Отставник 3 (СИ) - Чук Павел - Страница 19

— Да, похоже, — согласился, всматриваясь в сторону, куда указал анторс.

Первый шурф заделали быстро. Это, как сориентировался на местности, было отверстие, что вышло в пищеблоке. Пенил, не жалея и для довольно небольшого отверстия в десять сантиметров в диаметре понадобилось четыре баллона.

— Ладно, пошли дальше. Теперь надо забирать вверх и направо, — закончив работы, выдал направление.

Дальше шли молча, анторс игнорировал мои вопросы, отвечая односложно и я прекратил попусту сотрясать воздух, но не расслаблялся, в каждый момент ожидая от него какой-нибудь провокации. Слишком он притих и это было странно.

Со вторым шурфом провозились дольше, а вот третий, пока отыскали, пока до него добрались, так начало светать. Я снял ПНВ[1]. И расчистив от лишней земли небольшую площадку, принялся доставать баллоны, мысленно радуясь, что взяли с собой достаточное количество, так как остатка, примерно шесть штук должно хватить, чтобы заделать самое большое отверстие, что находилось как раз под сводом бассейна, где находился пирс.

Я был занят работой, как до меня дошло, что анторс пропал из поля зрения. Прислушался — тишина, только ветер шумит. Прекратил работу, положил баллон и осторожно, старясь выполнить действие незаметно, извлёк пистолет, огляделся. Я так и ходил с инопланетным оружием, оно как-то мне сразу приглянулось. И убойная сила хорошая, и дальность, и пусть с небольшими неудобствами, что исправляется использованием перчатки, но в руке лежит хорошо, комфортно.

Анторс стоял в нескольких метрах от меня и смотрел куда-то на юго-восток.

— Что там? — как не всматривался, но ничего понять не мог. Вроде стая птиц кружила вдалеке, но с такого расстояния не мог разобрать.

— Там бой идёт, — анторс указал рукой именно туда, куда смотрел, — атмосферная авиация ведёт бой. Наши боевые машины проигрывают в манёвренности и в огневой мощи. Только за последние несколько минут заметил, что два штурмовика и один истребитель получили критические повреждения, у двоих машин сработала спасательная капсула, а один взорвался в воздухе и развалился.

— Это точно не наша авиация, — пробормотал едва слышно, но анторс меня услышал.

— Точно не ваши. И один наш истребитель уничтожит, не входя в ближний контакт два десятка ваших боевых машин.

— По силуэту узнал, кому принадлежат аппараты? — я как не всматривался, видел только кружащие чёрные точки, что иногда вспыхивали ярким огнём.

— Нет, не помню. В коммуникаторе есть база данных вероятных противников, тех рас, с которыми встречались, — закинул удочку анторс, но я не повёлся.

— Не думаю, что это хорошая идея подавать сигнал о своём местонахождении, — понял замысел анторса.

— Ты не понимаешь! — вспылил ашш Сошша Хааш, — я должен быть там, быть рядом с собратьями и защищать…

— Что защищать? Шкуру неубитого медведя? — не понял афоризм анторс и недовольно покосился на меня. — Пошли вниз, подумаем, что делать, — анторс не шевельнулся. Не хотелось мне прибегать к силе, но видимо придётся. Я указал на пистолет, что продолжал держать в руках, — не дури. Сейчас спустимся вниз, зайдём в радиорубку, послушаем, что происходит, а потом и решим, что делать дальше, — не хотел его разочаровывать, что в эфире тишина, но и применять оружие в сложившейся ситуации излишне. Анторс стоял, играя желваками, но разум возобладал, и он подчинился. Спускались недолго. А когда оказались внутри укрытия, он сразу потребовал идти в радиорубку, в этот раз уступить пришлось мне.

[1] ПНВ — прибор ночного виденья.

— Пароль⁈ — от такого вопроса я опешил. Вместе с анторсом мы остановились возле двери радиорубки, что располагалась по пути нашего маршрута следования. И, постучав, получили такой ответ.

— К-хм, — прокашлялся в переговорное устройство, что находилось рядом на стене, — матрос, это сержант Бес. Мне капдва разрешил послушать эфир.

— А, товарищ сержант! Мне по смене передали, что должны были зайти, но не пришли. Сейчас открою, — послышался лязг отпирания замка и тихий, едва уловимый скрип гермодвери. Кстати, замечу, что практически все помещения оборудовались гермодверями, вроде тех, что устанавливают на кораблях, а не взрыво- огнестойкими, как в бункерах где приходилось бывать, но может матросам и лучше, по крайней мере привычнее. Да и класс защиты, например, герметичность у таких дверей на высоте, но возник вопрос, как тогда враги пустили газ и всех уничтожили? Но теперь стало понятно, почему капдва отдал приказ постоянно держать двери закрытыми.

— А это кто? — матрос уставился на анторса.

— Это со мной. Не волнуйся, он под присмотром и ничего трогать в помещении не будет.

— Мне надо уточнить у капдва. Он приказал впустить только вас.

— Уточни. Связь внутри базы есть?

— Есть, неисправность устранили, — ответил матрос и быстро с кем-то связался, а через пять минут объяснений и увещеваний, меня вместе с ашш Сошша Хааш впустили внутрь. Осмотрелся. Довольно просторное помещение. Вдоль правой стены на столах радиоаппаратура, два кресла для связистов, один табурет и… не поверил своим глазам. На отдельном столе стояла древняя, механическая пишущая машинка. Подошёл к ней, потыкал пальцами, проверил, работает ли. Оказалась, «Москва» до сих пор работает и даже ход клавиш лёгкий.

— Это для секретных документов, — пояснил матрос-связист.

— Ясно. Саша, ты присядь и ничего здесь не трогай, — указал на отдельно стоящий как раз возле столика с пишущей машинкой табурет.

— Что с эфиром? — после того, как анторс уселся, обратился к матросу.

— Чист. Помехи, но мне кажется, что они искусственного происхождения, на белый шум не похоже, если брать долгий период, то проглядывается закономерность, — быстро от тараторил тот.

— Как определил, что белый шум это и не помехи, как таковые? — в радиосвязи понимал немного, только необходимый минимум, но что такое белый шум я знал, а вот как его распознать и понять, что он искусственного происхождения, а не естественный фон помех при отсутствии радиосигнала, не понимал.

— Ну-у, — задумался матрос.

— Только попроще, я не связист и не радиотехник какой.

— Если проще, то белый шум состоит из одинаковых по интенсивности сигналов во всём диапазоне частот, но здесь, в равные промежутки времени в двести восемнадцать секунд происходит всплеск и интенсивность сигнала на менее чем секунду меняется. Я это смог установить, только подключив записывающую аппаратуру и прогнав запись через специальную программу.

— А что раньше до этого никто не додумался? — с сомнением посмотрел на молодого матроса. Ему от силы лет двадцать, может из студентов, что провалил экзамены и призвали в армию, но чтоб во флот. Хотя, что рассуждать, последние годы я вовсе не интересовался, что творится не только в армии, но и в мире. Сидел у себя в лесничестве, изредка встречался с сослуживцами, вот и всё.

— Так программа моя. Здесь особо делать нечего. Шум, да шум. Я от нечего делать и стал экспериментировать, — сознался матрос. — Кстати, хотите послушать, я могу запись на внешний динамик перевести.

— Ну, давай, послушаем, — согласился, усаживаясь в соседнее кресло. Мельком взглянул на Сашу. Тот тыкал в клавиши пишущей машинки, смотря, как по замысловатой траектории движутся молоточки.

«Прям как ребёнок», — ухмыльнулся своему наблюдению.

Матрос-связист включил воспроизведение, прибавил громкость. В комнате послышался шелест, будто кто-то записал процесс как мнут очень тонкую бумагу, но очень и очень быстро. Воспроизвести такое в реальности невозможно, только многократно ускорив сам процесс и вдобавок наложив на одну дорожку несколько раз.

— Шум во всём диапазоне частот от минимальных до максимальных, — произнёс, пожав плечами, так как такое неоднократно слышал в эфире во время настройки передатчика.

— Примерно сейчас, обратите внимание, — успел произнести матрос, как на мгновение в этой мешанине звуков, едва уловимый ухом промелькнул кратковременный звук, уходящий в диапазон ультразвука, а потом вновь шелест смятой бумаги. — Заметили? Это я ещё скорость немного убавил, а то он сливается и не воспринимается на слух, только аппаратура фиксирует.