VIP значит вампир - Набокова Юлия - Страница 81
- Предыдущая
- 81/112
- Следующая
И вот теперь передо мной лежали девять досье, девять фотографий, девять оборванных жизней, а я не знала, как соединить их в целостную картину и разгадать мотивы убийцы, по логике которого все они заслуживали смерти, что он подчеркивал запиской, оставленной у каждого тела.
– Есть идеи? – криво усмехнулся Вацлав, выложив все карты.
Я расстроенно покачала головой. Московский круг тесен, и почти все вампиры были знакомы между собой, когда-то пересекались и в прошлом, живя в других городах. Между Беатой и Филиппом и Софией и Глебом были романы, Беата стала донором для Филиппа, а Глеб – для Мэй. Но в остальном между убитыми не было ничего общего. Они не входили в тайное или явное общество, не имели ни внешнего сходства, ни пересекающихся интересов, ни объединяющего прошлого.
– Иногда мотивом может быть сущий пустяк, – нерешительно добавила я, вспоминая просмотренные кинофильмы, – принадлежность к какой-то группе по увлечениям или аромат духов, например.
– Ты еще скажи – приверженность одной марке, – не удержался от насмешки Вацлав. – Фанат Версаче убивает всех, кто предпочитает Армани.
– А почему бы и нет? – вспыхнула я. – Мало ли чем может руководствоваться больной на всю голову садист?
Вампир красноречиво посмотрел на меня, вложив в этот взгляд всю оценку моих умственных способностей.
Поиск убийцы усложнялся тем, что ни по одному преступлению не удалось обнаружить свидетелей, хотя Гончие опрашивали всех людей, которые жили или работали поблизости.
– А почему бы тебе просто не почитать мысли всех вампиров? – предложила я. – Убийца-то непременно проявит себя. А телепатия поточнее детектора лжи будет.
– Думаешь, это так просто? – хмуро огрызнулся Вацлав. – Что ж, попробуй! Никто из вампиров не откроет своих мыслей Гончим – нас все боятся.
«Я же открыла», – подумала я и осеклась под взглядом Вацлава.
– Ты еще не научилась закрываться, – усмехнулся он.
– А если подключить старейшин? Им же все доверяют?
– Если бы все было так легко, мы бы тут сейчас не сидели, – разозлился вампир. – Нельзя так просто копаться в чужих мыслях.
«В моих почему-то все копаются», – мысленно возмутилась я.
– Жанна-а, – протянул Вацлав, – я тебе уже объяснил, почему так с тобой происходит. Ты научишься, и это пройдет. В остальном же мы можем общаться между собой телепатически. Но только при обоюдном желании.
– Но мысли Нэнси ты как-то на допросе читал, – удивилась я.
– А она уже поняла, что скрываться бесполезно, и разрешила мне сделать это. В принципе я могу сломать любую ментальную защиту, – после паузы добавил Вацлав. – Но на это нужно иметь очень веские основания. Как минимум изобличающие улики или показания свидетелей. И никто не вправе взламывать душу вампира по своей прихоти. Все мы подчиняемся правилам и соблюдаем законы. Я не исключение, – усталым тоном заключил он и многозначительно перевел взгляд на часы.
– Поняла, – вздохнула я. – Тебе пора на охоту.
– Почему сразу на охоту? – возразил Вацлав, поднимаясь с места. – Может, на прогулку?
– Не завидую тому, кто попадется тебе на пути, – заметила я, убирая в сумку ксерокопии материалов дела, любезно сделанные вампиром.
– А ты еще не созрела для прогулок под луной? – вкрадчиво улыбнулся Вацлав. – Все питаешься донорской кровью?
– Предпочитаю «Пина коладу», – огрызнулась я. – А от крови меня мутит.
– А с «Пина коладой» смешивать не пробовала? – ухмыльнулся вампир. – Ладно-ладно, молчу, дело твое. Только учти, что я обещал Глебу заботиться о тебе и поэтому не дам тебе протянуть ноги с голоду. Если понадобится – заставлю.
Я вздрогнула, вспомнив того парня в фургоне, кровь которого я выпила под давлением Вацлава.
– Спасибо, у меня достаточно талонов, чтобы не протянуть ноги, – отрезала я.
Вампир довез меня до дома и умчался по делам. А я до рассвета просидела над бумагами и не родила ни одной убедительной версии, отчасти признав правоту Вацлава в том, что никакой логики в выборе жертв у убийцы нет. Однако я была твердо убеждена в другом: логика все же есть. Только нам она неизвестна. Пока.
Глеба похоронили на ухоженном частном кладбище, где издавна покоились вампиры. На надгробиях, чтобы не возбуждать подозрений, были выгравированы даты жизни и смерти, соответствующие трагически оборванной человеческой жизни. С памятников смотрели молодые люди, самым старшим из которых было не больше тридцати. Но если долго вглядываться в камень, проступали другие цифры, отличающиеся на несколько десятков лет, а то и на пару столетий. Случайный посетитель списал бы это на обман зрения, так же как и то, что некоторые умершие внешне очень походили на знаменитостей старого времени. Впрочем, случайные сюда захаживали редко. Не ходили сюда и родственники умерших, которые уже давным-давно, задолго до их смерти, обрели покой на других кладбищах. Да и сами вампиры не любили посещать могилы друзей, предпочитая выражать свою память к ним посредством щедрых взносов на благоустройство кладбища. Однако на церемонию прощания приходили все: молодые, красивые, модно одетые, в неизменных черных плащах и с бордовыми до черноты розами в руках.
Стоя у могилы и стараясь не думать о том, для кого она, я разглядывала собравшихся. Здесь были почти все, кого я помнила по своей дебютной вечеринке. Инесса с молодым спутником, Светлана и Лиля, державшиеся поодаль от знакомых мне девиц из фитнес-клуба, все пятеро Гончих, сотрудники журнала Аристарха, оперная дива, английский фокусник, малолетний хакер. Сам Аристарх стоял рядом со мной и по-отечески поддерживал за руку. Мне следовало бы разобидеться на него за то, что он, как и Глеб, с самого начала был в курсе моих потенциальных сверхспособностей, курировал Глеба и не признался в истинном положении вещей даже после того, как узнал о нашем родстве. Но гибель любимых сблизила нас. Аристарх приезжал на кладбище второй день подряд. Вчера без особых церемоний в самом дальнем углу кладбища, выделенном для преступников, похоронили Нэнси.
На правах старейшины Инесса произнесла прощальную речь, и я была благодарна ей. У меня самой не хватило бы ни сил, ни слов. Мое горе переросло в ненависть к убийце, и теперь все в моей душе клокотало от гнева, особенно при мысли о том, что виновник смерти Глеба, возможно, тоже сейчас здесь. Изображает вселенскую скорбь и, может быть, даже уронит в кипенно-белый кружевной платочек тщательно срежиссированную слезинку и тихо скажет пару фраз о том, каким хорошим человеком, точнее, достойным вампиром, был Глеб. Вопреки словам Вацлава я все же попыталась проникнуть в мысли собравшихся, но до меня донеслись только отголоски печали и сожаления, чье-то желание поскорее покончить с траурной церемонией и воспоминание о Глебе, стоящем на берегу какого-то северного моря и похожем на романтического героя Байрона.
Судя по числу искренне скорбящих красоток, Глеб до встречи со мной зря времени не терял. Даже несколько иностранок прилетели специально, чтобы проститься с ним. В память о тех годах, когда Глеба звали по-другому и он жил в Австрии, Норвегии и Италии. Вацлав о чем-то тихо переговаривался с одной из них, высокой пепельной блондинкой с короткой стрижкой и льдистыми глазами, и, несмотря на внешнюю сдержанность, было видно, что вампир сильно взволнован ее словами. То ли узнал новости о знакомых вампирах, проживающих за границей, то ли девушка сообщила ему о новом заморском маньяке, с которым у Вацлава были старые счеты.
Всю процедуру я провела как во сне, с благодарностью цепляясь за руку Аристарха, и, бросив ритуальную горсть земли на роскошный лакированный гроб Глеба и мысленно пообещав ему, что убийца на этом свете тоже не задержится, попросила увести меня с кладбища. Чтобы не видеть, как растет могильный холм, окончательно погребая под собой веселого вампира с навеки застывшими голубыми глазами. По человеческим меркам Глеб прожил длинную и насыщенную жизнь. Почти полвека законсервированной, пышущей здоровьем юности и неиссякающего жизнелюбия. Его ровесник, вынужденный стареть, чувствовать немощь и беспомощность, провожающий тоскливым взглядом аппетитные тела юных красоток и годами терпящий брюзжание своей старухи, проводящий последние годы жизни в агонии в душных палатах больниц, мог только позавидовать Глебу, который наслаждался молодостью и любовью до последнего мгновения.
- Предыдущая
- 81/112
- Следующая
