Дело о смертельной ненависти. Отдел спецрасследований - Корджева Елена - Страница 6

После этого демарша Кайса вроде бы притихла. По крайней мере, частота звонков в рабочее время снизилась до приемлемого уровня. Благодарный супруг свозил семейство в Испанию на побережье Коста-Брава. Малышка Роберта прекрасно себя чувствовала. Переваливаясь нетвердой детской походкой, она семенила к морю, радостно плюхалась там в свое удовольствие, а потом что-то долго и благодарно агукала, сидя на папиной надежной руке.

Отпуск удался. Жена, кажется, наконец убедилась, что супруг не помышляет о походах налево, и более-менее угомонилась. К тому же, вскоре вслед за Робертой появился Калле, а двое детей поневоле отобьют охоту подолгу зависать на телефоне. Да и усилия Райво в бизнесе привели к ожидаемому финансовому результату, и теперь семья сосредоточилась на строительстве собственного дома в пригороде Таллинна.

Несколько лет прошли мирно. Но после того, как сначала Роберта, а за ней и малыш пошли в школу, у жены снова снесло крышу. Теперь едва ли не ежевечерне она, захлебываясь криком и брызгая слюнями, требовала от мужа участия в делах семьи. Что именно вкладывалось ею в это требование, Райво искренне не понимал. Есть дом, есть две машины, есть средства на оплату каких угодно кружков и курсов – хоть для детей, хоть для супруги. Есть средства на оплату домашней помощницы, которая на своей машине три дня в неделю возит Роберту на танцы, а Калле на плавание. Да черт побери, он обеспечивает семью всем необходимым и гораздо больше сверх того! Какие еще «дела семьи»? Разве по вечерам он не спешит домой, чтобы успеть поиграть с малышами и почитать им сказку перед сном? Разве не возит два, а то и три раза в год семью в отпуск? Разве не выводит жену в ресторан, оставив детей на попечение домработницы? В чем дело? Он исправно отмечал в календаре все семейные праздники и мероприятия, включая соревнования по плаванию у сына и танцы у дочки. Его секретарь вовремя напоминала о подарках и даже несколько раз помогала с выбором. Словом, Райво совершенно не чувствовал себя обязанным уволить домработницу и, вместо того чтобы заниматься делом, просиживать штаны на трибунах возле бассейна или на спортивной скамье в танцевальном зале. Его время определенно стоило гораздо дороже.

Однако у Кайсы имелись свои представления о том, как должен вести себя муж: сидеть дома и заниматься детьми. Райво с ужасом осознавал, что она пытается вылепить из него подобие собственного отца, вечно нездорового, безработного, зато безвылазно сидящего дома с детьми, пока супруга мечется в поисках заработка. Однажды он озвучил свою догадку, высказав при этом вопрос: а готова ли Кайса зарабатывать на содержание дома, если он бросит свой бизнес? Разумеется, вспыхнул очередной скандал, ведь жена, если уж говорить начистоту, со времени их свадьбы и дня не работала. В этом не было ничего ужасного – понятно же, что сначала требовалось закончить университет, потом одна беременность, за ней другая – какая уж тут работа. И двух малышей не больно-то оставишь. Да и, если честно, никакой необходимости в том, чтобы жена работала, Райво не видел. Во всяком случае, финансово он обеспечивал семью более чем неплохо. Разве что она сама захотела бы чем-то заняться для личного развития и расширения кругозора – против этого он ни в коем случае не возражал. Более того, пару-тройку раз, уже после того, как была нанята домработница, предлагал ей места, казавшиеся интересными или перспективными. Однако принимались эти предложения без энтузиазма, а через несколько дней выяснялось, что по какой-то причине эта работа ей не подходит. «Ну, не хочешь – и не надо», – раз и навсегда решил муж и предоставил ей полную свободу действий в этом вопросе. Захочет – сама скажет. Не захочет – пусть сидит дома и варит обеды. Тем более что готовила она и вправду очень вкусно.

Так, в состоянии перманентного скандала они прожили восемь лет.

А потом Райво сломался. Однажды, глядя в перекошенное злобой, орущее лицо жены, он понял, что больше ни дня не желает оставаться с этой женщиной в этом, в одночасье ставшем немилом доме. Поднялся в гардеробную, упаковал на скорую руку то, что подвернулось. Огляделся в поисках того, что еще стоило бы забрать с собой, и с изумлением обнаружил, что кроме личных вещей забирать-то, собственно, нечего: мотоцикл, лыжи, доска для сноуборда, оказывается, уже год назад перекочевали в офис, а точнее, в гараж при офисе. Выходит, он уже год как готов был развестись, просто никак не мог этого осознать.

Оставалось погрузить сумки в машину. Как дезертир, стараясь не смотреть на бьющую посуду жену и зареванные, испуганные мордашки детей, он хлопнул дверью и навсегда покинул свой дом.

– А как с разделом имущества?

Он с недоумением покосился на молодую девушку, которая внимательно слушала всю эпопею его неудавшегося первого брака. Он совершенно позабыл о том, что цель этой исповеди – найти хоть какую-нибудь зацепку, чтобы отвести от него обвинения в убийстве.

– Да я все ей оставил. И дом, и машину.

Выяснилось – и документы это легко подтверждали, – что Райво действительно переписал на бывшую жену все совместно нажитое имущество, и дом, и автомобиль. Фирму, хотя никто этого не требовал, он выгодно продал, так что половина выручки после уплаты налогов тоже осталась ей. Более того, кроме алиментов он, понимая, что работать Кайса вряд ли пойдет, также назначил ежемесячное содержание. Условия развода можно было бы назвать более чем щедрыми. Все, что он хотел в обмен, – это видеться и общаться с детьми. Ему категорически не хватало сказки на ночь и доверчивого детского поцелуя перед сном. Но тут он потерпел полнейшее поражение. Каждый раз, когда он переступал порог дома, Кайса устраивала скандал, и он вынужден был ретироваться. Она же наутро вызывала врача и получала справку, что детям визиты отца вредны, поскольку провоцируют нервный срыв, бессонницу, а у малыша Калле даже ночное недержание.

Были беседы с консультантом по вопросам семьи, были встречи с детьми на нейтральной территории в присутствии консультанта. Райво старался как мог, но через полгода, возненавидев не только Кайсу, но и всех консультантов мира, – осознавая, впрочем, что они этого не заслужили, – прекратил сопротивляться. И, получив решение суда, в котором ему предписывалось держаться от бывшей жены и детей подальше, по-настоящему хлопнул дверью и переехал в Латвию.

Уж здесь он точно не мог бы, даже случайно, встретиться с членами семьи на улице.

Видно было, что мужика крепко припекло. Раз начав, он не мог остановиться, пока, как на исповеди, не выложит внимательной слушательнице все, что копилось годами и десятилетиями в душе с виду благополучного во всех отношениях – если, конечно, не считать убийства жены – мужчины.

Незаметно прокравшаяся в кабинет Вита умудрилась, ни разу не прервав печальную повесть, подать на подносах горячую, сдобренную собственноручно выращенным на подоконнике лучком солянку и мясо по-французски. Легким кивком в ответ на быстрый взгляд Вечная Жизнь также дала понять, что молодой муж в правах на питание не ущемлен и уже накормлен. Женщины хорошо понимали друг друга: имело смысл с утречка пораньше поколдовать на кухне, чтобы получить от клиента как можно больше информации. Опять же, сытый мужчина гораздо лучше мужчины голодного – тут их мнения полностью совпадали.

Едва запах пищи достиг носа Райво, сработали условные рефлексы. Не прерывая разговора, практически не глядя в тарелку, он мгновенно умолотил поданное, даже не отдавая себе отчета, откуда и почему взялась еда. «Все-таки в человеке много животного», – усмехнулась Асенька про себя, не забывая мысленно похвалить собственную предприимчивость. Сделай они осознанный перерыв, вряд ли удалось бы вернуть клиента на те же рельсы. Мудрая Вита вовремя утащила тарелки, подав традиционный кофе с печеньками.