Девять смертных грехов. Часть третья (СИ) - Савинов Сергей Анатольевич - Страница 9

Через полчаса я сжег половину нашей добычи, но каждому в отряде досталось по паре зелий. И часть из них вышла коллекционного уровня.

— Что это? — с удивлением спросил Илия, когда я протянул ему первому сразу два пузырька, синий и красный.

— Мои зелья, — голос был полон гордости, потому что я на самом деле гордился тем, что создал. Не просто собрал силу и вложил в ту или иную формулу, но еще и улучшил. Связал две карты звездного неба, по мелочи, но все же.

— Их два, и они странно реагируют, если их приблизить друг к другу.

— Подожди! — Мария первой догадалась, что именно я сделал. Еще бы, члены братства работают с зельями чаще, чем кто-либо еще. — Ты смог создать коллекцию двух?

— Что это значит? — с сомнением спросила Ана. Девушка до сих пор хмурилась и, кажется, продолжала искать способы, как до меня добраться.

— По отдельности это обычные древние зелья, — Мария ухватила свою пару и хмыкнула. — Полгода назад рассмеялась бы в лицо любому, кто назвал бы древние зелья обычными, а тут… Сама! Так вот вместе они не только не конфликтуют, как некоторые дешевые поделки, а, наоборот, усиливают друг друга. Счастливчик, не знаю, как ты это сделал, но это невероятно.

— Удивительный талант, — Илия рассматривал свои зелья, а потом резко поднял на меня взгляд. — И ты всегда так умел?

— Нет, — я усмехнулся. — Талант раскрылся за месяц плена у офицеров скверны. Так что рекомендую. Если не умрете, можете стать сильнее.

Раздалось несколько смешков. Даже без восстанавливающих зелий люди начали приходить в себя.

— И что, каждый получит по такой вот паре? — де Медина с сомнением посмотрел на протянутые ему зелья. Эти никак друг на друга не реагировали.

— Коллекционными получилась только часть, — я пожал плечами. — Так что кому-то придется довольствоваться обычными.

— Кому как повезет? — с вызовом посмотрел на меня Адриан.

— Нет, конечно, — ответил я на взгляд. — Коллекционные зелья получат мои оруженосцы, мой отряд из Примеры и старший странник. А вот с остальными, действительно, как повезет.

Под напряженными взглядами учеников я принялся раздавать пары зелий. Не отказался бы узнать, о чем они в этот момент думают, но… Недовольных взглядов стало больше.

— Если ты знал, что так будет, то почему на самом деле не разделил зелья случайным образом? — вкрадчиво уточнило сердце.

— Две причины, — ответил я. — Первая — все равно те, кому досталось зелье попроще, были бы недовольны. И мои враги легко бы посадили на почве этого недовольства любые нужные им мысли. Вторая причина — ради чего я буду заигрывать с врагами и теми, кому на меня плевать, за счет тех, кто на самом деле меня поддерживает?

— Может, ради справедливости?

— Это не справедливость, глупость какая-то.

— Хороший ответ, мой ученик, — довольно протянуло сердце. — Я рад, что ты становишься расчетливее и мудрее. Умеешь разделять свое и чужое, это важное умение для короля.

— Раньше ты не хотел называть меня королем.

— Раньше ты был мальчишкой. Кстати, а не слишком ли быстро ты стал таким мудрым?

— Полгода вне мира, полгода с книгами, когда только и остается, что думать о том, кто ты есть и кем хочешь стать, — я ответил совершенно честно. — Я не врал, когда говорил Илие про свой плен, он действительно изменил меня. Может быть, я стал взрослее.

— И ты не спешил этим хвастаться. Может, действительно стал, — сердце о чем-то задумалось.

Я тем временем закончил раздачу зелий. Все сделали по паре глотков и опустились в позы для медитаций, чтобы лучше усвоить хлынувшую по жилам чистоту. Я же решил, что пора заняться той самой душой, и неспешно двинулся к стоящим возле стен саркофагам.

Возле первого же меня беззвучно нагнала Монашка.

— Спасибо, что не забываешь тех, кто пошел за тобой, — девушка на мгновение прижалась к моей правой руке, длинные красные волосы тяжело покачнулись, наполняя воздух вокруг запахом франкийки.

И она туда же.

— Кстати, хочу поздравить… — я напомнил девушке, как она отразила удар умертвия. Всего один, но даже младший странник на это не решился.

— Это все голубая лилия, — Монашка снова прижалась ко мне. — Она не только помогает тренироваться, не только делает сильнее, но и… Толкает вперед. Словно голос, который всегда верит в тебя и считает, что ты можешь все.

— Это странно, — задумался я. — Голоса скверны, к примеру, не несут ничего хорошего.

— Я думаю, что это просыпается старая кровь, — отмахнулась от моих опасений девушка, а потом быстро протянула мне свой новый меч. — Сможешь? Еще раз?..

Она не просто просила, это было похоже на новую клятву, более глубокую, чем та, что дают оруженосцы. Чистота Монашки вырывалась наружу вместе со словами, смешивалась с моей и… В который раз, когда это происходило между мной и девушками, проявило себя воспоминание меча похоти. Я начинаю думать, что это даже нечто большее, чем просто воспоминание.

Наша чистота столкнулась, будто два пылких любовника прижались друг к другу, а потом отхлынула назад, наполняя тела странной энергией. Меня словно пронзил разряд молнии, а глаза девушки затянуло туманной поволокой.

— Ману… — она закусила губу.

— Чего ты на самом деле хочешь? — я поднял ее подбородок, чтобы она смотрела мне прямо в глаза. Чтобы наши губы оказались совсем рядом друг с другом.

— Я… Хочу… — девушка вздрогнула.

— Когда перестанешь сомневаться, тогда и поговорим, — я отпустил Монашку и отвернулся к ближайшему саркофагу.

Позади раздалось недовольное сопение, а потом девушка снова догнала меня и встала рядом. Правда, на этот раз уже держала свою чистоту под контролем.

— Интересуешься стариной? — спросила она, глядя, как я изучаю надписи на саркофаге.

Кто-то из учеников уже прошелся по залу, протерев древние плиты от пыли, и теперь можно было не тратить на это время. На камне было выбито имя похороненного тут героя, вокруг которого талантливый художник вырезал сцены из его жизни. Получение первого меча, присяга королю, какие-то поверженные враги, гора гигантских рогатых голов у ног… Последний рисунок, скорее всего, показывал победу над избранными скверны. Этот идальго был на самом деле силен, если одолел за раз столько опасных врагов.

— Шесть штук, — я указал на рисунок Монашке. — Получается, с офицером он все-таки не справился.

— Он все равно герой, — девушка пожала плечами. — Даже для меня, хоть я из другого королевства.

Мы прошли мимо остальных саркофагов. У каждого рисунки отличались, но два этапа были везде. Получение меча и победа над скверной. И не над кем-нибудь, а над сильнейшими ее воинами. Как после такого люди могли потерять эти земли?

— Помимо избранных у скверны были офицеры, причем не только лейтенанты, но и генералы, — заметило сердце, которое тоже с интересом поглощало историю нашего мира.

— Так и у нас, — возразил я. — Ты видел имена на саркофагах? Герои, но все из обычных родов, ни одного графа или тем более гранда.

— Ты хотел кого-то знатного, так вот он…

Мы остановились возле саркофага с остатками души, и на нем было выбито имя: Анхель Ордоньо.

Действительно, один из родов грандов, но не это привлекло мое внимание. Среди привычных рисунков из жизни и сражений мой взгляд выцепил совершенно новый. Не битва, не присяга… Молодой идальго стоял и держался за флаг вместе с похожей на угольное пятно фигурой. Я протер ее рукой, и стало видно еле заметные красные глаза и рот.

— Офицер скверны, это же он! — рядом выдохнула Монашка. — Почему они стоят рядом?

— Не просто офицер, — ответил я.

В отличие от девушки я общался с теми, кто пленил нас в ущелье скверны. Я видел эмоции на их лицах, и я как никто другой понимал, что они очень разные. Не знаю, как неизвестный художник сумел это передать буквально парой штрихов, но я не сомневался. На рисунке рядом с Анхелем Ордоньо стоял не кто иной как мой старый знакомый Каркаданн.

Губы невольно шевельнулись в такт мыслям, повторяя древнее имя. И почти угасшая душа услышала его и заволновалась.