Знойные ветры юга. Часть 1 (СИ) - Чайка Дмитрий - Страница 25

Они уже уткнулись в итальянский берег, и теперь шли на юг, к Равенне. Воины заночуют в какой-нибудь бухте, чтобы подойти к порту по темноте, перед самым рассветом, когда даже самый ответственный часовой начинает клевать носом и спит с открытыми глазами.

— Слушай, ярл! — Торкиль стал рядом. — А чего это конунг Само тех пацанов повесить хотел? Парни волнуются. Они про них сагу сочинить хотят, а тут такое… Непонятно им…

— Да потому что они строй без спроса бросили, — пояснил Болли. — Я бы за такое не повесил, но из отряда точно погнал.

— Строй бросили? — задумался Торкиль.- Я и не знал. Вот дерьмо!

— До Равенны три часа пути, ваша милость! — к Болли подошел проводник из ромеев. — Тут подходящая бухта есть, я ее знаю. Там и заночевать можно, не увидит никто.

— А люди где? — повернулся к ромею Болли.

— Там пара рыбацких деревень была, прямо на берегу, да только их в позапрошлом году герцог Падуи сжег, а жителей на север в рабство продал, — пояснил проводник. — Потому и пусто сейчас в этих местах.

— Правим туда, — согласился Болли. — Конунг Само дал нам какие-то мешочки из кожи. Сказал, что это можно есть. Не знаю, как у вас, а у меня уже пупок к спине прилип.

Ночь пахла солью, ветром и дымом. По крайней мере, прямо сейчас. Еще совсем недавно она пахла просто солью и ветром. Драккар шел тихо, едва беспокоя воду ударами перевязанных тряпками весел, а Болли, стоявший на носу, сжимал в кулаке глиняный шар, из которого свисал кусок тряпицы…

Когда-то давно, еще при старых императорах, в Классисе стоял Равеннский флот из двухсот пятидесяти кораблей. Многие тысячи людей жили здесь. Жили не только моряки, но и кузнецы, плотники, ткачи, пекари, повара, мясники, зеленщики, содержатели харчевен и вездесущие портовые проститутки. Жизнь тут когда-то била ключом. Здесь даже театр был свой, куда без него… Теперь же порт представлял собой жалкой зрелище. После чудовищного наводнения 589 года вся береговая линия сместилась на восток так, что город Адрия, в честь которого назвали море, оказался от этого самого моря в пятнадцати милях. Пострадал и здешний порт. Большую его часть затянуло илом, и она попросту пересохла. Эту гавань нужно было постоянно чистить, но ни сил, ни денег на это уже не было. Да и нужды в этом тоже не наблюдалось. Как ни дико это звучит, у Империи уже давно не было регулярного военного флота в том самом, римском понимании. Он был попросту не нужен, ведь лангобарды, готы и франки, захватившие провинции страны, море не любили, и корабли строить не умели. Времена вандалов, лихих пиратов, давно миновали, и у константинопольских императоров на море попросту не было соперников(1). Средиземное море носило название, как и в прежние времена, «Наше море». Военных кораблей было немного, а использовали их в рейдах против морских разбойников, что иногда начинали свой промысел то на Корсике, то в скалистых гаванях Киликии. Или на юге Греции, которую захватили славяне. Потому-то на Тергестум пошли корабли транспортные, без баллист на борту.

— Правь туда! — шепнул Болли рулевому. — Десять шагов от кораблей держись! А то еще сами сгорим, не приведи боги!

В гавани стояло пять кораблей, и темноте было непонятно, кто это такие. Один точно зерно привез из Александрии, Болли уже видел такие обводы корпуса. Впрочем, плевать! Сегодня сгорят все суда, что стоят в порту. И Болли ударил кресалом, поджигая фитиль. Слезы Хель брызнули веселым огнем, осторожно пробуя на вкус высушенное до стеклянного звона дерево корабля. Болли не мешкал, он уже поджигал следующий фитиль. Истошный вопль часового разбудил солдат в порту, но было уже слишком поздно…

1 В это время флот в Византии собирался ситуативно, а потом его распускали. Содержать его было невероятно дорого. Регулярный военный флот вновь появился намного позже, когда в море вышли арабы. В это время у наместников провинций были военные корабли, и при необходимости они мобилизовали коммерческие суда. По крайней мере, во время осады Константинополя 626 года торговые суда использовались очень широко.

В то же самое время. Август 632. Константинополь.

Слухи идут по морю со скоростью корабля. Странные, очень странные дела начали твориться на свете. Почтенные купцы качали головами и охали, крестясь и поминая всех святых. Море, пронизанное невидимыми торговыми тропами, вновь стало опасно. По всей Адриатике, от Аквилеи и почти до самой Сицилии безнаказанно правили пираты, сделать с которыми ничего не могли. Обычно убогие долбленки варваров склавинов, промышлявших морским разбоем, императорские дромоны топили там, где встречали, и это не вызывало особенных затруднений. Так было всегда, так должно было случиться и сейчас. Но нет…

Сначала погиб до последнего человека сильный отряд экзарха Равенны, посланный на захват Тергестума. А потом экзарх и вовсе лишился всех своих кораблей, сожженных прямо в его собственной гавани. На форумах рассказывали байки о том, что безбожный архонт Само усмирил дракона, и горожане потешались над теми, кто верил этой глупости. Потешались, пока из Тергестума не вернулись некоторые уважаемые купцы, которые видели разгром ромейского войска собственными глазами. И вот тогда почтенным торговцам стало совсем не до шуток.

А вот Коста в сказки не верил, и сплетен он не слушал. Он эти самые сплетни распускал, получив на то указание прямиком из Черного Города. Целая банда прикормленных им мальчишек бегала по рынкам и харчевням, получив горсть медных нуммиев и, выпучив глаза, рассказывала про огнедышащих рептилий, служащих верой и правдой князю-колдуну. Впрочем, Косте было на это плевать, у него имелись дела поважнее. Он зарабатывал деньги, вложив в текущую операцию весь свой изворотливый ум и все, что смог скопить за это время. Ошибка будет стоить ему столько, что об этом лучше не думать. И он тщательно оттачивал свой план, долгими неделями обдумывая каждое слово и каждый жест.

В таверну на Бычьем форуме Миха пришел ближе к закату, когда добрые люди уже закончили торговать и запирали лавки. Коста с шумом прихлебывал острую похлебку с бобами, макая в нее хлебный мякиш. Он был на вершине блаженства, ведь суп сегодня удался на славу. Коста увидел своего подручного, когда тот рыскал глазами по залу и приветственно махнул ему рукой.

— Привез людей? — спросил он, шамкая набитым ртом, когда Миха плюхнулся рядом.

— Привез, — ответил тот, жадно глядя на аппетитно пахнувший горшочек.

— Чего пялишься? — ворчливо спросил Коста. — Кусок в горло не лезет. Голоден? Закажи себе сам.

— Поиздержался я, хозяин, — неохотно признался Миха. — Их же пятеро, всех кормить в дороге пришлось.

— Кого пятеро? — Коста даже жевать перестал и изумленно уставился на парня.

— Ну… лицедеев, — признался тот.

— Я же двух просил привезти! — возмутился Коста.

— Они семья, — начал оправдываться Миха. — И сказали, что только вместе поедут.

— Других не было? — хмуро спросил Коста, с шумом прихлебывая горячее варево.

— Эти хоть что-то умеют, — развел руками Миха. — Остальные, как ты и говорил, кривляки ярмарочные. Они только похабные пантомимы исполнять могут.

— Больше ста золотых не дам, — отрезал Коста. — На всех.

— Они и за восемьдесят готовы, хозяин, — усмехнулся Миха. — Готовы на все, что угодно. Могут украсть чего-нибудь, могут зарезать того, на кого пальцем покажешь. Им сейчас просто жрать нечего, не сезон. Остальные двадцать золотых пополам?

— Пополам, — согласно кивнул Коста. — Так и быть, заслужил. Хозяин, еще похлебки! Не видишь, человек голоден!

С лицедеями он познакомился на следующее утро. Отец, мать, двое сыновей и пожилой дед с обширным пузом и желтоватым цветом лица. Отец был крепким мужчиной лет тридцати пяти. Старший сын выглядел лет на восемнадцать, и был гибок и жилист. Женщина и смазливый мальчишка лет четырнадцати тоже были худощавыми и сухими, как акробаты. Собственно говоря, они и были акробатами, и даже не скрывали этого.