Мир до нас: Новый взгляд на происхождение человека - Хайэм Том - Страница 24

Больше всего информации нам принес образец «Денисова 4», оказавшийся практически неповрежденным. Зубы сплошь и рядом становятся теми предметами, которые в первую очередь используются для определения разновидности человека. При детальном статистическом анализе формы и морфологии они позволяют выявить отчетливые различия между видами. Из того факта, что неандертальцы и денисовцы, имевшие общего предка, разделились сравнительно недавно – всего около 400 000 лет назад^{120}, легко сделать вывод, что их физические останки должны быть схожими между собой, но это вовсе не обязательно так. Взять хотя бы фалангу мизинца «Денисова 3». Виртуальное соединение двух фрагментов образца позволило сопоставить его физические пропорции с аналогичными частями других гоминин. В результате сравнения «Денисова 3» и 45 образцов от неандертальцев, а также 31 – от архаичных (30 000–110 000 лет назад) или живших в наше время «современных» людей, выяснилось, что анатомически денисовцы были гораздо ближе к последним. В отличие от неандертальцев, они были сравнительно миниатюрными и даже изящными^{121}. Это позволяет предположить, что после расхождения с денисовцами более толстые кости неандертальских пальцев эволюционировали иным путем^[29]. Сходство между «современными» людьми и данной особью денисовского человека в пропорциях пальцев говорит о том, что мы должны быть предельно внимательны, когда в следующий раз решимся идентифицировать новые скелетные останки денисовцев путем сравнения с такими мелкими фрагментами, как этот.

«Денисова 4» – это, скорее всего, третий верхний моляр, зуб мудрости (обозначающийся M³)^[30]; но, поскольку челюсть, в которой он рос, найдена не была, трудно сказать, какой это зуб, наверняка. В целом со времен Homo erectus (1,6 млн лет назад) моляры людей неуклонно уменьшались. У людей нашего вида размеры моляров от первого к третьему уменьшаются, но у других гоминин наблюдалась обратная картина. У австралопитеков и ранних Homo зубы увеличивались от M¹ к M³. Следует отметить, что, хотя этот зуб и был назван третьим моляром, его солидные размеры заставили Бенце Виолу, руководившего исследованием зуба, предположить, что это был самый крупный моляр в зубном ряду. Он занялся сравнением «Денисова 4» с зубами M³ других гоминин^{122} и для верности с зубами M² – на тот случай, если это не M³. Виола измерял два угла зуба: продольный и по самому широкому поперечному сечению. M³ очень сильно отличался от зубов как неандертальцев, так и «современных» людей. В нем проявлялось заметное сходство с зубами австралопитеков и Homo habilis – африканских гоминин, которые жили намного раньше денисовцев, более 1,5 млн лет назад. Сопоставление с M² дало схожий результат: «Денисова 4» был заметно крупнее, чем у неандертальцев или «современных» людей, и скорее соответствовал более древним гомининам, в особенности Homo erectus^{123}. Сильно различались также формы корней и коронок этих зубов. Фигурально выражаясь, согласно анализу этого зуба, денисовцы на многие километры отстояли от своих предполагаемых ближайших родственников из числа гоминин. Но как же такое могло быть?

Заметные отличия зубов неандертальцев проявляются уже на раннем этапе самостоятельной эволюции этого вида, что хорошо видно по материалам из раскопок в Сима-де-лос-Уэсос (Пещере костей), находящейся на севере Испании, близ Бургоса. Возраст этих останков превышает 400 000 лет^{124}. Удивительно, что зуб «Денисова 4» так не похож на зубы неандертальцев, хотя у них и был общий предок, примерно соответствовавший по возрасту окаменелостям из Пещеры костей.

Итак, зуб сильно отличается от известных образцов. Но не было ли среди находок, сделанных археологами в Восточной Азии, чего-нибудь сходного с ним?

Предположительно этим могут оказаться, например, человеческие останки, добытые в Суйцзияо, что на севере Китая. В конце 1970-х гг. там раскопали верхнюю челюсть с шестью сохранившимися зубами, а также несколько отдельных зубов и 16 фрагментов черепа^{125}. Определить возраст окаменелостей сразу не удалось, однако позднейшие исследования показали, что им более 140 000 лет^{126}. Найденные отдельно моляры были очень крупными и мощными, имели примитивную форму и обладали явным сходством с «Денисова 4». А вот передние зубы, резец и клык, больше походили на неандертальские. Один из специалистов предположил, что морфологическая картина зубов «хранит в себе наследие "таинственного" примитивного гоминина»^{127}. Самыми вероятными кандидатами на это звание являются древнейшие гоминины, обитавшие в Восточной Азии в эпоху среднего плейстоцена, которые еще не стали такими, как мы, и сохранили ряд аспектов архаичной морфологии (в том числе менее округлую, чем у нас, форму черепа и более крупные зубы), но при этом не были неандертальцами. Некоторыми особенностями люди из Суйцзияо походили на неандертальцев – прежде всего очень характерным строением костного лабиринта внутреннего уха. Но были и черты, сближавшие их с более ранними людьми, жившими в Восточной Азии во времена плейстоцена.

В совокупности же археологический материал гоминина из Суйцзияо лучше всего будет охарактеризовать словом «мозаичный», имея в виду мозаику свойств, не встречавшуюся до тех пор нигде в Евразии. Даже признавая, что эта находка вполне может оказаться останками денисовца, ряд исследователей усматривает в необычных, смешанных чертах основания для гипотезы, что человек из Суйцзияо был гибридной формой^{128}. На этой версии мы остановимся позднее, сейчас же отметим только, что она вовсе не кажется невероятной, если взглянуть на генетические гибриды других животных, и в частности других приматов. У них нередко проявляется тенденция к укрупнению: более крупные зубы, более массивные черепа и т. д., о чем следует помнить, рассуждая о необычайной величине «Денисова 4».

Итак, между зубом «Денисова 4» и зубом человека из Суйцзияо прослеживаются некоторые параллели, которые могут оказаться важными, но все же недостаточны для того, чтобы послужить неоспоримым доказательством связи людей Суйцзияо с денисовской линией.

Человеческие останки, которые могут быть полезными для разрешения этого вопроса, находили и в других местах. На севере Китая, в провинции Хэнань, неподалеку от Сюйчана есть стоянка Линцзин. В 2007 г. археологи выкопали там желтый кусок закругленного черепного свода, вымытый из осадка, также содержавшего несколько прелестных кварцевых изделий^{129}. К 2014 г., спустя еще семь полевых сезонов, экспедиция нашла два черепа без челюстей и лицевых костей. Возраст слоя, в котором были обнаружены останки сюйчанских людей, оценивается в 105 000–125 000 лет^{130}. В этих образцах прослеживается смесь признаков: они имеют сходство с другими человеческими останками из Восточной Азии и в то же время поразительно похожи на неандертальские. К примеру, овальный (если смотреть сзади) контур черепа сразу наводит на мысль о неандертальцах. Размер мозга сюйчанского человека мог составлять 1800 см³, что также очень много^{131} – больше, чем у любого неандертальца; да и у «современных» людей черепной коробки такого объема никогда не бывало.

Способна ли ДНК помочь нам разобраться в том, являлись ли сюйчанские люди денисовцами или нет?

Генетическим анализом черепных костей из Сюйчана занималась Цяомэй Фу из пекинского Института палеонтологии позвоночных и палеоантропологии (с ней мы уже встречались в главе 6, где описывалось, как она вместе с Йоханнесом Краузе обнаружила «Денисова 3»). К сожалению, ее группе не удалось извлечь достаточного количества пригодной ДНК, и поэтому сегодня мы просто не в состоянии точно определить таксономический статус этих доисторических людей. Причудливая мозаика, которую мы наблюдаем, дает повод думать, что эти люди принадлежали к популяции, прошедшей через межвидовое смешение, но, увы, в данный момент мы не можем с уверенностью сказать, так это или нет.