Темный Охотник (СИ) - Злобин Максим - Страница 12

— Ох ты ж, — вырвалось у меня, когда среди толпы я заметил знакомых.

Иси и Миси. Майанки из поезда. И вот так неожиданность, обе девушки оказались одарёнными. И у них тоже была своя особая, национальная техника. Во всяком случае, в Российской Империи я ничего подобного до сих пор не встречал. Это… любовная магия? Что-то наподобие менталистики, но со значительным уклоном во всякое жаркое и потное.

Так вот почему с ними нельзя спать! Не успеешь понять в чём дело, и вот, ты уже стоишь под балконом с гитарой, ревёшь как дурак, клянёшься в вечной любви и говоришь, что сделаешь для майанки всё, что угодно.

Интересно, как им это поможет в разломах? Затискают какого-нибудь волка-переростка до смерти?

Девчонки тоже меня заметили. Настороженно смотрели, перешёптывались, хмурились. Видать той ночью они пытались на мне поупражняться, но в ответ сами выгребли так, что аж проснуться не смогли. То-то я их больше в поезде не видел! Ну да, Охотник после зачистки разлома может вымотать хлеще, чем день ног и предновогодний шоппинг вместе взятые.

Прошло ещё где-то полчаса, и я наконец-то попал в нужный кабинет.

— Артём Чернов, подданный Российской Империи, — представился я.

— Ага, — ответила тучная краснокожая тётенька лет пятидесяти.

На столе перед тётенькой стоял старинный квадратный монитор. На экране был открыт пасьянс, так что ни о каком цифровом документообороте не шло и речи. Бумажки, бумажки, бумажки. Целые горы из форм, таблиц и бланков, раскиданные в творческом беспорядке, десяток печатей и целых три стеллажа с папками.

Тётенька среди всего этого добра выглядела, словно паучиха. Передвигалась она по кабинету строго на стуле с колёсиками, у неё была специальная палка-хваталка для верхних полок, а ещё аж две пары очков. Одни на носу, а другие, — вспомогательные, — на лбу. И в те редкие моменты, когда она смотрела на меня сквозь два стекла, мне казалось, что вместо глаз у неё две гигантские блестящие маслины.

— Артём? — не без акцента переспросила индейка.

— Артём, — подтвердил я.

— Ох, — служащая покачала головой. — Как же меня достали ваши имена.

Ну да. Человеку, который с рождения рос среди Илхуитлов и Мискванаквадокв, имя «Артём» действительно может резануть слух. Так что следующие пять минут мы вместе решали, как же правильней всего транскрибировать букву «Ё» на ацтекский.

И это только первые пять минут. Затем дело дошло до фамилии и всё повторилось, на сей раз с мягкой буквой «Ч».

— Ну хорошо, Артём Чернов, — барышня улыбнулась чему-то своему. — С этим справились. Давай сюда бланк №2304.

— Что, простите? — я отвлёкся от своих размышлений.

— Бланк №2304. Ты что, не взял его⁉ — приподняла тётенька брови вместе с верхними очками.

— М-м-м… А где я должен был его взять?

— В 304-м кабинете, — служащая перешла на строгий деловой тон. — Молодой человек, вы не дома, следуйте правилам процедуры.

— Ах э-э-э-этот бланк. Да-да-да, — сказал я. — А вы любите животных?

— Что? — не поняла очкастая. — При чём здесь животные?

Ребята, ну-ка развлеките тётеньку, — скомандовал я белкам. Чип и Диля тут же залезли на стол и явили себя во всей красе. Оказывается, что грызуны неплохо умеют в акробатику. Безо всяких предварительных танцев, Диля крутанула сальто назад, Чип схватил её за талию, подкинул в воздух и поймал на одну лапу. Диля вытянула вверх руки, — никак не привыкну, что у белок есть «руки», — и согнула одну «ногу» в коленке.

Похоже, в бельчачьем ВУЗе мохнатая не только грызла гранит науки, но и успела затесаться в чирлидеры. Отлично.

Убедившись, что всё внимание тётеньки приковано к белкам, я сделал пару шагов назад и нырнул в тени. Ушёл так глубоко, насколько это вообще было возможно без вреда для здоровья.

Время замедлилось.

Сквозь двери, стены и людей я помчался в 304-й кабинет. Ворвался в него и увидел похожую тётеньку в похожем кабинете с похожим монитором, — вот только играла она не в пасьянс, а в сапёра. Затем осмотрел стопки бумаг перед тётенькой, нашёл бланк №2304, утащил один листочек к себе в тени вместе с ручкой, по-быстрому заполнил и побежал обратно.

Если в двух словах, то этот бланк был моим заявлением о желании пройти службу. Заодно я понял, почему передо мной было всего восемь человек. Ещё двадцать томились в очереди перед 304-м кабинетом.

— Ай ка-ки-е мо-лод-цы! — очкастая умилялась, хлопала в ладоши и не отрываясь смотрела на шоу Чипа и Дили.

Всё, ребят, — послал я мысленный отбой, — спасибо. Белки тут же прыснули прочь со стола.

— Вот бланк, о котором вы говорили.

— Угу, — тётенька резким кивком уронила одни очки на другие и взглянула на бумажку.

— А почему без печати⁉ — возмутилась она. — Кто вам его вообще выдал без печати⁉

— Как без печати? — я вырвал документ обратно и велел белкам вернуться.

На этот раз Чип схватил листок бумаги и скрыл за ним Дилю, как за ширмой. Ширма упала, Диля исчезла, очкастая тётенька взвизгнула от восторга, а я опять побежал в 304-й, ставить на бланк печать.

— Ну вот же, — упрекнул я тётеньку в невнимательности. — Печать, всё как положено.

— Ох ты! И правда. Как это я не заметила?

Очкастая взяла ручку, дозаполнила что-то в нижней части бланка, затем шлёпнула на него свою печать, прикрепила к бланку какой-то другой документ.

— Вот с этими документами тебе теперь надо в 337-й кабинет, там надо будет предъявить свой перстень… да, вот, белый, всё верно, и тебе дадут бланк заявления на прохождение обучения. С этим бланком в 215-й, к коменданту общежития, он предложит комнату на выбор. Только тебе надо будет самостоятельно убедиться, что комната ещё никем не занята, и договориться, с кем жить. Это традиция. Так, перстень у тебя свой, значит заявление на его получение писать не надо… Пройдёшь медкомиссию, и сразу к начальнику опорного пункта, месье Лагранжу.

Я поморгал глазами.

— А вам не надоедает это каждый раз объяснять? — полюбопытствовал я. — Сделали бы памятку…

— А я всем и не объясняю, — кокетливо подмигнула мне служащая. — Просто я вижу, что ты не знаком с местными порядками. Так-то у нас всё просто, и мы боремся с бюрократическими пережитками прошлого, когда для получения справки сперва надо было получить разрешение… Но некоторые приезжие почему-то всё ещё путаются.

— Благодарствую за помощь! — искренне ответил я и двинулся на выход.

— Молодой человек! — окликнула меня тётенька уже в дверях. — У нас раз в месяц проходит шоу талантов. Рекомендую вам с вашими пушистиками поучаствовать. Есть все шансы на победу!

— Спасибо, — кивнул я.

Белки загордились. Чип аж раздулся от важности, как голубь.

С заявлением на обучение вышло легко. У кабинета никого не было, все стояли в других очередях, и я беспрепятственно написал нужное заявление. С заветным бланком, обязательно с печатью, я заглянул к коменданту. Там оказалось ещё проще, достаточно оказалось показать ключ от комнаты. Заодно записал в неё и Егора. Чего уж там, не заставлять же его бегать.

В соседнем корпусе, — там, где проходила медкомиссия, — находился в том числе и лазарет.

— О боже, боже, боже, — причитания Веневитина я услышал чуть ли не с порога.

Бедолага сидел на больничной койке в одних трусах и точно так же, как тогда в поезде, раскачивался обхватив колени руками. Вокруг него суетилась парочка озабоченных врачей.

— Почему вы ничего не делаете⁉ — истерил Егор. — Диарея вот-вот начнётся!

Свою озабоченность он дополнил такой витиеватой конструкцией на чистом русском, что даже я заслушался.

Что ж. Пора его вытаскивать.

Я взял из вазы на стойке дежурного сосательную карамельку, развернул её от фантика и вошёл в палату.

— Всё нормально! — сказал я ещё до того, как доктора успели возмутиться. — Я личный врач господина Веневитина!

— Егор, — я улыбнулся и похлопал парнишку по плечу. — Дружище. Всё позади, я нашёл лекарство.