталкивался на невидимую стену.

Мне даже не верилось, что придётся вот так, по старинке, просто заболтать противника. Ну же, Василий, ты где там⁈ Соберись уже, поднимай свою Рюревскую задницу!

— Тогда в чём смысл? — я пытался разговорить Избранницу, — Я не понимаю. Царь Красногории, твой перволунник Драгош… Кто злодей-то?

Искорка интереса всё же проклюнулась во взгляде Избранницы. Ну да, она тоже член церкви Чёрной Луны. И так же должна любить читать проповеди.

— Его перволуние Драгош Рюревский пытается сохранить мир таким, какой он есть, — после паузы ответила девушка, — А Царь твой хочет получить силу того мёртвого бога, который заманил Незримую в этот мир. И его не интересует, что станет с миром потом.

В тумане за спиной Эвелины появился отсвет, который стал разгораться в яркое сияние и до боли знакомые колебания оранжевого пламени. Ушей коснулся характерный гул, грудью я ощутил вибрацию, и понял, что, кажется, Василий действительно наконец собрался… И что лучше соскальзывать обратно в тёплую лужу.

Под водой гул был ещё сильнее и, кажется, я даже услышал визг спалённой заживо Избранницы.

Ну, Василий, ну, жжёный ты псарь… Горячая жидкость вокруг меня очень быстро стала нестерпимым кипятком, и я, заорав от боли, вынырнул наружу и пополз, пытаясь схватиться за скользкий край.

В лицо мне пахнуло нестерпимым жаром, и моя кожа, сползающая лохмотьями, сразу спеклась коркой. Я попытался вдохнуть, но в лёгкие зашёл только раскалённый угарный газ, и перед глазами тут же потемнело.

Если бы я не был псиоником, уже потерял бы сознание. Но тренированный разум из последних сил цеплялся за реальность, блокируя боль. Я — жив! Я — живой…

Я уже ничего не видел опалёнными глазами, слышал только ровный звон, и не сразу понял, что меня схватили за руку и тянут на берег. Когда у тебя нет кожи, весь мир вокруг — боль.

Сквозь звон в ушах прозвучало эхо знакомого голоса… и моё сознание свернулось.