Дом Монтеану. Том 1 (СИ) - Mur Lina - Страница 37

— Поэтому ты никуда не пойдёшь и ничего ему не скажешь. Ты останешься здесь, мы обдумаем, как тебя защитить, а с остальным я разберусь, Флорина, — Томáс появляется напротив меня, и его пальцы проходят по моей щеке. — Но Стан не узнает о том, кто я такой и сколько нас.

— Ты собираешься напасть на него? На того, кто не нападает на тебя? — хмурюсь я.

— Он нападёт, когда узнает о том, что больше не получит тебя. Ты…

Томáс резко хватает мои волосы и сжимает их с такой силой, что у меня появляются звёзды в глазах. Я вскрикиваю от боли, хватаясь за его плечи, а он жмурится, словно кто-то пронзил его чем-то острым. Замираю, наблюдая за странным поведением Томáса. Я никогда не видела, чтобы вампир выл так, как он сейчас. Томáс распахивает рот и запрокидывает голову, издав нечеловеческий крик, смешанный со стоном.

— Томáс… Томáс!

Он крепко держит мои волосы, но мне всё же удаётся коснуться его лица, окровавленными пальцами и постучать по нему.

— Томáс! Что с тобой происходит? Томáс!

Он рычит ещё громче, и я ощущаю сильнейший жар, который источает его тело. Он словно впитывается в моё, и я впечатываюсь в него, словно меня магнитом притянуло к нему и склеило.

Краем глаза я замечаю, что свечи вокруг нас разгораются сильнее, и это уже опасно.

— Чёрт, Томáс! Мы сейчас сгорим! Томáс! Ты…

У меня пропадает голос, когда в одну секунду свечи возвращают себе своё обычное пламя, а Томáс с шумом втягивает в себя воздух. Его лицо возвращается в нормальное состояние, и он становится человеком. Практически. Только его глаза остаются полностью чёрными, но теперь с алыми вкраплениями.

— Господи, кто ты такой, Томáс? — шепчу я.

Его хватка на моих волосах ослабевает, но он продолжает удерживать меня за затылок.

— Ты хотела видеть моего дьявола, Флорина. Так вот он. Жаждущий, голодный и поймавший тебя, — голос Томáса становится хриплым, и даже его дыхание полыхает жаром. Он дёргает головой так, что мои окровавленные пальцы ложатся на его губы. Но клыков нет, он не сможет меня укусить.

Томáс, глядя мне в глаза, высовывает язык и медленно проводит по моей ране, отчего я задерживаю дыхание. Всё моё тело вспыхивает от удовольствия. Ох, нет, это плохой знак. Он взывает ко мне. Вот что он делает. Он требует слияния крови, и это значит…

— Ты моя, Флорина. Я твой. Этого не изменить. И ты знаешь правила, Флорина. Ты знаешь, что если кто-то встанет между нами, то я имею право убить, и совсем не важно кто это будет. — Томáс облизывается, пробуя мою кровь. Боже, он сейчас всё поймёт. Буквально всё. Он уничтожит меня. Моя кровь ему всё расскажет.

Сейчас мне становится по-настоящему страшно. И в этот момент, когда я считаю, что это мой конец, о котором я просила, Томáс резко толкает меня назад, и я лечу в стену. Моё тело бьётся о деревянную стену и медленно скатывается на пол, а я издаю стон боли.

— Беги, Флорина. Беги, — хрипит Томáс.

Что ж, это не впервые, когда я трусливо сбегаю. Не впервые враг настигает меня в самый слабый для меня момент. Не впервые я доверяю не тому.

Чёрт.

Я поднимаюсь на ноги, опираясь о стену, моя рука перестаёт зудеть. Рана уже затянулась, и мне не больно, что довольно странно. Я больше не регенерирую, значит, это сделал Томáс. Он своей слюной или силой залечил меня. Потрясающе. Просто потрясающе.

Снимаю с себя окровавленный свитер и бросаю его в сторону.

— Флорина, прошу, пока я контролирую это, беги, — с мольбой произносит Томáс, глядя на меня.

Мне так жаль его. Я понимаю всё, что он чувствует. Одинокий и спрятавшийся, жаждущий спокойствия и другой жизни. Томáс не чудовище для меня, потому что он борется, а я давно уже сдалась. Он борется и силён в этой борьбе. Но кровь всегда побеждает.

— Прости, но нет, — выпрямляясь, шепчу. — Я не убегу в этот раз и не буду больше прятаться и бояться последствий. Ты мой, Томáс.

Делаю несколько шагов, останавливаясь напротив него. Я касаюсь его чёрных волос, сейчас влажных от пота из-за усилий, которые он прикладывает, чтобы усмирить зверя внутри себя.

— Освободи его, Томáс. Дай ему волю. Кровь никогда не врёт. Она знает, что тебе нужно, чтобы выжить. Освободи себя, Томáс. Освободи. Твоё время пришло, — мои пальцы касаются его кулака, который он сжал рядом со своим бедром. Я нажимаю на его пальцы, и Томáс расслабляет руку. Наши пальцы переплетаются, его голова сначала откидывается назад, плечи распрямляются, и из горла вырывается рычание. А затем он опускает голову и смотрит мне в глаза.

— С возвращением, Томáс, — улыбаюсь я.

— Зря ты это сделала, Флорина. Зря не убежала и не спряталась. Зря приехала. Я не могу больше это контролировать.

— Так бери. Теперь бери, ты можешь. — Закрываю глаза и наклоняю голову вбок, полностью обнажая для него шею. Да, моя кровь теперь не такая уж и сильная. Да, я до сих пор умираю. Да, вряд ли Томáс сможет забрать больше, чем уже забрал. Да и вообще, я бесполезна. Но это ритуал, и только совершив его, Томáс сможет жить нормально. Он выпьет меня, а для меня это будет летально. Но я готова к этому. Хотя бы что-то я сделаю правильно.

— Только защити Стана, Томáс, это всё, о чём я прошу. Защити моего друга, — одними губами произношу я, и резкая боль разрывает кожу на моей шее.

Чёрт. Опять придётся страдать. Это тоже надоедает.

Глава 16

Знаешь, мой друг, что ужаснее всего, в моей жизни — незнание чего-то. Я очень долго живу и знаю обо всём. Нет ничего такого, что может меня удивить. Я наизусть знаю все ритуалы, которые могу провести. Знаю планы наступления и умею отражать удар. Я отлично стреляю и всегда попадаю в цель. Я даже танцевать могу. Знаю все языки этого мира. Я полна знаний, но вот когда ты чего-то не знаешь, то это поистине пугает. А если это ещё угрожает не тебе, а твоим близким и опять из-за тебя, то ты начинаешь совершать ошибки. Серьёзные ошибки. Ты пытаешься не делать этого, не жить прошлым, и всё же живёшь им.

Открываю глаза и часто моргаю, глядя в потолок. Принюхиваясь, моментально понимаю, что Томáса рядом нет, и моё сердце одиноко скулит. Оно сразу же отзывается на требование крови найти его.

— Русó. — Надо мной появляется взволнованный Стан. Он жив. И он в порядке.

Я сажусь на своей кровати, оглядываясь снова и снова. Моя кровь бурлит. Она сжигает меня изнутри, и это больно. Это терпимо, но больно, словно внутри меня распухли все органы и вот-вот взорвутся.

— Что случилось? — хриплым голосом спрашиваю я, принимая из рук Стана бокал с водой. Но я хочу не воду. Точно не воду. Принюхиваюсь и поднимаю голову на друга.

— Тебя принёс ночью пастор, — мрачно произносит он.

— Томáс? — шепчу я.

Почему? По идее, он должен был выпить меня. Я имела тело человека, слабого и больного человека. И я помню, как он укусил меня. Кажется, я даже закричала, но это не точно. Нет, я не кричала. Я была сильной. Дура такая.

— Да, он принёс тебя, ты была без сознания. Томáс нашёл тебя, лежащей возле твоей машины, рядом с супермаркетом. Он увидел тебя там, когда выходил, и ты собиралась поехать к Майди, чтобы обменять вино на ужин. Он уехал, затем понял, что поступил не по-христиански и вернулся. Но тебя не было, а вот машина стояла. Пастор позвонил Саву, но ты не доехала до него. Томáс увидел тебя, ты лежала за машиной. Упала и заснула, когда открыла багажник и положила в него покупки. Он привёз тебя сюда. Ему Сав сказал, куда тебя отвезти. Томáс снова помог тебе.

Я молчу. А что я могу сказать другу? Что это ложь? Что Томáс вампир и довольно старый? Что он сильный и, вероятно, сильнее Стана? Что он убьёт его? Нет. Я не могу этого сказать, потому что всё пошло не так, как я предполагала.

— Понятно. Да, я хотела найти еду и, видимо, упала.

— Ты порвала свитер, Томáс снял его с тебя и выбросил. Ты была в его куртке. Как ты?

— Нормально. Сейчас нормально. Но я всё ещё хочу есть. Я ведь так и не поела. А сколько времени прошло?

— Пастор привёз тебя около десяти часов вечера, сейчас пять часов вечера.