Тот самый (СИ) - Зимина Татьяна - Страница 14

— Откуда вы знаете, о чём я подумал?

— Опыт, мон шер. Сын ошибок трудных, — Алекс закурил и передал пачку «Медного всадника» Котову. — О чём ещё можно думать, находясь на месте преступления?

— Это, — майор переступил с ноги на ногу. — Полкан спрашивает: что делать-то? Нельзя же её так оставить. А?

— Хорошо бы людей убрать, — напомнил Алекс.

Я пока не понимал: почему мой шеф пользуется таким авторитетом, что без его слова полковник полиции не решается и шагу ступить.

— Всех? — тоскливо переспросил Котов.

— Нет, только полицейских. В смысле — оставьте оцепление, но подальше. Чтобы никакая посторонняя шушера не налезла. А вот дом… — шеф обозрел ряды окошек. Почти в каждом угадывалось бледное пятно лица, а то и не одного.

— Вирус, — сказал я. — Заграничный. Обнаружили неизвестный штамм, и до выяснения дом берётся на карантин.

— Гений! — похвалил Котов и умчался.

Через пару минут люди в страшных синих скафандрах потащили вокруг дома оранжевую ленту, подъезды закрыли и опечатали, а матюгальник, установленный на крыше одной из мигалок, принялся плеваться носорожьим храпом, в котором угадывались отдельные слова и фразы:

— Вирус… Новый штамм… Сохранять осторожность… Карантин…

Толпа серошинельных тоже начала развеиваться, как по волшебству. Алекс открыл заднюю дверь Хаммера и принялся рыться в громадном армейском мешке, который всегда валялся сзади, и про который я раньше думал, что там набор для пикника — шеф любил возить дам на природу, на Ладожское озеро.

О дамах нашего шефа — отдельный разговор, в более подходящее время… Скажу лишь, что более любвеобильного кавалера я отродясь не встречал. Всё время они были новые, и всё время разные. И каждая была от Алекса без ума…

Вместо пледов, корзинок с посудой и шампуров, в мешке обнаружился набор деревянных кольев, большой молоток, громадный тесак, каким пользуются мясники на рынке, несколько фляжек с водой — на одних стояла литера «М», на других «Ж». Большая пачка прессованной соли, кусок желтого воску, слиток чёрного от патины серебра и автомат Калашникова без приклада.

Доставая по очереди все эти предметы, Алекс раскладывал их на резиновом коврике багажника, а разложив, задумчиво уставился на автомат.

— Главное, оборвать связь, — наконец сказал он.

— Какую связь? — на ум почему-то опять лезли многочисленные шефовские любовницы.

— Помнишь, я говорил про стригоя? Так вот: к нему, через девицу, идёт энергетический поток небывалой силы. Представляешь, какое потрясение испытали жильцы, когда утром обнаружили у себя под окнами… вот это, — он указал глазами на белый купол. — Кто-то испугался, запаниковал, но большинство принялись фотографировать, рассылать друзьям — словом, делать шоу… Что увеличило поток эмоций в разы. Сейчас, конечно, всё пошло на спад. Глаз не видит, и зуб неймёт; но связь всё равно существует. А где-то сидит стригой, и как клещ, сосёт энергию.

— Но… зачем?

— Всяко бывает, — пожал плечами Алекс, распутывая связку деревянных колышков. — Кто-то ищет могущества, иные — знаний. Но в-основном сатанисты жаждут одного: бессмертия. Вот и пропитаются людскими соками, аки комарьё болотное.

— А с чего вы взяли, что это сатанисты?

Он посмотрел на меня своими чистыми и холодными глазами, и слегка приподняв бровь, спросил:

— А ты думаешь, это какие-нибудь друиды? Виккане, солнцепоклонники, тенгрианцы?.. Запомни, кадет: всё зло в мире исходит от сатаны.

— А я думал, вы неверующий.

— Зря, — достав две фляжки — «М и 'Ж» — он распихал их по карманам пальто. Мне же поручил нести рулон с кольями… — Бог, как и противник его, диавол — существуют. В душах людей, разумеется. И в то, что люди могут стать добрее, искоренив в себе зло — я верую свято. И вам, кадет, настоятельно советую обзавестись.

— Чем? — один колышек выпал из связки, и я нагнулся, чтобы его подобрать. В этот момент в грязь повалились другие, и я, чертыхаясь, принялся их собирать.

— Аналогичным мировоззрением, — с готовностью ответил шеф. — Очень упрощает жизнь.

— Но это… лишает выбора, — сказал я, наконец-то поднимаясь на ноги. Колы торчали у меня из-за пазухи, из всех карманов и рук.

— Так в этом и весь смысл! — рассмеялся Алекс. — Еще Маккиавели утверждал, что люди по натуре своей злы. Если делать добро их не принуждает необходимость. Я же принял абсолютно противоположную точку зрения. И ни шага в сторону.

— То есть, вы считаете, что люди — заведомо хорошие. А всё зло — от Лукавого.

— Всё очень просто, если разобраться, правда?

Повинуясь командам Алекса, я принялся вбивать колышки в мёрзлую землю по периметру белого пластикового купола. Он, в свою очередь, тянул пеньковую верёвку, крепко связывая колышки меж собой и создавая как бы низкую оградку.

— А вы идеалист, — заметил я, когда мы встретились у последнего колышка и разогнулись, переводя дух.

— Напротив. Я — совершеннейший фаталист, — ответил шеф, доставая из нагрудного кармана фляжку с литерой «М». — Ибо имя злу — Легион. И миссия моя не завершится во веки веков.

Отвернувшись, Алекс облил колышек из фляжки и перешел к следующему. В воздухе резко запахло скипидаром.

— Сейчас я пойду внутрь, — сказал шеф. — А ты сбегай к машине за одеялом — там есть на заднем сидении. Но сразу возвращайся. Как только почувствуешь, что пора — поджигай осину, — он кивнул на колышки.

— Стойте, — я поймал его за обшлаг, когда шеф уже отвернулся. — А как я узнаю?

— Узнаешь, — спокойно кивнул Алекс. — Такое невозможно пропустить.

И тут у меня в кармане тренькнуло.

— Сообщение, — пояснил я шефу. — Неважно, потом посмотрю.

— Господь проявляется в мелочах, — покачал головой шеф. — Читай прямо сейчас. Время терпит.

«Поздравляю, — гласил текст. — 'Вы справились с первым заданием. Почти справились. Осталось совсем немного…»

Дверь ближайшего подъезда распахнулась, и на улицу повалили люди. То же самое происходило и с тремя другими подъездами.

Люди бежали сломя голову, не разбирая дороги. Тащили детей, кое-как одетых, в нахлобученных задом наперед шапках, с волочащимися по грязи шарфиками и варежками на резинках…

Старик ковылял, опираясь на палку, прижав к животу брыкающегося мопса. Женщина с выпученными глазами и в съехавшем набекрень шиньоне держала в охапке целый выводок котят… Тётка пыталась спустить по высоким ступеням громоздкую коляску, людской поток обгонял её, обтекал, как камень в стремнине, и только один парень, пробежав мимо, всё-таки вернулся и помог вытолкнуть застрявшее колесо… Не рассчитав сил, он толкнул слишком сильно, коляска опрокинулась и на подъездную дорожку покатились консервные банки.

— Бомба! — дискантом закричал старик с мопсом, ковыляя мимо нас, прямо по колышкам. Запутался в верёвке, и почти грохнулся — я еле его удержал, мопс с радостным визгом вырвался и умчался, поводок вился за ним, как нитка воздушного шарика… — В дом заложена бомба! — не обращая на меня внимания, старик вырвался и заковылял дальше. — Муничка! Муничка мой… — кричал он вслед собачонке.

— Гражданка, объяснитесь! — Алекс, в отличие от меня, самообладания не утратил, и уловив твёрдыми пальцами запястье толстухи с авоськой, в которой выл и извивался злющий рыжий котяра, строго спросил: — Почему нарушаем распоряжение правительства?

— Да клали мы с прибором на ваше распоряжение! — зычно объявила тётка, поудобнее перехватывая авоську, и как четырёхмачтовый галеон, устремилась дальше — почти сквозь палатку.

— С чего вы решили, что в доме — бомба? — закричал Алекс в толпу.

— Так СМС-ки же, — рядом с нами, совершенно по своей воле, остановился пацан лет двенадцати. — Пришло оповещение от ЧС-ников, — и он сунул к глазам Алекса светлый экран смартфона.