Тонкая Стена:Крушение - Козуляев Алексей - Страница 6

Всеслав был одним из его приближенных слуг. Талант этого ведуна был в свое время недооценен в Муромской Академии. Федор поддержал молодого мага и получил взамен преданного слугу.

Несмотря на внешне грубоватый тон обращения к Всеславу, советник испытывал к нему почти отеческие чувства. К сожалению, боги не дали Федору детей; очень редко маг мог продолжить свой род. Такова расплата за талант волшебства. А Всеслав чем-то неуловимо напоминал самого Федора. Они оба были высокими и черноволосыми. Только ширококостный Федор казался сухощавым и жилистым, а Всеслав имел обманчивую внешность пухлого любителя медовухи. Да и взгляды у обоих были одинаково цепкими и пронзительными.

- Уважаемый, - поклонился Всеслав.

- Ладно, садись, раз пришел, - махнул рукой Федор. Гость опустился в кресло напротив него.

- Выпьешь?

- Не откажусь, в лесу сегодня холодно.

- Так осень уже, - кивнул Федор и щелкнул пальцами. Перед гостем появилась кружка, как две капли воды похожая на кружку советника. Федор собственноручно наполнил ее и, осклабившись в кресле, дождался, пока гость утолит свою жажду. Пил Всеслав, конечно, в полном соответствии со своим внешним образом - нежадно, будто смакуя каждую каплю. Румянец с каждым глотком возвращался на его непривычно побледневшее лицо. Наконец дно кружки снова стукнуло об стол.

- Теперь рассказывай.

- Ну, в общем так. Отправился я сегодня в обычный дозор. До Феньки, деревни леших надо было дойти, да с ихним главным поговорить. Добрался я до деревеньки, встретился с Велехом.

- Он выздоровел? - обрадовался Федор. Лешими правил Совет Старейшин, и одним из его самых уважаемых членов был именно Велех. Но последнее время он много болел, что было странно, так как лешие обычно ничем не болели. Ползли слухи об отравлении, во что Федор особо не верил. Лешие не люди. Они более простые и прямодушные. Словно дети.

- Да. Пошел на поправку, - кивнул Всеслав. - Так вот он рассказал мне, что местные лешие-разведчики, которые постоянно рыщут по чащам в поисках удобных болот, наткнулись на странное место. Короче, это большой погреб.

- И что? - зевнул Федор, - Что в погребе-то?

- В том то и дело - понизил голос Всеслав - там оружие!

- Оружие? - Федор подобрался, словно гончая почувствовавшая добычу. Хмельная усталость мгновенно вылетела из его головы - Продолжай! - приказал он

- Оружие неизвестное. Я сам смотрел. Какие-то непонятные блестящие трубы, торчащие из блестящих кругов. Там, кстати, было несколько листов, кем-то написанных. Я их взял.

Всеслав положил на стол четыре листка, исписанных мелким почерком. Федор взял бумагу со стола. Содержание написанного оказалось интригующим. Текст был написан на едином языке, который знали все маги Лагенвельта. Насколько понял советник, это была инструкция по пользованию тем самым оружием, что лежало в схроне. В конце было написано, что оружие извергает небесный огонь, и с ним надо соблюдать осторожность.

Ситуация показалась Федору немного диковатой. Это было все равно, что найти так никем и не изобретенную живую воду, а рядом - инструкцию по ее применению. Типа "при тяжелых ранениях - пять капель в ухо три раза в день".

- Слушай, Всеслав, а там не был приложен список тех, кого надо казнить этим оружием, а? Или еще какая полезная бумажка?

- Шутите, уважаемый. Но я и сам подумал, что так не бывает. Может, засада?

- Может…А может, и нет.

Федор не привык гнаться за чем-то несбыточным и не верил в то, чего не понимал, но инстинкт Советника подсказал ему, что без внимания схрон оставлять нельзя. По крайней мере, погреб надо исследовать. Лично.

- Так, Всеслав, лешие, что нашли погреб, много их?

- Трое.

- То есть о нем знают они и Велех. Так?

- Да, именно так.

- Сделай все возможное, чтобы все кому известно об этом, принесли клятву "лесного молчания"

- А…- хотел было что-то возразить Всеслав, но советник поднял руку и тот замолчал.

- Я знаю, что ты хочешь сказать. Такую клятву лешие дают неохотно, так как расплата за ее нарушение - мгновенная смерть, но предложи им несколько болот из нашего Резервного Фонда для поощрений. Хороших болот! Понятно?

- Да, Уважаемый! - сразу повеселел Всеслав.

- И подготовь экспедицию. Небольшую. Можно взять небольшого Змея Горыныча. Унесет он содержимое?

- Конечно, - кивнул Всеслав.

- Спутников бери только самых проверенных. Три богатыря и два мага. Мстислав и Ростислав подойдут. Богатырей сам выберешь. Летим, как только солнце встанет. И считай это делом государственной важности.

- Конечно, - кивнул Всеслав, - а князь…

- Ему пока не надо знать об этом. Я сам ему расскажу, когда соображу, какой из поездки выйдет толк. Теперь иди. Выспись, завтра у нас трудный день. Встретимся на известной тебе поляне.

- Да, уважаемый.

Поклонившись, Всеслав покинул комнату, а Федор задумчиво хмыкнув, подошел к полке в сенях, взял настой встань-травы и приготовился к мучительной процедуре быстрого протрезвления.

Утро выдалось на удивление хорошим. Осенний лес был отмыт ночным дождем, и лучи солнца, пробиваясь сквозь густую листву, неожиданно и самым необычным образом поблескивали на еще непросохших каплях. Трава, густо засыпанная опавшими листьями, мягко пружинила под ногами. Федор ощутил прилив сил. Лес будто благословлял его на великое дело, устроив ему царскую встречу.

В голову ему, словно из ниоткуда, пришла шальная мысль: "А, может, в таких осенних утрах и кроется неведомый и непонятный никому источник природной русинской изобретательности, способности найти необычное решение привычной задачи?" Он удовлетворенно отложил эту мысль на задворки памяти, пообещав самому себе вернуться к ней попозже.

Так незаметно Федор вышел на поляну, где была назначена встреча, и сразу увидел Змея Горыныча. Раскинув головы в разные стороны, Змей жадно глодал сваленный перед ним хворост.

Из подлеска появился маг Ростислав. Он поклонился Советнику и заорал на Горыныча:

- Эй, заканчивай жрать, аспид ненасытный! Потом ведь не взлетишь!

Змей неохотно оторвался от кучи и начал глубоко дышать. Дрессировка Горынычей под полеты с пассажирами была одной из самых трудных магических процедур. По своему разуму змеи редко развивались до уровня, сопоставимого с шестилетним ребенком, и, при всей любви к дрессировщику, постоянно отвлекались на что-нибудь интересное.