Договор на крови (СИ) - "Каин" - Страница 25

Мы сели в салон, и Фома удивленно обернулся ко мне:

— Куда едем, вашество?

— Набережная Военной Академии, — ответил за меня Иванов. — Дом сорок три.

Слуга покосился на меня, и я кивнул. Питерский завел двигатель, и авто выехало с парковки.

Выбранный жандармом ресторан приятно меня удивил. Это был «Сытый барин».

Мы вышли из машины, прошли к дверям, где нас встречал мужчина в вышитой по вороту рубахе, лаптях и шапке, которую он при нашем появлении снял с вихрастой головы и поклонился в пояс:

— Добро пожаловать, бояре. Просим откушать у нас от души. Да не уходить от нас голодным.

— Молодец, — похвалил его Дмитрий и бросил монету, которую парень ловко подхватил, демонстративно надкусил и цокнул языком.

— Щедрым боярам мы завсегда рады… — неслось нам в спину.

Я наклонился и негромко сказал:

— Не ожидал, что вам нравятся такие места.

— Тут отменно кормят, а когда играют на гуслях, то никто не услышит, о чем говорят соседи. Такие вот тут работают талантливые воздушники. Звук музыки отлично отсекает все чужие разговоры. И можно не беспокоиться о приватности.

— Буду знать, — оценил я.

— Добрый день, мастер Иванов, — с улыбкой произнес распорядитель, выходя нам навстречу. Он был облачен в красный кафтан с высоким воротом, узкие полосатые штаны и лаковые сапоги алого цвета. На макушке виднелась широкая кепка с большим козырьком.

Очевидно, жандарм был здесь частым гостем, потому как встречающий обозначил поклон, чуть ниже, чем предполагали приличия.

— Привет, Налим, — ответил Дмитрий и протянул парню ладонь, чем здорово меня удивил. — Есть свободные места?

— Конечно, — кивнул распорядитель. — Идемте.

Он провел нас под расписную арку, и я с любопытством оглянулся. Белые стены были разрисованы красными птицами, пол высокими деревянными потолками порхали огненные перья. Натертый до блеска паркет не скрипел под ногами, а домотканые дорожки глушили звук шагов. У противоположной стены раскинулся большой камин, стилизованный под русскую печь. Перед ним расположились музыканты в деревенских рубахах и лаптях. Они цепко оглядывали посетителей, ожидая заказ.

Распорядитель провел нас к свободным столам. Причем Белову и Арину Родионовну он усадил за отдельный стол, нас же провел чуть дальше.

— Прошу, — распорядитель вновь поклонился.

— Благодарю, — ответил Иванов и сел в кресло. Я же разместился напротив.

Перед нами мигом появился официант, который положил перед нами меню на белоснежную льняную скатерть.

— Чай на травах, остальное пока выбираем. Девушкам прошу подать все, что они пожелают за мой счет, — буркнул Иванов и добавил, протягивая парню купюру, — и скажи гусляру, пусть исполнит что-нибудь веселое на его вкус. Чтобы красиво было.

— Конечно, барин. Все сделаем как положено. Останетесь довольны. Официант мигом исчез, растворившись в зале. И почти тотчас в воздухе разлилась приятная мелодия, которая враз отрезала от нас все звуки извне.

— Я же говорил, — довольно усмехнулся жандарм, заметив мое удивление. — Местечко тут отличное.

Я открыл меню и принялся изучать ассортимент:

— Советую кабана с клюквой, здесь он особенно хорош, — произнёс Иванов, и я кивнул:

— Значит, на том и остановлюсь. Доверяю вашему вкусу. Итак, мастер Иванов?

Я сложил руки на столе, сомкнул пальцы в замок, и с интересом взглянул на сидевшего напротив жандарма.

Тот недолго помялся, словно подбирая слова, а затем произнес:

— Я хочу попробовать обжаловать завещание отца.

Я удивленно поднял бровь:

— Вот как? Впервые вижу человека, который хочет добровольно отказаться от дворянского титула и привилегий.

Дмитрий помрачнел и покачал головой:

— Ирина Сергеевна заявила, что у нее есть наследник, который указан в завещании. Якобы он должен получить все.

— Вот как, — задумчиво пробормотал я, отчего-то вспомнив слова Зимина, которые тот сказал мне сразу после взрыва машины Шуйского. Великий Князь оставил все одному человеку. И этим человеком был Иванов. И я очень сомневался, что кустодий владел недостоверной информацией.

— И как вы думаете? — уточнил я. — Еще один наследник?

Иванов покачал головой:

— Исключено, Павел Филиппович. Я наводил справки, у папеньки был только один бастард. Это я.

— А экспертиза?

— В том то и дело, что все совпадает, — чуть помедлив, ответил жандарм. — Согласно проверке, парень — прямой наследник Шуйского.

— И что думаете? — с интересом уточнил я.

— Думаю я, что экспертизу подделали, — произнес жандарм. — С надеждой, что суд не назначит повторную. Или что я не стану подавать обжалование.

Я кивнул:

— Поддельные завещание и экспертиза — это для нас хорошо. Я бы сказал: очень хорошо. Нужно только узнать, уничтожено ли настоящее.

— Скорее всего, да, — мрачно ответил Иванов.

Я задумался. Если завещание уничтожено, значит тот, кто этим занялся, уничтожил копию, которая должна была храниться у нотариуса и подменить его поддельным.

Я откинулся на спинку кресла и довольно усмехнулся:

— Дело непростое, мастер Иванов. И обжаловать его надо будет не в суде, а в нотариальной комиссии. Так будет быстрее и проще. Если вы, конечно, уверены в том, что новое завещание подделано.

— Почему? — не понял Дмитрий.

— Суд займет год, — ответил я. — И это минимум. Два месяца на ознакомление, потом встреча сторон с судьей, и несколько заседаний с разбирательством по существу. И княгиня, скорее всего, понимает, что суд встанет на вашу сторону. Поэтому за время, пока ее представитель будет затягивать процесс, перепишет на себя как можно больше всего, что принадлежит Шуйскому. После вступления в наследство, вы обжалуете эти сделки, но думаю, ответчик к тому времени уже покинет страну, распродав все. Можно наложить арест на имущество в качестве обеспечительной меры, но суд может его не удовлетворить. А если и удовлетворит, пока приставы найдут все счета, княгиня уже обналичит часть средств. Коллегия же может поставить под вопрос действия нотариуса всего за одно заседание. Завещание признают ничтожным в связи с подделкой, а княгиня и мнимый наследник уедут под суд. И единственным наследником по закону останетесь вы. Думаю, при нужных связях можно будет ускорить формальность в полугодовой срок.

Я внимательно взглянул на Иванова, но тот только кивнул:

— Вам виднее, Павел Филиппович. Я в гражданских делах не смыслю.

— Тогда пишите заявление в нотариальную палату и требуйте оспаривание действий, — ответил я. — И постарайтесь назначить комиссию в ближайшее время.

— Думаете, княгиня продаст все за короткий срок? — ехидно поинтересовался Иванов, но я покачал головой:

— Нет. Потому что жизнь бастарда, даже начальника охранки, будет стоить от двух до пяти тысяч имперских рублей. Может быть, исполнитель попросит надбавку за срочность. А заказ займет…

— Месяц, — выдохнул жандарм и я кивнул:

— Думаю около того. Если это будет не бретер из бастардов.

— Меня пугает ваша осведомленность о ценности человеческой жизни на улицах Петрограда, Павел Филиппович — ответил Дмитрий. — И как же мы докажем вину?

— Не совсем законно, — произнес я. — Для начала нам нужно узнать адрес лаборатории, где проводили экспертизу. Проникнуть туда, надеясь, что там загулял призрак, который сможет дать показания перед комиссией. Если повезет, то нам нужно пробраться в ваш родовой особняк. Причем именно пробраться, как ворам и под покровом ночи. Думаю, официально нас не пустят даже на порог. Ну и обыскать офис нотариуса, который составил завещание. Пока план такой.

— Три незаконных проникновения, — подытожил жандарм. — Да еще и группой лиц.

— И возможно, кража из помещения, — с улыбкой добавил я. — Так что при хорошем раскладе удастся отделаться парой лет общественных работ. Вы умеете красить заборы, мастер Иванов?

— Не доводилось, — с грустью ответил жандарм и я усмехнулся: