Аферист (СИ) - Майоров Сергей - Страница 9

Мы пришли к Борькиному умельцу по документам. Умелец работал на пункте приёма стеклотары, где, собственно, Боря с ним и познакомился. Ну да, он на одних бутылках может прожить при необходимости. Пришлось ждать очереди на сдачу стекла, оно у Бориса было заготовлено и отмыто ещё с прошлого квартирника. Грузчики бегали с проволочными ящиками, вывозили очередную партию куда-то, видимо, на завод. А мы и ещё двое помятых граждан с авоськами, полными бутылок, ждали, когда начнут принимать. От нечего делать я и взялся просвещать Бориса о гримасах капитализма. А то он считает, что там всё распрекрасно, если полки магазинов ломятся от товаров.

Наконец, ЗИЛ отъехал, звякая стеклом на кочках, заветное окошечко в кассе открылось, и мы рванули к нему.

— Здорово, — протянул Боря руку. — Есть клиент. Вот, — махнул он в мою сторону.

На меня из тени посмотрели внимательным взглядом.

— Подождите. Сейчас вон тех приму и поговорим.

Мы отдали принесённое добро и пошли курить. Мысль бросить, конечно, была, но я её отогнал. Под сигаретку мне хорошо думается, так что пока я не готов отказаться от своей дурной, но самой любимой привычки. К тому же, это отличное средство коммуникации. Пригодится. Я и раньше с собой таскал целый набор сигарет. Когда рыщешь по городу в поисках улик, свидетелей и преступников, с кем только не приходится общаться. К каждому нужен свой подход, и сигареты порой открывают двери, рты и сердца получше любого ключика. Наконец на окошке появилась криво намалёванная табличка «Перерыв пятнадцать минут», и нас пропустили внутрь.

Коридор, уводящий вглубь здания, был заставлен ящиками, бутылками, банками и ещё каким-то хламом. Лампочка, освещавшая это добро, была одна, пол здесь отродясь не мыли, так что догадаться, какого он когда-то был цвета, не представлялось возможным. И не скажешь, что здесь обитает мастер ювелирной работы, способный изготовить документ любой сложности. Но Борис утверждал, что это так, и его знакомым здесь сделали по диплому, когда тех отчислили накануне защиты за участие в квартирнике, подобном Бориному. Собственно, тогда-то и узнал Боря про саму возможность жить с поддельными документами.

— Ребятам просто не повезло, случайно спалились. У меня всё предусмотрено, думаешь, зачем я накрываю поляну каждый раз. На случай облавы, мол, праздник у нас, просто гости, музыка для развлечения. На каждый концерт своя легенда, оговаривается заранее. Я же кого попало не зову, все свои.

Умельца звали Володей, и привёл он нас в кондейку, где обитал. Я думал, у него тут где-то типографское оборудование стоит, но нет. Всего лишь коробка, которая топорщилась разноцветными бланками и корочками.

— Опять диплом? — понимающе усмехнулся Володя щербатым ртом.

В своём тёмно-синем халате он напомнил мне нашего трудовика в школе. Такие же руки-лопаты, рубаха не первой свежести и аромат перегара, постоянно сопровождающий его. Но когда он брался за лобзик и резак, то творил с деревом чудеса. Надеюсь и этот своими граблями свою ювелирную работу делает как надо.

— Не угадал. Паспорт, удостоверение капитана ОБХСС, и удостоверение майора совершенно секретного предприятия с названием «почтовый ящик».

— Серьёзный парниша. Тебе зачем? — посмотрел он на меня поверх очков.

— Уверен, что хочешь знать? Я плачу тебе деньги, ты делаешь мне документы. Если всё хорошо, я прихожу ещё не раз, и мы сотрудничаем к обоюдной пользе. Ну что, берёшься?

— Хорошо. С чего начнём?

— С удостоверения ОБХСС, — подумав, решил я.

Коль нормальной тихой жизни у меня нет и скорее всего не будет, не так уж мне и срочно нужен паспорт. А корочки ОБХСС на ближайшую перспективу станут моим главным инструментом. Пока не надоест доить работников торговли. Или пока они поголовно не перевоспитаются и не станут честными. Но это вряд ли случится до второго пришествия Христа, а надоест мне быстро. Не люблю однообразие и скучную рутину, я из-за неё и в следаки не пошёл в своё время. Бумаги, бумажки, бумажечки. Ненавижу.

Ещё в общепит надо наведаться, советский общепит — это отдельная страница в истории уголовного беспредела.

А удостоверение п/я номер, ну допустим КВ-780205, это задел на будущее. И пусть в названии зашифрованы мои реальные данные — фамилия, имя и дата рождения, об этом никто и никогда не узнает, а мне приятно. Совершенно секретное предприятие имени меня. Знаю я одну историю, когда человек с таким удостоверением нагнул пару областей и был вхож к генералам и начальникам войсковых подразделений. Да что там, у него личный автомобиль в ведомственном гараже УВД стоял. Размах деятельности был колоссальный. Так вот я его собираюсь переплюнуть, так что через пять лет, или в каком там году он вершил свои дела, у него не будет шансов. Я уж постараюсь, чтобы последователей у меня не было.

Когда я получу это удостоверение — найду и уничтожу всех, кто прямо или косвенно приложил свои грязные руки к моей гибели. Торопиться мне некуда, они же не подозревают, что их ждёт, так что я каждому успею подложить персональную свинью. Месть — холодное блюдо? В моём случае оно ещё и долгоиграющее. Сорок лет буду наслаждаться эффектом.

— Хорошо. Пошли сейчас сделаем фотографию. Мастеру заплатишь отдельно. Как только будет готово, наберу Бориса.

— И когда будет готово?

— Дня через три-четыре. Фотография не может быть моментальной, фотографу надо сначала плёнку доснимать, проявить, закрепить, просушить. Потом напечатать. Тут сама технология требует времени. Да и очередь у него.

— А может к другому сходить, где быстро делают? — предложил Борис.

— Ну если твой друг согласен засветиться в ателье, но на здоровье.

— Володя прав. Милиция первым делом в ателье справки наводит. Негативы у них долго сохраняются.

Я и сам сколько раз по городским фотографам бегал, искал на снимках нужную информацию.

— А ваш мастер надёжный человек?

— Наш фотограф будет нем как рыба. Негативы сразу уничтожаются, никаких следов.

— Хорошо, идём к фотографу.

— Минутку, — схватился Володя за телефон, который извлёк из тумбочки стола. Покрутил диск, коротко спросил: — Ты свободен? Сейчас подойдём.

Мы прошли до конца коридора, который перегораживала старая, обитая листом железа дверь. Коридор по ту сторону двери был освещён ещё хуже, и казался какими-то средневековыми подземельями. Потом мы прошли ещё в одну дверь, и за ней вернулись в цивилизацию.

— Ничего себе у вас катакомбы, — заметил я.

— Очень удобно, когда надо провести клиента незаметно.

— А отсюда есть ещё выходы?

— А тебе зачем?

— Так, на всякий случай, вдруг пригодится.

— Если настанет такой случай, этот адрес вообще забудь, — буркнул Володя. — Ясно?

— Понял, не дурак. Дружба дружбой, а табачок врозь.

— Никакой дружбы. Ты мне платишь за услуги, я работаю.

— Окей.

Мы оказались в цоколе помещения, где уже теплилась жизнь — ходили люди, на дверях появились разные вывески — парикмахерская, ювелирная мастерская, ателье.

— Володя, опять у тебя закрыто, люди приходят жаловаться. Вот соберём комиссию, и нагрянем с проверкой. Если застукаем в нетрезвом виде или употребляющим в компании, — кивнула на нас тётка, разительно похожая на управдома в исполнении Нонны Мордюковой. — Уволят тебя по статье, и поделом.

Если нагрянет проверка и обыщет Володину кондейку, там увольнением дело не кончится. А он мне ещё документы не сделал.

— Лейтенант Петров, уголовный розыск, — шагнул я вперёд. — Гражданочка, попрошу не мешать следствию. Владимир оказывает нам помощь, и уже предоставил ценные сведения. Позже мы оформим справку и благодарственное письмо от Управления Внутренних дел. Простите, мы спешим.

— Уже пришли, это находится здесь, — приосанившись, прошествовал Володя до нужных дверей. — У нашего фотографа фотографическая память, прошу прощения за тавтологию. Он всех клиентов помнит.

— Гражданка, просьба к вам. Проследите, пожалуйста, чтобы никто не вошёл, пока мы проводим розыскные мероприятия, — дал я важное поручение «Мордюковой».