Ящер (СИ) - Чередий Галина - Страница 18

— Полетели, Лизка, ну же! — прохрипел, понимая, что все — мне конец.

Вогнал себя последний раз, уже почти ослепнув от покатившегося вниз по позвоночнику потоку необратимого жара, и уловив наконец такую желанную дрожь ее оргазма, отшатнулся и повалился рядом, дергаясь сам от бьющих наотмашь спазмов-выплесков.

Проморгался чуть и продышался, ткнулся мокрым от пота лбом в плечо Лизки, обнял и просипел, признавая очевидное.

— Вот это охереть же как вставило и расколбасило меня от тебя. Реально в космос отправила.

— Да, это было… нечто, — после немного затянувшейся паузы ответила она. — Теперь неплохо бы еще пожрать и поспать.

Ну вот, а говорят, что это мы, мужики ни разу не романтичные после траха. “Нечто”? Серьезно? Это что еще за определение такое?

Лиза

Испарина высыхала на коже, быстро ее охлаждая, и я поежилась от этого, а еще от догоняющего осознания солидного такого трындеца сейчас произошедшего, которому была активным инициатором.

Мой секс был до сих пор не таким. Никакой спонтанности и стремительного перехода к, собственно, траху. Потому как именно в трахе я не находила до сих пор никакого особого удовольствия, это вроде как неизбежное завершение процесса, то, что справедливо дать парню, который честно отработал полноценную программу с предварительными ласками и моим от них же оргазмом. Честный обмен удовольствием типа.

А с Макаром… Да, я сделала первый шаг, но дальше уже он подхватил и понес как шторм, лишив любого контроля, обращаясь с моим телом… ну как с чем-то ему волшебным образом подвластным. А потом взял. Ага, вот теперь я понимаю настоящий смысл этого казавшегося забавным и устаревшим слова. В романах и киношках все эти “взял”, “овладел”, “поверг в пучину страсти” читать и слышать было стремно, но вот когда с тобой это сделали в живую, то выходит совсем другая петрушка. Вообще ни разу не смешно, потому что вдруг совершенно понятно стало, что настоящего траха-то у меня в жизни еще и не случалось.

Это что же, этим и отличается секс с парнем-ровесником от секса с матерым мужиком? Хотя сейчас начинает казаться, что и сексом прежнее назвать можно было с натяжкой, да и сколько его у меня было-то, чтобы начать экспертно разбираться. Нечто милое, долгое, нежное, очень приятное, никакой боли и спонтанности.

А Лебедев — зверюга какая-то хищная, взял и сожрал меня махом и косточками не подавился. И главное, хрен его знает теперь, было ли его целью вынести мне мозг охрененным оргазмом или так случайно совпало, что меня так унесло, а он чисто для себя старался. Расколбасило его, говорит, а между прочим ни в процессе, ни после не удосужился спросить понравилось ли мне. И так понятно? Ему похрен? Настолько опытен, что ему заставить бабу кончить — раз членом двинуть, и по-другому и быть не могло?

— Чего сопишь, Лизка? — Макар приподнялся на локте и посмотрел мне в лицо. — Правда голодная такая или пожалела уже, что меня подпустила?

— Да жалеть не о чем, — я села, ускользая от его пристального взгляда и снова вздрогнула, поняв, что голос прозвучал как-то фальшиво. — А вот поесть нужно, да и переночевать где-то надо.

— Ли-и-из! — позвал меня Лебедев и тоже сел. — Больно сделал?

— Не-а, — соврала и поднявшись на ноги, поискала взглядом платье и тут же снова вздрогнула, когда Макар скользнул ладонями от моих лодыжек вверх к бедрам и чуть подтянул к себе.

— Ну сама ведь меня раздразнила, ягодка, — проворчал он, ткнулся лицом в живот, поцеловав над самым лобком и глянул снизу вверх, и от совокупности этого у меня опять сжалось внутри, напомнив о его недавнем присутствии во мне и заставив снова поежиться от колкой электрической волны, прошедшейся по нервам и, кажется, даже приподнявшей волосы на голове. — Только появилась и меня вставило, — он обхватил уже мои ягодицы и поцеловал снова и чуть ниже и еще, еще. И я поплыла раньше, чем поняла, что он творит. — Лизка, я исправлюсь, обещаю. Занесло просто, день этот чокнутый, и ты такая, что кукухой прям поехал. Сейчас найдем себе номер где-нибудь, поесть закажем, шампанского и завалимся в постель. Хорошо сделаю, девочка, жалеть не о чем будет.

То есть, это не завершение вечера, а только чисто разогрев был? Ну я… непротив внезапно. Когда тебе обещают сделать хорошо, и это при том, что и до этого было непривычно, но супер круто, то надо дурой быть, чтобы отказываться. И шампанское я люблю.

— Да не жалею я ни о чем, правда. Было жестковато, но круто. Повторить я не против, как и продолжить. Но думаю, что необходимо сейчас еще с моим руководством связаться и сообщить о происшествии.

— Ты уже не на стажировочном задании, забыла?

— Нет, не забыла, но доложить все же стоит, еще ведь не ночь глухая, никого не разбудим.

— Ладно, одевайся, а я позвоню Боеву, — Макар со вздохом убрал руки с моих ягодиц, а губы… откуда, где они были, и развернулся в поисках брошенного на кровлю телефона. Нашел, открыл и тут же рыкнул. — Вот, бля! Артур, сука!

— Что? — спросила его.

— Мы тут с тобой устроили оказывается сеанс аудио порно для одного долбо*ба, которого не подслушивать мама с папой не научили, да? — зарычал он в свою раскладушку. — Что, Макар Алексеевич? Беспокоился ты? Не обдрочился хоть, подслушивая? Артур, ты лучше мне на глаза не попадайся, а то отхреначу уже, достал, чесс слово! Все, я сказал! Когда смогу, тогда и буду, ты мне не супружница, чтобы я отчитывался тебе.

— Вряд ли он много услышал, — мне, конечно, было плевать, но все же чуть неловко. Опыт, блин, с частично публичным сексом вышел, новый, как все с этим Лебедевым, походу. — Мы же тихо.

— Я, может, и тихо, а ты… ну сам себе он злой Буратино, — фыркнул Макар, поднимаясь и застегивая брюки. — Он еще долго будет стояком мучаться, вспоминая твои охи-вздохи и стоны.

Ну прямо уж охи-вздохи и стоны. Что-то не помню за собой такого обычно, я даже когда кончаю — просто соплю громко, по-моему, и все на этом.

Подняла измятое платье и теперь стало жаль. Эх, такая красота, да еще за деньжищи немалые, а превратилось в мятую шелковую тряпку. Интересно, прежний вид ему можно будет вернуть? Надо при свете нормальном еще глянуть, вроде я ухитрилась нигде его не порвать при нашем бегстве. Так что, если простирнуть самым бережным образом, аккуратненько заштопать при необходимости, то еще и носить можно будет. Не в такие места, куда изначально предназначалось, но на районе точно звездой в таком стану. Жаль только, что мне пофиг на впечатление, которое там могу произвести. Мой жизненный прицел — свалить из этой жопы мира и родных утащить с собой.

— Не трахай мне мозг, Андрюха, — сбил меня с хозяйственных мыслей и мечтаний раздраженный голос Лебедева. — Моего косяка в том, что вышло, нет, я это чмо считал серьезным человеком и работать с ним по чесноку собирался. Он меня о своей крыше бандюковской, под которую и меня подставить собрался, заранее не предупреждал, — последовала минутная пауза, пока Макар молчал и зло сопел, а до меня доносились невнятные, но явно гневные отзвуки голоса Андрея Федоровича.

— Я готова подтвердить… — начала я, но Лебедев затыкающе взмахнул рукой.

— Да я знаю, Андрюха, что сейчас без этого бандюковского паскудства по всей стране никак. Но серьезные люди такие вещи сразу озвучивают, согласись. Я лучше тогда за вашу крышу платить стану, чем под таких вот лягу. Ой, ну не цепляйся к словам! Не крышу, охрану, пардоньте! Ты сейчас-то поможешь или нам самим… Ладно-ладно, не ори, сидим и ждем вашу опер-группу. Лиз, адрес тут какой?

Я сказала и скривилась. Нет, понятно, что Боев и так уже понял, что Макар влип в уголовные приключения в моей компании, но понимать и узнать… Сука, надеюсь, мне в понедельник не объявят в “Орионе”, что могу катиться на хрен, раз так слаба на передок и с первым же объектом и в первый же день ударилась в разврат. А с другой стороны, раз терять уже почти нечего, то надо хоть кайфануть по-полной.